Людвиг
Что ж! Наложите золота на холст,
И сколько ляжет — столько и дадите.
Бюргер вынимает кошель, полный золота, и кладет на стол.
Бюргер
Позволите взглянуть на полотно?
Не терпится узреть свою овечку.
Рембрандт
(смущенно)
Пожалуйста.
(Подходит к мольберту и снимает с него полотно.)
Но только тут темно.
Фабрициус! Неси живее свечку!
Фабрициус подносит к мольберту свечу. На полотне изображена старая толстая бюргерша и рядом с ней — обезьяна. Все изумленно смотрят на картину. Бюргер отступает.
Бюргер
Создатель, что за дикая мазня?!
Вы это в шутку, сударь, или спьяну?..
Ужасно!
Баннинг Кук
Что касается меня,
То я предпочитаю обезьяну.
Бюргер
Немыслимо! Так вот в чем ваше «но»!
Фи, сколько мерзости в ее гримасе!
Рембрандт
(смущенно)
А я решил, что это полотно
Облагородила моя Шааси.
Бюргер забирает со стола кошель с золотом и прячет его.
Бюргер
Я этого портрета не возьму.
Задаток мне верните.
Людвиг
(сердито)
Привередник!
Рембрандт
(указывая на Людвига)
Зайдите за флоринами к нему,
Он — мой карман с деньгами, мой посредник.
Бюргер уходит, хлопнув дверью.
7
Людвиг
Чем я платить-то буду? Вот вопрос!
Баннинг Кук
Прекрасно, замечательно, отлично
Мещанишке вы натянули нос!
Сикс
Как это вышло?
Саския
Это неприлично!
Рембрандт
Однажды я в Гольфвегенском порту[40]
Провел в харчевне ночь довольно бурно.
Мой собутыльник с трубкою во рту
Был кривоногий загулявший штурман.
Любил девиц, заблудшая душа,
И в смысле выпить тоже был не квакер,
И наконец, пропившись до гроша,
В харчевне этой стал на мертвый якорь.
Его похмелье мучило. Добряк
Настроен был на диво покаянно,
И за флорин беспутный тот моряк
В тот трудный час мне продал обезьяну.
Она в меня, казалось, влюблена
И превратилась в моего вассала.
Когда я брился — брилась и она,
Когда писал я — и она писала.
И вот он умер, бедный мой зверек,
Моя Шааси, добрая подруга!..
Людвиг
Ты все харчевни вдоль и поперек
Уже прошел. Смотри, сопьешься с круга!
Сикс
Вы, мой Рембрандт, способный человек.
Ваш ум остер и чувство ваше тонко,
Но можно ль оставаться целый век
Таким вот… мягко говоря, ребенком?
Людвиг
Меня ты режешь прямо без ножа,
Я разорюсь с тобою.
Сикс
Ну, на что вы
Волнуете почтенных горожан,
Что в гении вас записать готовы?
Вы молоды, кровь ваша горяча,
Я понимаю вас, я сам — писатель.
Но не рубите вы, чудак, сплеча!
Баннинг Кук
И на ветер заказы не бросайте!
Людвиг
Вот это правда!
Сикс
И поверьте мне:
Пожнет пожар, кто в стог заронит искру,
Мне неудобно из-за вас вдвойне:
Как другу вашему и бургомистру,
Ведь голос общества…
Рембрандт
Что ж голос тот,
Мой друг, нашептывает вам болтливо?
Сикс
Что вы жуир, что вы немножко мот.
И это всё, к несчастью, справедливо.
Закон следит за вами каждый час!
Намедни мне докладывает пристав,
Что он в ночлежках замечает вас,
Муж дочери почтенного юриста.
Муж Саскии ван Эйленбург. Что вы
На Каттенбурге[41] шляетесь, подвыпив,
И, позабыв о голосе молвы,
Рисуете каких-то грязных типов.
Хотите слышать мнение мое?
И вас и Саскию всё это губит.
Скажите мне, вы любите ее —
Супругу вашу?
Саския
Он меня не любит!
Рембрандт
(бросается к ней)
Клянусь — люблю! Одной тобой полно
Всё это сердце!
(Обращается к Сиксу)
Прекратите споры!
(Подходит к столу, уставленному едой и винами.)
Ну, Баннинг Кук, давайте пить вино,
Не хмурься, Людвиг! Мы своротим горы!
(Наливает в бокал вина.)
В бокал хрустальный нежно-голубой
Налитая, пусть эта влага пляшет!..