Дэниел откинулся на спинку изящного стула: "Скучаешь ты по России, я вижу. А я — по Америке тоскую".

Федор осмотрел себя в зеркало, и, пробормотав:

— Вроде неплохо галстук завязал, — повернулся к Дэниелу. В голубых глазах было сочувствие:

— Ты же дипломат, — вздохнул мужчина, — так что придется привыкнуть. Я уже привык, — он потушил окурок и похлопал Дэниела по плечу: "Может быть, и до вашей Виргинии доберусь, раз домой мне вернуться не суждено".

Дэниел выложил свои карты на стол. Констанца, сладко улыбнулась: "Вы проиграли, оба. Это потому, что у меня с математикой хорошо. Жаль только, — она стала тасовать колоду, — что у меня теперь ни брата, ни сестры уже не будет. Один Майкл, сын дяди Питера, а он мне кузен. Еще и младший, — Констанца подняла темную бровь.

— А ведь она красавицей вырастет, — подумала Тео. "Только уж очень она бойкая. За такими девочками глаз да глаз нужен".

— Мы с дядей Дэниелом постоим на балконе, раз такой день теплый, — он поднялась, шурша утренним, светлым шелковым платьем, расшитым изящными бутонами роз. Констанца тяжело вздохнула: "Могли бы просто услать меня в детскую, и все".

— Ты бы обиделась, — Дэниел нагнулся и поцеловал ее в лоб. "Ты, если хочешь, пока напиши что-нибудь о вчерашнем вечере. Месье Лавуазье знает редактора из La Gazette, он мне за ужином обещал — замолвить за тебя словечко".

Девочка открыла рот. Она постояла так, не сводя глаз с мужчины. "Я сейчас, — наконец, пообещала Констанца, — прямо сейчас сяду, и все сделаю. Все опыты у меня в блокноте есть…, - Констанца, забыв о картах, побежала в детскую.

Тео перегнулась через кованые перила балкона и посмотрела на рю Мобийон.

— Так мерзко, — она скривилась, — мерзко прятаться от этого Мэтью. Марта мне рассказывала — он в Лондоне пытался отравить Тедди. Нашего брата, — она улыбнулась. Дэниел, встал рядом: "Тео…, Если ты можешь — пожалуйста, прости отца. Когда он умер, — мужчина помолчал, — я плакал. Я сам от себя такого не ожидал, после всего, что было".

Темные косы развевал легкий ветер. Она молчала, а потом, коснувшись жемчужного ожерелья на шее, ответила:

— У Мэтью до сих пор есть та дарственная, я уверена. Руки нашего отца, в которой он меня, — алые губы дрогнули, — отдает своему сыну, моему брату, — Тео раздула ноздри, — как игрушку. Я, наверное, должна быть благодарна мистеру Дэвиду, что он решил меня сам не насиловать, — выплюнула женщина. Обернувшись, увидев его лицо, Тео добавила, сжав пальцы: "Я бы хотела, Дэниел. Иисус нам заповедовал прощать своих обидчиков. Но я не могу, не могу, — Тео внезапно заплакала, уткнувшись лицом в его плечо. Дэниел гладил ее по голове и повторял: "Ну что ты, сестричка. Я больше никогда об этом не буду говорить, никогда…"

Потом она успокоилась, и Дэниел протянул ей платок: "Наш младший брат вырастет, и освободит всех рабов, это я тебе обещаю. Землю продавать не будем, иначе там опять, — Дэниел поморщится, — кто-нибудь плантации устроит".

— Так и будет пустовать? — Тео высморкалась. "Может, лучше предложить неграм взять ее в аренду, тем, кто хочет? А кто не хочет — как матушке Фримен, выплатить денежную компенсацию, и пусть в городах устраиваются".

— Я посижу, — пообещал Дэниел, — подумаю, как это лучше сделать, с точки зрения законов. Все равно, пятнадцать лет должно пройти, — он развел руками, — Тедди сейчас только три года.

— Не хочу брать эти деньги, — брезгливо заметила Тео, запахивая шаль, — они все потом и кровью негров политы. Когда война закончится, напишу Бромли в Лондон, пусть он их сразу в театр присылает — я собираюсь стипендию для девочек учредить.

Дэниел помолчал: "Тео, может быть, у тебя еще дети будут…, Или у…, - он не закончил, и покраснел: "Вообще, это не мое дело, конечно, прости".

— Ты же мой брат, — Тео поцеловала его в лоб. "Я тебе и так рассказать хотела, а видишь, — она рассмеялась — ты и сам догадался. Нет, — она покачала изящной головой, — у нас детей не будет, Дэниел. Как я уйду со сцены — может, воспитанницу возьмем, — Тео коротко вздохнула. В гостиной зазвучал звонкий голос Констанцы: "Я все написала, идите сюда, и слушайте!"

Марта стряхнула с рукава куртки картофельные очистки и принюхалась — одежда пахла мочой.

— Конечно, — смешливо подумала она, — мимо этой кучи всю ночь гуляки шатались.

Джон подождал, пока проедет телега: "Он в тот дом зашел, доставай пистолет, и за мной".

Марта вскинула голову вверх: "По крышам тут не убежать, слишком далеко надо прыгать. Значит, мы его сейчас застанем врасплох".

— Не делай поспешных выводов, я же тебе говорил, — одернул ее Джон. Мягко, неслышно открыв рассохшуюся дверь, он замер на пороге.

Деревянная, узкая лестница воняла засохшей, кислой рвотой. Откуда-то из темноты появилась одноглазая, облезлая кошка и выскользнула наружу.

— Тихо, — одними губами сказала Марта.

Джон наклонил голову. "Как будто зверя выслеживает, — подумала женщина. "Так оно и есть".

— Третий этаж справа, — наконец, шепнул он. "Только не надо шуметь".

Они неслышно поднялись по заплеванным ступеням. Марта, наконец, различила два голоса, что раздавались из-за низкой двери каморки.

— Мэтью там не один, — она тронула Джона за плечо. "Я уже понял, — пробормотал тот. Опустившись на колени, он осторожно приник к щели в двери.

— Посмотри, — наконец, сказал он. "Что ты там говорила — Мэтью в таком замечен не был? Полюбуйся".

Марта наклонилась и почувствовала, что краснеет. Джон быстро поцеловал ее в щеку. Подтолкнув Марту к лестнице, он велел: "Будь внизу".

— Но разве ты не собираешься…, - она нахмурила бронзовые брови и указала глазами на пистолет в его руке.

— Я уже не в том возрасте, когда ногами вышибают двери, — ядовито ответил герцог, убирая оружие, прислоняясь к стене. "Я просто подожду, пока кто-нибудь выйдет".

— А если они оба выйдут? — поинтересовалась Марта, все еще не спускаясь вниз.

— На этот случай, — Джон развернул ее, — у меня есть ты. Но, скорее всего, — он усмехнулся, — нам даже не придется пускать в ход пистолеты. Пока, — добавил он, и коснулся ее руки: "Скоро все будет кончено, обещаю тебе".

Марта посмотрела в спокойные, светло-голубые, прозрачные глаза и кивнула. Устроившись на нижней ступеньке, она кое-как почистила свою запачканную куртку: "Жена. Как странно. У него дети — на два года младше меня. Никакая я им не мачеха, конечно, Марта, и все. А у Тедди отец будет, — она подперла щеку рукой. Еще сильнее зардевшись, ощутив локтем бутылку вина в кармане, Марта тихо рассмеялась: "Шли-то совсем не за этим. Господи, сделай так, чтобы все получилось, пожалуйста".

Подняв зеленые глаза наверх, к деревянным, источенным балкам, она стала ждать.

В крохотной каморке пахло потом, какой-то кислой грязью. Мэтью, незаметно, брезгливо отодвинув рваную, в пятнах простыню, положил голову на плечо мужчине.

— Так ты проведешь меня в то крыло? — спросил он, улыбаясь. "Уж больно охота посмотреть, как инженеры живут".

Он говорил с резким, простонародным акцентом: "Устал уже язык ломать. Ничего, покончу с младшим братом, а дальше — будет легче. Дэниел, надо же, сильным оказался, не стал вешаться. Значит, застрелю его. И с этими двумя сучками развлекусь — сестрицей и женой".

— Конечно, милый, — мужчина потянулся и, посмотрев на часы, — перевернул Мэтью на бок. "Еще успеем, — пробормотал он. Мэтью, сладко застонал: "Вернусь домой, и заведу себе негра для этого. Уж больно хорошо".

Он раздул ноздри и пообещал себе: "А сестрицу и жену вдвоем в постель уложу. Вдоволь налюбуюсь, когда им пистолет к виску приставишь — они на все готовы. Жаль, что у меня нет таких талантов, как у маркиза. Он же мне рассказывал об этой книге, что в крепости писал. Я бы тоже, — Мэтью невольно усмехнулся, — оставил о себе память".