Слезы все текли по щекам. Слезы очищения. Слезы любви. Потому что мужчины тоже плачут.

Входящий

Каблуки скользили в пыли технического помещения. Плащ так и норовил зацепиться за пруты арматуры, выступающих изо всех сторон. Она бежала изо всех сил, кленя себя за любовь к высоким каблукам. Да, сводить ими с ума парней легко, а вот спасать жизнь тяжело. Преследователь явно не спешил, его шаги размеренно слышались позади. Пуля пролетела у самого виска, шипя ударила в сену, выбив фонтанчик пыли и искр. Она ускорила шаг. Страх, липкий страх. Жалкий, всепожирающий страх гнал её вперед. Если она остановится, то умрет, рухнет мир… На одном из поворот каблук сыграл с ней роковую шутку: подвернувши ногу, она упала навзничь. В страхе повернувшись на спину, она увидела его. Черные штаны, такая же черная куртка, лицо скрыто во тьме. И ствол пистолета направленный на неё. Цепляясь за жизнь, она пыталась отползти, как будто какие-то жалкие метры остановят пулю…

- Эй, уважаемый…- откуда-то из пустоты послышался голос. Голос, давший надежду, голос согласившейся помочь незнакомке, голос согласившейся помочь, невзирая на опасность. Рука с пистолетов повернулась на голос, и грянул выстрел…

* * *

Город у нас небольшой. Кроме химзавода и института химических исследований, фактически, ничего интересного. Так, памятник красноармейцу какому-то. Мол, он первым вошел в город при освобождении от немецко-фашистских войск. Правда, почему-то никого не волнует то, что сам город был основан в 1948 году, что во время войны тут были болота, которые и остались на севере. Войска здесь фактически не проходили. Говорят, конечно, что где-то в болотах лежит «пантера» немецкая, но поисками так никто и не занялся. Страшно ходить на болота, слава у них дурная. То тени какие-то, то звуки странные…

Утро выдалось пасмурным. Вроде и туч не было, и солнце не показывалось. На улице была слякоть: ночью прошел небольшой дождь и теперь мокрый асфальт был покрыт грудой грязной листвы. Осень правила городом во всю. Я неспешной походкой брел к институту. Отец был против моего решения стать химиком. Говорил что в семье хватит двух химиков. Они с мамой тут и познакомились. Она приехала к подруге на свадьбу, встретила отца и осталась. Перевилась на наш химзавод «Радуга» и проработала всю жизнь лаборантом. Так вот, хотели они меня видеть юристом, адвокатом. Но не представляю я себя в костюме и при галстуке отмазывающим какого-нибудь преступника от заслуженного наказания. Скандалов было много, но я все-таки смог убедить их что юриспруденция не мое.

Шел я себе спокойно, никого не трогал, думал о своем. Из раздумий меня выдернул звонок телефона. На дисплее мерцал неизвестный номер. Опять Пашка номер поменял, у него привычка менять их чуть ли не каждую неделю.

- Алло, - говорю я в телефон, уже уверенный, что услышу в ответ пашкин голос.

- Помогите! Прошу Вас, помогите мне! – голос был не пашкин, а девичьей. К тому же не на шутку испуганный.

- Что? Кто Вы? – спросил первое, что пришло в голову.

- Я не знаю кто Вы, но помогите! – она срывалась.

- Хорошо, хорошо, - пытался успокоить её я, - что с Вами произошло? Где Вы?

- Я… Меня… Меня… хотят убить! Боже, помогите мне!

- Успокойтесь! Где Вы находитесь?

Она слегка успокоилась и более спокойным голосом начала описание:

- Не знаю… тут грязно, пыльно… станки какие-то… трубы железные… штыри… стекло битое и… и аммиаком пахнет… - она резко замолчала. Потом трубку разорвал душераздирающий крик, какие-то быстрые, удаляющиеся шаги, выстрелы… и тишина.

- Алло! Алло! – Телефон молчал. Страшная, пугающая тишина…

Так, что я знаю? Какие-то заброшенные помещения, станки, трубы (скорее всего вентиляция, а может и арматура). Стоп! Запах аммиака! Химзавод! Черт, как я сразу не догадался! Там же были цеха которые что-то на оборонку строили. После развала Союза их закрыли из-за нехватки финансирования. Тогда вообще весь завод хотели закрыть, но директор отстоял его. Без завода – город вымрет. Значит она там, на самом севере, у самых болот. Мда, место там глухое, как раз для темных дел.

Что есть мочи, я рванул вперед. Но моих сил хватило на пол десятка кварталов. Задыхаясь, хватая ртом воздух, я перешел на шаг. Все, хватит поза углами пиво пить, да сигареты истреблять. Пора заниматься спортом, то форма не к черту. Точнее не спортом, а физкультурой. Спорт гробит здоровье, а не дает его.

- Спешишь куда-то? – Раздалось от скамейки. На скамейке сидел дед Иван, старый друг нашей семьи, бывший фронтовик, один из основателей города. Он то каждый год девятого мая смеется с тех дураков, что цветы к памятнику «освободителя» несут…

- Здравствуйте, Иван Федорович, - стараясь подавить отдышку, проговорил я, - опаздываю. У нас практика началась, - вру и не краснею, - а я забыл, только вспомнил. Вот и бегу.

- Ха, ты что с ума сошел? Через весь город пешком!... Забыл он… эх, молодежь… Все гульки на уме… Да ты на меня не обижайся, сам таким в твои годы был…

Мы дружно улыбнулись.

- Помнишь, чему я тебя учил? Газ с тормозом не спутаешь?

- Конечно, помню! Не спутаю! – Было дело дед Иван на своей «Победе» учил меня вождению.

- Ну, вон она, ласточка моя, стоит! Ключи в замке всегда, кому она кроме меня нужна. Бери, вечером на место поставишь.

- Спасибо, Иван Федорович!

Пулей я бросился к машине. Приржавевший замок с трудом открылся. Салон был относительно чистый. Авто давно не пользовались. Раза с шестого двигатель завелся. Рванув с места как угорелый, я помчался к заводу.

Старый тарантас гремел как только мог, на каждом повороте норовя рассыпаться на винтики. Подъезжая к заброшенным цехам, пришлось сбросить скорость: дорога превратилась в месиво из асфальта, щебня и болотной тины. Болото возвращало себе когда-то отобранные бульдозерами и эскалаторами владения. Туманная пелена уже захватила железнодорожное полотно и подбиралась к зданиям.

Так, три довольно больших цеха и где-то тут незнакомка, и её преследователь… или преследователи. Стоп! А если противник не один? Мда, тоже мне супергерой. Бетмен в подтяжках. Хотя б Пашку с собой взял. А может это розыгрыш? Того же Пашки, например. А что? Подговорил какую-то подругу, позвонили, дружно посмеялись и теперь тихо-мирно сидят где-то в кабачке. Сомнения стали одолевать меня. Какого черта? Кто она мне такая? Позвонил бы ментам и все дела? Может позвонить? Ага, щаззз! И что я им скажу? Здравствуйте, значит, товарищи, мне тут девушка незнакомая позвонила, помощи попросила. Вроде как убить её хотят на цехах заброшенных. А они мне: «Милейший, а ежели она Вам незнакома, то какого такого она Вам звонила?» и тут я им уже ничего не отвечу. Ладно, звоню Пашке и вхожу в здания.

Пашка ответил почти сразу:

- Привет! Чего не на паре? Шарик кипишует. – Шарик это преподаватель по химии твердых металлов.

- Паш, слушай меня внимательно. Я сейчас на заброшенных цехах химзавода. Тут… тут ситуация. В общем, если я не перезвоню через пол часа, то… - откуда-то из зданий послышались странные хлопки и звон.

- Алло, Вадим, то что? – голос Пашки был взволнован.

- Взывай милицию, - резко отрезал я и прервал связь.

В цехах было полно пыли и мусора. С другого конца здания доносились какие-то крики, хлопки и звон. Е мое! Хлопки это ж выстрел, а звон – рикошет пуль! Ясно, противник вооружен. Ну да, не чулками ж он её удушит. Так, кусок арматуры примерно метровой длины, сойдет пару раз долбануть по голове. Главное самому свинца не хватануть. Ну что, Рембо не доделанный, погнали наши городских.

Я бежал, спотыкаясь об кучи хлама. Стены были исписаны словарем мата в стили граффити. За одним из дверных проемов я нашел их. Незнакомка оказалась длинноволосой блондинкой. Темный, почти черный, обтягивающий свитер подчеркивал красивую грудь. Мини-юбка слегка прикрывала бедра. Шпильки на сапогах были сбиты, конечно, столько бегать. Красное пальто было покрыто неимоверным слоем пыли и грязи. Лежа на спине, она пыталась отползти к глухой стене. Испуганный взгляд был направлен на темную фигуру с пистолетом. Что привлечь к себе внимание, я сморознул: