Чечилия и Делия, уединившись в покоях сестры графа, взялись за рукоделье. Обе были невеселы.
-И куда уехал твой рыцарь? - со вздохом спросила Делия. В её вопросе не было насмешки или колкости, из чего становилось понятным, что сестрица епископа подлинно считает казначея замка возлюбленным своей подруги.
-Братец сказал, что это тайна, но твердо заверил меня, что в субботу он вернётся. - Чечилия была явно в дурном расположении духа. Внезапный отъезд Энрико Крочиато быть ей не по вкусу. - А тебе он не нравится?
-Энрико Крочиато? - Делия лукаво рассмеялась. - Не знаю, что и сказать. Заверь я тебя, что он мне ничуть не нравится, и я не нахожу его привлекательным - ты обидишься. Но скажи я, что он обаятелен и мне весьма по душе - ты взревнуешь. Что мне сказать, чтобы ты не обижалась и не ревновала?
Чечилия вздохнула.
-Да что тут скажешь? Я сама иногда думаю, может, ошибаюсь? Может, сердце пленилось им по глупой прихоти? Мне было тогда двенадцать. Он пел на празднестве на Вознесение. Его голос... Я помню его и сейчас. Ему тогда было двадцать четыре. А потом на турнире... Он оседлал Сверчка, они сошлись с мессиром Ормани. Как он был красив! - Делия улыбкой взглянула на подругу. Она вовсе не находила мессира Крочиато красавцем. - Но ведь это просто глупость - что толку, что он обаятелен? Ведь с отроческих лет шляется...
-Ну, перестань, Чечилия, он мужчина. К тому же Раймондо сказал, в последние годы мессир Крочиато остепенился. Буйная молодость - залог спокойной зрелости. Он влюбился в тебя и, по-моему, серьезно.
Чечилия против воли улыбнулась.
- Надеюсь. Ну а ты-то выбрала? На тебя многие смотрят, как коты на сало, да братца твоего побаиваются. Микеле Реджи с тебя глаз на службе не спускал, Руфино Неджио и Урбано Лупарини в твои цвета оделись. Ловчие Людовико и Гавино чуть не передрались за честь тебе стремя поддержать, даже Эннаро Меньи тебя взглядом провожает, писарь Дарио Фабиани вместо счетов стихи в твою честь пишет, Донато ди Кандия и Джамбатиста Леркари твоего братца улещают, Луиджи Борго с сокольничим Пьетро Россето уговаривают мессира Ормани посвятить тебе начало летней охоты. Этот... Пьетро Сордиано тоже голову потерял. А ты?
Синьорина Делия вздохнула. Традиция требовала от рыцаря быть истово верующим, знать этикет, владеть 'семью рыцарскими добродетелями': ездить верхом и фехтовать, искусно метать копье, плавать, быть сведущим охотником, сочинять стихи в честь Дамы сердца и петь, но Делия не очень-то ценила эти умения. Её идеал благородного мужа требовал мудрости и кротости, доброты и благородства. Однако девица была умна и, в отличие от Бьянки, понимала, что в жизни рыцарские романы глупо брать за образец.
Но дело в том, что, к несчастью, еще четыре года назад ей довелось встретить такого человека - во время поездки с братом в Парму. Она, тогда совсем девчонка, увидела подлинное воплощение ума и благородства, и три последние года то и дело вспоминала о нём. Делия выучилась от брата латыни, перечитала всю библиотеку Раймондо, надоедая ему, требовала ответов на сотни вопросов, потом, оказавшись в монастыре, в огромном монастырском книжном своде искала знаний сокровенных. Увы, тот, о ком она мечтала, был недостижим, отнят Богом...
-Я думаю, что время все расставит на свои места, - с горечью сказала Делия, - что до мессира Крочиато - он очень милый человек, и если столько лет ты думаешь о нём... Ты, конечно, могла бы заполучить кого и познатнее, рыцаря в сияющих доспехах, ведь ты Чентурионе, но ...
-Вздор это все, - отмахнулась Чечилия, - он мне по душе - и этого довольно. Не хватало, как Бьянке, сходить с ума по рыцарю на белом коне.
- О, - неожиданно вспомнила Делия, - я забыла тебе сказать! Третьего дня брат служил воскресную мессу, я была на хорах. Я видела мессира Сордиано...
-Бог мой, только не уверяй меня, что ты без ума от этого красавчика! - с отвращением перебила Чечилия.
-Господь с тобой, что ты говоришь? Но он странный... пришел, сильно опоздав, не стал причащаться, потом затерялся в толпе. Все время оглядывался, словно искал кого-то, или боялся...
-Видать, на тебя приходил поглядеть. Но этот рыцарь не промах. В прошлый четверг Катарина Пассано поймала его, пристававшего к Виоле Меццани, сестре нашего кузнеца. Почти затащил на сеновал дурочку. Вот рассказать бы о том Бруно Меццани - тот бы ему ноги живо укоротил. Как у них это просто - ухаживает за знатной девицей, а на сеновал служанок затаскивает. Как Бьянка может очевидного не видеть, не понимаю. Тем более, что все знает...
-Знает? - изумилась Делия, - ты ей рассказала?
-Нет, - злорадно хихикнула Чечилия, - не я, а Катарина. Она на него набросилась в овине, отходила кнутом, потом по двору погнала, а тут как раз Бьянка из окна и высунься. Увидела Катарину, и давай кричать, чтобы не смела та мессира Сордиано трогать. Да только не на ту напала! Это ей не монастырская сестрица Джованна, овечка кроткая, ни слова поперёк, синьора Пассано в ответ заорала так, что замок зашатался. Ну и про шашни мессира Пьетро - и где поймала его, и с кем - всё выложила, да ещё и Бьянку напоследок дурой безмозглой обозвала.
-И судя по всему, доставила тебе этим немалое удовольствие, - колко и язвительно заметила Делия, заметив сияющие глаза Чечилии, - разве нет?
-Почему нет? Конечно. - Чечилия подлинно развлеклась дармовым представлением под окнами, и даже не считала нужным скрывать это. - Я думала, это вразумит глупышку. По крайней мере, поймёт, что не стоит подымать голос на всех подряд. Катарину не перекричишь.
-Ну, а что Бьянка? Хоть на сей раз глаза у неё открылись? - поинтересовалась Делия.
-Какое там! Как слепая. Как она не видит, что он вовсе не влюблен в неё? - хмыкнула Чечилия. - Прибежала ко мне вся в слезах жаловаться на синьору Пассано. Как она-де смеет поносить порядочных людей да наговаривать на них! Ну, я и говорю ей, что Катарина много чего смеет - ведь она выкормила братца моего Чино, а кормилица, почитай, вторая мать. К тому же старуха умна, как сто чертей, и граф, говорю, к мнению её прислушивается, ведь именно она в прошлом году, мне шталмейстер рассказал, предсказала неурожай бобов и гороха, и велела закупить их в Ночето. И что? Как в воду глядела! А в этом году, предсказала прекрасный сезон охотничий - желудей да ягод по осени тьма была, да мышей-полевок немеренно, значит, и тетеревов, и куропаток, и дичи всякой будет много. Рико уже и седло, и арбалет обновил.
-А про Пьетро-то Бьянка что сказала? - Делия вернула сбившуюся подругу к сути разговора.
-А... Да ничего. Бьянка говорит, что Катарина из ума выжила и наговаривает на благородного рыцаря всякие пакости. Она-де сама у Пьетро спросила, в чём дело. Оказывается, Сордиано хотел через Виолу кузнецу заказ передать на новые конские подковы, а тут эта полоумная Катарина на него и накинулась...
Делия усмехнулась.
- А он находчив, однако.
-С такой ослеплённой глупышкой чего стоит быть находчивым. Он уже понял, похоже, что тебя ему не заполучить, и решил, что синица в руках - это тоже неплохо...
-Ты жестока к ней, - поморщилась Делия. - Она влюблена в него так же, как ты в Энрико.
- Вовсе не так же. Я Котяру насквозь вижу, и на шалости его кошачьи глаза не закрываю.
-А вот я дурочка... - пробормотала Делия, - все мечтаю о совершенстве, а ведь знаю, что все это вздор. Но ведь вся жизнь, судьба и благополучие женщины зависят от того, насколько рыцарственным будет её мужчина. Как же не искать благородного человека?
- Это верно, - согласилась Чечилия.
Тут, однако, разговор подруг был прерван: Раймондо ди Романо уходил и позвал сестру попрощаться. В комнату же Чечилии вошел Челестино Чентурионе, её брат-близнец. Волосы юноши были влажными на концах, он только что пришел из парильни. Чечилия всегда понимала своего младшего брата не то что с полуслова, но с полувзгляда. Сейчас Челестино был расстроен почти до слёз.