— Ты их знаешь?

— Да, мне приходилось с ними встречаться. Они обыскали Рондину и нашли квитанцию об уплате за свет и телефон в каком-то доме в Коннектикуте.

— Ну-ну, и что же?

— Ничего, задавали вопросы, ничем себя не выдали.

— Рондина у тебя?

— Да, они приказали нам оставаться здесь. Завтра утром у нас соберется большое общество.

Я что-то буркнул и повесил трубку. Соня подошла с чемоданчиком, но я велел оставить его здесь. Взял ее за руку и вывел из дому. Она подождала, пока мы ехали по темной окольной дороге к заставе, и только потом задала мне вопрос.

— Они нашли нас, детка. Сопоставили нас с Уолли. Поняли, что через него могут выйти на меня, и держали его под наблюдением. Видели, как я выходил, и проследили.

— Но... разве ты не заметил хвост?

— Не в такую грозу. Он мог ехать следом с выключенными фарами, но сделал ошибку: ждал слишком долго, прежде чем начать действовать. Таможенник приехал первым, увидел меня и подумал, что я его засек и специально вышел за ним. Попробовал стрелять, но промахнулся и в темноте получил пулю от другого парня.

— Что же теперь будет?

— Они идут за нами. Ты, я и Мартрель не должны теперь оставлять за собой следов. Собираюсь спрятать тебя в безопасном месте, малютка.

— Но Габен... Они попытаются убить его?

— Можешь не сомневаться.

— Тайгер, пожалуйста... не дай им сделать это, ну, пожалуйста, милый, прошу тебя!

— Сделаю, что смогу. Его держат под охраной.

— Этого достаточно?

— Нет. Его скоро выпустят и уничтожат. Они не могут больше его задерживать.

Соня легко коснулась моей руки, ее пальцы умоляли.

— Ты сделаешь что-нибудь?

— Постараюсь.

Гроза уносилась куда-то в сторону, и сквозь рваные края клубящихся туч показались первые алые проблески рассвета, как бы согревшие ночь.

— Гроза кончается, смотри!

— Это предзнаменование, — ответила она. — Будет хороший день.

— Надеюсь, ты права.

День все разгорался. Мы остановились перекусить в крошечной закусочной с телефоном на одной из стен. Когда поели, я дал Соне немного мелочи и сказал:

— Попробуем снова позвонить в больницу.

Я пошел к телефону вместе с ней, смотрел, как она набирает номер, и слышал, как она спросила Мартреля. Она держала трубку подальше от уха, так что я услыхал и грубый мужской голос, переспрашивающий у Сони имя. Наконец ее соединили с Мартрелем. Точно следуя моим инструкциям, она быстро сообщила, что жива и в безопасности. Он болтал как сумасшедший, по-русски. Она заметила, что я сделал ей знак заканчивать, и повесила трубку в середине его трескотни, пообещав позвонить еще.

— Что он сказал?

— Он был потрясен. Даже английский забыл.

— Это бывает.

— Он сделает все, что я попрошу, боится за меня.

— Давай уйдем отсюда.

Я заплатил по счету, сел за руль и свернул с шоссе; вскоре примерно на расстоянии в четверть мили показалась полицейская патрульная машина. Угрожающе выла сирена.

— Они не теряют времени, — сказал я.

— Это меня и пугает.

Я дотянулся и включил радио, поймав местную станцию. Как раз передавали новости. Главное внимание уделили трупу мужчины, обнаруженному в имении Бартона Селвика правительственными агентами, но никаких подробностей не сообщили. О них объявят позже. То бишь о моих отпечатках пальцев. А также и о Сониных. Их там полно по всему дому.

Я въехал в спальный район еще до того, как заблокировали дорогу, и направился сразу в Нью-Йорк, пробиваясь сквозь оживленное утреннее движение. По Вест-Сайдскому шоссе добрался в даунтаун, где по соседству с мелкими мастерскими Мартин Грейди устроил надежное убежище.

Когда-то это был гараж, потом — торговый склад — до того, как здание перекупил Грейди. Мы пользовались убежищем от случая к случаю, держали там амуницию, а если надо, то и укрывались на нужное время. В задней комнате стояла кровать, там же хранились и достаточные запасы провизии.

Я впустил Соню через боковую дверь, запер ее и показал туалетную комнату, не слишком роскошную, но приемлемую.

Пока она осматривала помещение, я вызвал Ньюаркский контрольный центр и вместо Адамса попал на Андерсона, который приказал мне как можно скорее связаться с Эрни Бентли. У него было телефото Спаада Хело, полученное из Европы. Нужно посмотреть на него. Ничего нового о проекте Валчека, кроме того, что нам становится совсем жарко. Мартина Грейди жарила на медленном огне вторая сенатская комиссия. Мои фотографии вместе с приметами были разосланы по всей стране.

— Чудненько. Какие еще новости?

— Кажется, было еще одно покушение на жизнь Мартреля.

— Кажется?

— Грейди поставил еще одну группу наблюдения за больницей. Один из агентов, разбирая письма в комнате для почты, фиксировал все обратные адреса с писем, присланных Мартрелю, и наткнулся на подозрительный конверт. Агент запросто мог пропустить этот конверт, но вовремя вспомнил о трюке, который использовал Килм Россер, чтобы отравить свидетеля в Мадриде. Отравлена бумага, и когда открываешь конверт, то царапаешь пальцы острым краем... Он отдал конверт Эрни.

— Я проверю, когда увижусь с Эрни.

— Смотри, это важно. Если они и на этот раз промахнутся, то начнут спешить. Их ничем не проймешь и никак не остановишь.

Он повесил трубку, а я стоял и обдумывал услышанное. Соня взглянула на мое лицо:

— Что, дело плохо, да?

— Думаю, опять хотели его убрать.

Она с шумом втянула в себя воздух:

— Он не может там оставаться!

— Никто не знает об этой попытке, кроме нас, и поэтому пока не собираются усиливать его охрану.

— Пожалуйста, попытайся забрать Мартреля оттуда!

— Единственный способ — похитить его.

— Любой способ, Тайгер, только сделай это!

— Будет лучше, если мне удастся убедить его сотрудничать с нами.

— Он послушает меня.

Мы отъехали от дома примерно на милю и дозвонились Мартрелю, причем Соня быстро говорила по-русски, и если те, кто следил за нами, забыли обзавестись переводчиком, мы их провели. Когда Соня повесила трубку и я отвел ее в машину, глаза у нее сияли.

— Он все сделает, все, что нужно.

— Будет говорить с нашими людьми?