— Вот это другое дело — все ясно, а то один с шашкой наголо, ничего толком не зная, рвется вперед, другой развел нюни — пойдем, не пойдем — тьфу! — сплюнул Морнэмир.
— А че сразу нюни?! — возмущенно вскинулся Халлон. — Обсуждаем что делать, кто хочет высказывается. Вот и Дримм предложение высказал — хорошее, я лично за. Не понимаю, что тебя не устраивает?! — Иван не стал ничего говорить или как‑то оправдываться — ему самому после слов главы клана стало ясно, что его предложение было непродуманным и слишком торопливым — скука и отсутствие действия его совсем заели, редкие охотничьи вылазки и еще более редкие дежурства на прикрытии воров, обезвреживавших ловушки, совершенно не удовлетворяли его деятельную натуру.
— Спокойно! — Дримм прервал назревающий спор между алхимиком и магом и встав с места поинтересовался, все ли согласны с его предложением. Получив утвердительный ответ, распустил собрание, предложив всем подумать и через три часа подходить со своими предложениями по предстоящей битве в расположившийся в самом центре старой кузни импровизированный штаб, что стихийно образовался вокруг старой наковальни, используемой как стол. — А вас, Альдорон, я попрошу остаться, — Дримм сказал это в шутку, намекая на будущую миссию эльфа — кого еще заслать разведывать пещеру как не вора такого высокого уровня. А вот бывшему агенту внешней разведки, известному под псевдонимом Суслик, было не до смеху, и он лихорадочно пытался понять, откуда Дримму известно то, чем он занимался в реальности. Лишь чуть погодя старый разведчик понял, что фейри не целясь попал в яблочко и в его словах нет двойного дна, но почти все то время пока они разговаривали, и Дримм ставил перед ним задачу, он сидел как на иголках. Дримм заметил это, но списал на волнение перед миссией, к тому же к концу разговора Альдорон успокоился и позже вел себя как обычно.
И началось! Горящие энтузиазмом и соскучившиеся по делу члены клана понесли десятки, а потом сотни предложений в своем большинстве совершенно неосуществимых, безумных или иногда просто глупых, но в них, как золотые самородки в грязи, попадались и дельные, которые после быстрого рассмотрения и обсуждения тут же начинали претворяться в жизнь. Осуществляя одно из этих предложений, Дримм отправил в глубины города отряд присмотреть подходящий зал для организации нового лагеря. Лагерь с точкой возрождения, расположенной ближе к месту событий, должен был стать их пристанищем на день — два, поэтому от него не требовалось особого комфорта, а лишь две особенности: способность приютить их на пару дней и возможность быстро добраться до поля боя в случаи смерти. Другим таким предложением было заменить имеющееся у многих оружие на оружие, несущее максимальный урон созданиям смерти. Действительно, оружие пусть даже и не самое лучшее, но имеющее специализацию, должно было быть гораздо эффективней против этой цели, чем более качественное и дорогое, но с большинством активных бонусов, не действующих против этого конкретного противника. Идея‑то оказалась хорошей и правильной, но ее недостатком было то, что нужного оружия как раз и не было: скинувшись наскребли по сусекам (сиречь сумкам игроков) несколько единиц, половину забраковали — слишком слабеньким оно было и предназначалось для игроков начального уровня, а остальное долго распределяли, пытаясь понять, в чьих руках оно принесет большую пользу. Одну из таких вещичек получил и Дримм, но не потому что он был весь из себя такой красавчик и заодно глава клана, а по причине того, что фейри просто физически оказался одним из немногих способных орудовать найденным во время зачистки ставки Дагобора оружием в виде стального шара на полутораметровой стальной же рукояти. Главным достоинством этой великанской булавы был не дополнительный урон нежити, кстати не такой уж и сильный, а мощный дробящий кости эффект, увеличивающий урон от удара этой и так здоровенной дурой. С приобретенным во время обучения у Первого навыком ''Тяжелая рука'' булава в руках фейри вообще становилась для большинства противников даже избыточно мощным оружием, но в данном случае идеально подходящим для боя с таким существом как костяной дракон, на которого дробящий эффект булавы окажет максимальное воздействие.
В два часа ночи объявился Альдарон, в очередной раз убитый драконом, но его вторая смерть не была такой быстрой, и перед ней он сумел около часа полазить по пещере и выяснить кое‑что про ее скелетообразных обитателей. Осматриваясь в пещере и ожидая в любой момент, что его накроют, вор все же смог составить более — менее подробный план будущего поля боя и заметить то, что не разглядел во время своего первого так быстро закончившегося визита. Оказалось в дальнем углу пещеры находилась разрушенная портальная арка, ныне не действующая, а также обнаружились входы еще в три помещения, но узнать, что за ними так и не получилась — помешали усиленные магией двери. Был и частичный успех — Альдарон так и не понял, где прячутся дракон и его подручные скелеты, удалось выяснить только, что и дракон, и скелеты появляются словно из воздуха — видимо какая‑то магия. Дракон все два раза появлялся над площадкой в центре зала, а его подручные скелеты — на равномерном расстоянии у стен по всей окружности помещения. Из сильных и слабых сторон их неживых врагов эльф подметил отсутствие у скелетов какой‑либо защиты — ни доспехов, ни магических щитов не было, но при этом скелеты имели очень — очень хорошие мечи, одним из которых вора в конце концов и прирезали, так что его оценке оружия сподручников дракона можно было верить — убедился на собственном опыте. Альдорон так и не сумел обнаружить каких‑либо явных слабостей главного защитника пещеры, но и то что ему удалось выяснить, было немало и позволило планировать завтрашнее, верней уже сегодняшнее, действо более уверенно, опираясь на добытую информацию, а не на догадки.
В семь часов утра клан в полном составе двинулся к новому лагерю, место для которого присмотрела специально отправленная для этого группа. Два часа и они уже там, в самом низу города, поблизости как от входа в пещеру костяного дракона, так и от ведущего вниз тоннеля с фейрискими надписями. Еще час ушло на обустройство лагеря и подготовку к битве: вызов питомцев, принятие зелий, накладывание заклятий, составление рейда и все прочие дела. После этого предвкушающие схватку и добычу игроки единой массой двинулись к цели. Перед самой пещерой была еще одна десятиминутная остановка, Дримм еще раз убедился, что все знают свои роли, а так же дал возможность кому нужно наложить скоропортящиеся(имеющие маленький срок действия) чары. Дримм также кое‑что сделал: во — первых, под удивленными взглядами соратников станцевал что‑то вроде джиги, на самом деле он не сошел сума, а сплел рунную вязь, которая на несколько минут прибавит ему силы и ловкости и повысит его устойчивость к ударам; во — вторых, фейри, порезав руку, помазал шар булавы своей кровью, а потом произнес несколько слов на фейрийском языке — кровь равномерно растеклась по рабочей части булавы и засветилась мягким, каким‑то теплым и успокаивающим золотистым светом, стало казаться, что Дримм держит в руках напольный светильник с горящей люстрой в форме шара на конце, да еще и с поврежденной проводкой, поскольку от горящего шара по рукояти и рукам Дримма бежали многочисленные искорки — молнии, падающие затем на пол; в — третьих, опять же с помощью своей расовой магии фейри наложил на себя защиту, которая будет действовать всего семь минут и в течении суток после этого будет недоступна, но зато обеспечит гораздо лучшую защиту и от физического, и от магического ущерба, чем заклинание любой другой школы из тех, что он знал, а ведь это фейрийское заклинание было лишь первого уровня, но тут не было ничего удивительного — расовая магия на то и расовая, что дает преимущество представителям создавших ее народов. Совсем уже перед тем как началось, Дримм остатками своей крови начертил у себя на нагруднике многослойную руну, состоящую сразу из трех обычных — воздух в миллиметре над доспехом сгустился и потемнел, а затем обтянул всю фигуру фейри почти прозрачной и внешне малозаметной пленкой, на короткое время значительно повысившей защитные свойства брони.