Дерьмо.

Мелкая дрожь пробегает по моей спине, но она не имеет никакого отношения к мерзкому ошейнику на моей шее. Этот человек — J.S. —он наблюдал за мной. Следил за мной. В ожидании удобного момента для атаки.

Как долго?

— Покажи себя! Кричу я, убегая.

—Черт тебя подери! Покажись мне, кто бы ты ни был! Я сердито махаю контрактом в воздухе.

—Ты хочешь, чтобы я подписала это? Да лучше я умру! Вот, что я думаю о Твоих проклятых условиях!

Одним движением я разрываю бумагу на части, сминаю и следую к краю моей границы, чтобы бросить её так далеко, как только могу. Оборачиваюсь — разъяренная, сердитая, растерянная, неповинующаяся — и топаю назад к столбу.

На полпути гаснет свет.

—Еб твою мать! Я проклинаю всё, когда сталкиваюсь с подносом в темноте. Боль стрелой пронзает мое колено. В яростной вспышке я сметаю все тарелки с едой на пол. По моему телу растекается удовлетворение, когда я слышу, что фарфор разбивается.

Я нахожу мраморную колону и сажусь возле нее. Я обшарила все вокруг, пока мои руки не наткнулись на ткань. Я натягиваю ее на плечи.

Итак, J.S. Он думает, что лишил меня всей моей власти, но как бы ни так. Он лишил меня моего мнения, моей свободы, и думает, что этого будет достаточно, чтобы отдать мое тело?

Да ну нахуй. Сначала ему придется убить меня.

Он никогда не сможет лишить меня силы воли, моей непокорности.

— Мой ответ - нет, Ты чертов придурок! – кричу я. Я дрожу от адреналина.

—Ты слышишь меня? Я ОТКАЗЫВАЮ ТЕБЕ!

Первый день моего протеста.

Глава 11 (Настоящее время) 

Они говорят, что одиночное заключение хуже ада.

Они никогда не были в моей ситуации.

Прошло семь дней, с тех пор как я проснулась в этой комнате. Семь дней, с тех пор как я была похищена и брошена в эту забытую Богом тюрьму.

Я знаю лишь, сколько мне принесли блюд. Семь. И каждый раз свет загорался только на час. После этого я снова погружалась в темноту.

Я отказалась есть первые два блюда. Мое слабеющее тело не могло сопротивляться третьему. В нем была записка от J.S.:

Твои силы на исходе. В конце концов, ты сдашься. 

Я нашла ее только после того, как съела скудную тарелку с едой.

Ее даже “тарелкой” назвать было нельзя. Это были два яйца, кусок сгоревшего тоста и один листик сельдерея.

Поддаться желанию поесть, было ошибкой. От небольшого количества еды проснулся ненасытный голод, который в конечном итоге мешал мне спать. Если раньше мой голод сопровождался болью, сейчас же, когда язык ощутил вкус хлеба, он превратился в дикий огонь, который невозможно погасить.

На следующий день, когда доставили еду и снова включился свет, я нашла новый контракт, лежащий рядом с тарелкой. Теперь уже было другое примечание:

Подпиши, когда будешь готова. Знай, мое терпение на исходе. Мне не нравится твое состояние. Ты недоедаешь. Пока ты не подпишешь, я ничего не смогу сделать. 

- J.S. 

P.S: Пожалуйста, обрати внимание на исправленный пункт в конце Приложения A 

Руководство читать так:

Приложение A: обязанности и ответственность личного помощника 

      1. Быть доступным в любое время, чтобы удовлетворять желания, сексуальные или иные, J.S. 

      2. Поддерживать массу и форму тела, в соответствии с показателями на 1-ое октября 2013, допуская отклонение в 2-3%. 

Игнорируя примечание, я извожу себя своим жалким положением.

После этого это стало сражением чистой силы воли.

Мой похититель знал, что я голодала. Он знал, что еды, которой он меня обеспечивал, было достаточно, чтобы поддерживать жизненноважные процессы тела. Он знал, что, попробовав крошечный кусочек, во мне проснется ненасытный голод.

На следующий день я обнаружила полный поднос еды. Точно такой же, какой был в первый раз, но гораздо больше. Единственный прожектор светил на него.

Мне не нужен был свет, чтобы узнать, что находится там. Оттуда доносился такой ароматный запах, и в этот момент я проснулась.

Там была супы и пасты, пироги и пирожные, замороженные фрукты и нарезанные овощи. Морепродукты — омар, лосось, креветки и моллюски — в масляном соусе. Потрясающая кукуруза в початках, блестящая, со сливками, телятина, стейк и полдюжины других видов мяса.

Тарелки с рисом и суши, цыпленок терияки, и карнитас. Была даже целая тарелка глазированных в карамели шоколадных трюфелей.

Этого было достаточно, чтобы накормить деревню. Запахи были настолько аппетитными, что даже человек, сидящий на диете, не смог бы устоять.

Встав на дрожащих ногах, у меня текут слюнки, загорается остальная часть огней. Я моргаю через боль и замечаю, что путь к еде прегражден одним листком бумаги.

Контракт.

Еще одно сообщение:

Ты голодна. Еда, которую ты видишь, находится в двух футах за пределами границы твоего ошейника. Подпись, и она твоя. 

Двадцать четыре дюйма. 

Я падаю на пол и кричу.

Самое большее, что мне достанется - это иллюзия свободы, а не обещанная еда. В тот момент я увидела, какой отчаянной стала моя ситуация. Каждым пунктом моей жизни управлял сумасшедший. Он бы продолжил подкармливать меня, соблазняя облегчением, которое может бы быть, когда я нацарапаю подпись на пустой линии того грязного листка бумаги.

Я отползаю назад к столбу и прижимаю запутавшуюся ткань к груди. Свет погас.

В тот день я даже не получила свой положенный завтрак.

Глава 12 (Настоящее время) 

Две недели. Две недели я потратила на это.

Я не нежилась на солнце, ветер не развевал мои волосы уже полмесяца. Я ни с кем не виделась и не слышала ни одного голоса, кроме своего собственного на протяжении четырнадцати бесконечно долгих дней и ночей.

Иногда, я пою, только для того, чтобы убить угнетающую тишину. Так и сойти с ума недолго.

Каждый день я просыпаюсь ради двадцати четырех дюймов, наполненных едой. Ежедневно меня снабжают одним и тем же: яйца, тост и сельдерей. Ем я на противоположной стороне столба, сдерживая соблазн.

Мое тело высыхает. Мне всегда холодно. Малейшее движение причиняет мне боль. Я воняю.