Зашуршал шелк, он вдохнул запах жасмина и угрюмо сказал: "Не рисковала бы так. Мэтью приехал?"

— На днях, — она опустилась на нары, придерживая большой живот, и легко рассмеялась:

— Никакого риска, у нас там, — Марта махнула рукой в сторону имения, — полный дом британских офицеров. Они пьют с моим свекром, третий день, на меня никто и внимания не обращает. Они все считают, — девушка положила рядом с Хаимом узел с одеждой, — что если мне вот-вот рожать, то я ничего не соображаю. Держи, — она порылась на груди и протянула ему теплую, свернутую записку, — тут сведения об их планах на лето, они говорят, — а я, — Марта усмехнулась, — слушаю.

— Тут старая одежда Дэниела, я в кладовых нашла, — она похлопала рукой по узлу, — вы как раз одного роста. Ты ему передай, что у него, — Марта чуть было не сказала "брат", но вовремя опомнилась, — племянник скоро родится.

— Или племянница, — в темноте было слышно, как Хаим улыбается.

— Да, — медленно сказала девушка, — или племянница.

Свекор прикусил зубами сигару и недовольно оглядел ее с головы до ног: "Ты имей в виду, дорогая невестка, девочка мне не нужна".

— Сбросите со скалы, как в Спарте? — дерзко ответила Марта. Охнув, она схватилась за щеку, — рука у свекра была тяжелая.

— Тебя к отцу отвести? — Дэвид поднялся и развязал пояс халата. "Мне кажется, твой папа давно не любовался на твои прелести. Раздену, при нем, и будешь делать то, что, вроде бы, — он рассмеялся и поднял ее за подбородок, — уже научилась делать. Ну, — недовольно добавил тесть, — начинай.

— Простите, — она опустилась на колени. Дэвид запустил руки в ее бронзовые волосы. Растрепав прическу, он тяжело задышал: "Девку пусть сама кормит, ни цента ей не оставлю. Пусть хоть в бордель идет, еще одной дочери мне не надо. Тео, — он вдруг поморщился, вспомнив маленькую, смуглую, серьезную девочку, что стояла, засунув пальчик в рот, глядя на него снизу вверх.

Марта подняла прозрачные, цвета травы глаза. Он внезапно поежился: "Не ленись, милочка".

— И вообще, — встряхнув головой, недовольно продолжила Марта, — доктор Макдональд велел тебе побыть тут еще пару недель, все-таки тебе колено прострелили.

— Я сам врач, — Хаим поднялся и походил по хижине. "Видишь, все в порядке. Я тут с февраля сижу, скоро Песах…"

— Предложение не успеешь сделать, — смешливо сказала девушка. "Вам теперь до лета нельзя будет, я помню, ты рассказывал. Скучаешь? — ласково спросила она.

— Дэниел все-таки неправ, — подумал Хаим, прислонившись к стене, глядя на то, как заходит солнце над горами.

— Она очень умная девушка, отважная, а что она за Мэтью замуж вышла, ну, — он вздохнул, — мало ли в кого люди влюбляются. Я же к Макдональду из последних сил приполз, думал, сдохну в какой-нибудь канаве после ранения. По-дурацки подстрелили, конечно. Случайно, эти охотники рабов искали, беглых. Хорошо еще, что я вспомнил, где Макдональд живет.

— Скучаю, конечно, — он улыбнулся. "Вот сейчас найду мисс Эстер, сделаю предложение — и осенью поженимся, после праздников. Потом возьму отпуск в армии и поеду Мирьям искать — не могла же она просто так пропасть.

— Найдется! — горячо сказала Марта. Погладив свой живот, она задумчиво добавила: "Не толкается уже. Макдональд говорит — большой будет, за восемь фунтов".

— В кого бы? — подумал Хаим. "Мэтью ведь невысокий, как и она. Хотя нет, мистер Дэвид крупный, и Марты отец — тоже".

— Как рука у мистера Теодора? — спросил он, разбирая одежду. "Помогли те упражнения, что я показал? У нас много таких ранений, мы, конечно, не все пока умеем лечить…, - он вздохнул.

— Кисть хорошо стала двигаться, правая, — радостно ответила девушка. "Будем дальше заниматься, спасибо тебе".

— Теперь смотри, — она достала из бархатного мешочка документы, — я тебе почерком мистера Дэвида письмо написала, с его печатью, что, мол, ты купил у него рабов, и везешь их в Бостон. Тебя теперь зовут Гарри Смит, не забудь, — Марта, совсем по-детски, прыснула: "Хорошо, что ты светловолосый и глаза у тебя серые — никто ничего не заподозрит. Для Тео я тебе письмо положила — я так рада, что она в безопасности. Переодевайся, — она кивнула на одежду, — я снаружи подожду".

Сапоги были велики. Хаим, нарвав тряпок, прошелся по хижине: "Ничего, до Бостона как-нибудь доберусь". Он в последний раз оглядел темную каморку. Выйдя на залитую низким солнцем поляну, юноша спросил: "А почему тут никто ни разу не появлялся, близко ведь до имения? И негров я ни разу не видел".

— Тут колдун жил, — безмятежно отозвалась Марта, покусывая какую-то травинку. "Старик Франсуа, он пасекой занимался, — девушка обвела рукой ульи. "Мистер Дэвид его в Луизиане купил, давно еще. В январе он умер, и, — губы цвета спелой черешни улыбнулись, — с этой поры сюда никто не ходит, все опасаются, его призрак увидеть".

— Я не видел, — Хаим сладко потянулся. Почесав в голове, он заметил: "Надеюсь, у колдуна не было вшей. Так что, лошадь будет привязана здесь, — он достал из сумы карту, — и там же, в лесу, будут негры ждать?"

— Угу, — кивнула Марта, накрутив на белый палец атласную ленту чепца. "Сможешь ты работорговцем притвориться?"

— Уже притворялся, — мрачно заменил Хаим. Марта, прикусив губу, потрогала рукав его серого сюртука: "Прости. Говорят, Кинтейл летом на запад идет, за горы, будет там индейцев вербовать, чтобы сюда с ними отправиться. Хоть бы его уже повесил кто! — с отвращением сказала Марта и отвернулась.

Салли стояла на коленях перед тазом. Марта, придерживая ее волосы, шепнула: "Потерпи, милая, ты же знаешь, нельзя кричать. Пожалуйста, потерпи".

— Больно, — одними губами сказала девушка. "Господи, больно как! Сейчас умру, миссис Марта!"

— Тихо, — Марта обняла ее сзади. "К утру все закончится, а потом ляжешь в постель. Я скажу мистеру Дэвиду, что у тебя лихорадка. Все будет хорошо, — она ловко поменяла окровавленные тряпки: "Потом в камине сожгу. Господи, бедная девочка".

— Я не могла, не могла, — Салли хватала ртом воздух, — не могла, чтобы от него…

— Да все понятно, — раздался стук в дверь. Марта весело сказала: "А я уже лежу, батюшка! Доктор Макдональд мне велел отдохнуть. Салли мне читает".

Свекор что-то недовольно пробормотал. Марта, услышав его тяжелые шаги, что удалялись по коридору — облегченно выдохнула.

— Повесим, — пообещал Хаим. Он крепко пожал маленькую, сильную руку: "Удачных родов и спасибо тебе, за все, Марта. Ты настоящий патриот".

Она лукаво улыбнулась. Перекрестив его, девушка ойкнула: "Тебе же нельзя, извини!"

— Не помешает, — ухмыльнулся юноша. Свернув на узкую тропинку, он оглянулся — Марта стояла, прислонившись к низкому забору, маленькая, прямая, солнце играло в бронзовой пряди, что спускалась из-под чепца на белую шею. Она все махала ему рукой — пока Хаим не исчез в густом, сосновом лесу.

Марта взглянула на хижину. Все еще улыбаясь, она достала из кармана шелкового, темно-зеленого платья маленький холщовый мешочек. К нитке, что стягивала горловину, была привешена матерчатая куколка — темноволосый, смуглый мужчина.

Марта почти ласково погладила ее: "Дедушка Франсуа — тоже тебя не любил, дорогой свекор. И было за что, он ведь просил тебя, на коленях, — дочь его не продавать. Вот и расплачивайся теперь, — Марта убрала амулет. Вдохнув свежий, чистый вечерний воздух, она пошла по дороге, что спускалась в долину, к имению.

Мэтью бросил поводья слуге. Поднявшись по широким, каменным ступеням, обернувшись, он спросил: "Что, гости у нас?"

Из раскрытых окон столовой доносился стук ножей, звон бокалов, пахло вином. Мэтью услышал голос отца: "Этот тост я поднимаю за нашу доблестную армию, лучших офицеров которой я имею честь видеть за этим столом!"