‹1947›
ЖИТЬ ХОРОШО!
«Как сладко жить на белом свете!» —
Я повторяю сотый раз.
В лугах густые травы эти
Бессмертно тешить будут нас,
Антоновка на ветке свежей
И девушка, что плод сорвет,
Молчанье древних побережий,
Немолчный гомон древних вод.
«Жить хорошо!» — твержу я сотый,
Двухсотый раз. Прилежный рой
С гуденьем наполняет соты.
Люблю я пчельник… Но порой
Дивлюсь: мол, разница какая —
Бык-великан в пыли прилег,
А золотой пыльцой сверкая,
Порхает крошка-мотылек.
Я молнии люблю и громы
И хлесткий ливень озорной,
Когда, мучительно знакомый,
Весь мир простерся предо мной.
«Как сладко жить, — кричу я снова,
На белом свете, где вовек
Сокровищ бытия земного
Один хозяин — человек!»
‹1948›
АЛИ ШОГЕНЦУКОВ
(1900–1941)
С кабардинского
ЗАВЕЩАНИЕ
Река в нетерпенье
На каменных склонах
Клокочет под тенью
Деревьев склоненных.
Родник снежногорный
Звенит без печали…
В лазури просторной
Два облачка встали,
К земле нашей знойной
Полны безразличья,
Им спится спокойно
Под возгласы птичьи.
Лишь волны сменяют
Друг друга мгновенно,
Шумят, закипают,
Как мыльная пена.
Отваги избыток
В реке полыхает
И пенный напиток
Гостям предлагает.
Скажи по секрету,
Река дорогая, —
Как молодость эту
Хранишь, убегая?
Будь счастлива трижды,
Когда без препятствий
Долину поишь ты,
Чтоб жить ей в богатстве!
Цветы расцветают,
И воздух чудесен,
И птицы пленяют
Обилием песен.
Мне в час неизбежный
Здесь место найдите —
В долине прибрежной
Меня схороните.
‹1940›
ЯН ГРОТ
(1901–1968)
С латышского
ПОЛУОТКРЫТОЕ ОКНО
Полуоткрытое окно
Ты для меня
Не отворяешь,
Не говоришь мне.
«Вот оно,
Все то,
О чем ты так мечтаешь!»
И облаком волос своих
Меня окутать
Ты не хочешь.
В глазах,
Как солнце золотых,
Лучи не блещут мне
Средь ночи…
Жизнь стала бременем давно
Полуоткрытое окно.
‹1944›
У МОГИЛЫ РАЙНИСА
Где Райнис похоронен,
Там для души моей
Как будто дом устроен
В тени густых ветвей.
Кто так любим народом,
Тот, вечности сродни,
Под вечным небосводом
Живет и в наши дни.
С каким ему усердьем
Венки любовь сплела!
Я там не встретил смерти,
Там только жизнь была!
Там солнце пламенело
И роза так цвела,
Что я спросил несмело,
Кого она ждала.
«Кого ты на примете
Здесь держишь целый день?»
И слышу: «На рассвете
Поэта бродит тень».
‹1945›
ЦВЕТОЧНАЯ НОША
Подошли к реке широкой,
Затопившей всю низину, —
Мостик есть, да что в нем проку
Он в воде наполовину.
Ты сказала, что кружится
Голова, но есть награда
Для того, кто не боится
Поступить сейчас, как надо.
«Вот слепое обещанье, —
Я сказал, — держись покрепче.
Что нам это расстоянье?
Есть ли что на свете легче?»
Нас качал мосток упругий,
Я шепнул тебе: «Держись-ка!»
Ты свела на шее руки,
Ты была ко мне так близко.
Ты казалась мне цветочной
Ношей — славное занятье!
Я уже не помню точно,
Сколько длилось то объятье.
‹1959›
* * *
Это будут лишь немногие
Из тех вечерних сказов,
Что сказывал в деревне
Мой друг.
Его года
Уже клонились к закату.
Но он еще был молодым,
Ведь он был другом юности моей
Он говорил:
«Ах, если б от заката дней
Уйти мне снова в юность!»
Это будет лишь малая толика
Вечерних сказов в деревне,
Тихих, как труд
И как ласка,
Сказов про жизнь,
Что обманывают порой,
И сказов про то,
Что люблю.
‹1959›
МИХАИЛ ЛИХАЧЕВ
(1901–1945)
С коми-пермяцкого
ЭГРУНЬ