Винифред ВАТСОН
Глава 1
9:15–11:11
Когда мисс Петтигрю открыла дверь агентства занятости и вошла внутрь, часы в холле пробили четверть десятого. Конечно, надежд у нее почти не оставалось, но сегодня начальница конторы встретила ее ободряющей улыбкой.
— Ах! Мисс Петтигрю. Думаю, у нас кое-что есть для вас сегодня. Вчера вечером прямо перед закрытием к нам обратились две леди. Дайте-ка посмотреть. О да! Миссис Хилари нужна горничная. Мисс Лафосс — гувернантка для ребенка. Хмм! Глядя на них, я бы решила, что наоборот. Нашла! Думаю, у нее племянница, или сирота под опекой или что-то в этом роде.
Она передала мисс Петтигрю карточку с адресом.
— Думаю, это подойдет больше. Мисс Лафосс, Особняки Онслоу, 5. Назначено ровно на десять сегодня утром. Желаю удачи.
— О, благодарю вас, — пролепетала мисс Петтигрю, почти теряя сознание от облегчения. Она крепко сжимала карточку в руке. — Я почти потеряла надежду. Немногие готовы воспользоваться услугами гувернантки в наши дни.
— Немногие, — согласилась мисс Холт, и когда дверь за мисс Петтигрю закрылась, добавила: — Надеюсь, я видела ее в последний раз.
Снаружи на тротуаре мисс Петтигрю едва заметно вздрогнула. Ноябрьское утро было серым и промозглым, холодный дождь, растворенный в тумане, висел в воздухе. Ее невзрачное пальто из уродливой коричневой ткани было слишком тонким. И она носила его уже пять лет. Звуки городского шума вернули ее к действительности. Пешеходы спешили добраться до своего места назначения и как можно быстрее укрыться от непогоды за дверьми домов и контор. Мисс Петтигрю, угловатая леди среднего возраста и роста, слишком худая из-за отсутствия хорошего питания, с робким и несколько затравленным взглядом, отважно вступила в людской поток. Впрочем, сейчас небезразличный наблюдатель заметил бы в ее глазах маленький огонек надежды, но во всем мире не было ни одного человека, кто помнил или беспокоился бы о мисс Петтигрю.
Мисс Петтигрю направилась к автобусной остановке. Она не могла позволить себе проезд, но еще меньше могла позволить упустить шанс получить работу из-за опоздания. Автобус сэкономил ей время, высадив в пяти минутах ходьбы от особняков Онслоу, и без семи минут десять она уже была около назначенного места.
Это был прекрасный, очень богатый и пугающий своим великолепием большой многоквартирный дом. Мисс Петтигрю всем своим существом почувствовала, какое жалкое впечатление производят здесь ее поношенная одежда и аристократизм, сильно полинявший после недельного пребывания в работном доме, и на мгновение утратила мужество. Минуту она стояла, не двигаясь. Она молилась про себя: «О, Боже! Прости, если я когда-либо раньше сомневалась в Твоей милости, и помоги мне сейчас». Она добавила с искренностью впервые исповедовавшегося человека: «Это мой последний шанс. Это знаю я, и знаешь Ты».
Потом она вошла внутрь. Портье в холле взглянул на нее вопросительно. Ей не хватило храбрости войти в лифт, и, поднявшись несколько пролетов по парадной лестнице, она оглянулась в поисках квартиры номер пять. На небольшой медной табличке на двери было указано имя мисс Лафосс. Мисс Петтигрю посмотрела на часы, унаследованные от матери, подождала, пока стрелки не покажут ровно десять, и позвонила.
Ответа не последовало. Она позвонила снова. Подождала и позвонила еще раз. Как правило, она не была такой напористой, но страх придал ей мужество отчаяния. Она продолжала звонить снова и снова в течение пяти минут. Внезапно дверь распахнулась. На пороге стояла молодая женщина.
Мисс Петтигрю ахнула. Это создание было настолько прекрасно, словно только что сошло с киноэкрана. Золотистые вьющиеся волосы небрежно падали на лицо. Сонная нега еще таилась в глубине ее глаз, синих, как цветы горечавки. Очаровательные розы цели на юных щеках. Она была одета в нечто воздушное и пенистое, такой халат можно было увидеть только на самых известных звездах в сценах самого откровенного обольщения. Мисс Петтигрю отлично разбиралась в манерах и одежде молодых женщин на экране.
Единственной экстравагантностью, примиряющей ее с жалким и скучным существованием гувернантки, была еженедельная оргия в кинотеатре, где в течение двух часов она жила в заколдованном мире, населенном нежными красавицами, мужественными героями, очаровательными злодеями, великодушными работодателями, где не было ни кровожадных родителей, ни их ужасного потомства, которые мучили, дразнили и отравляли каждый час ее остальной жизни. В реальной жизни она не видела ни одной женщины, выходящей к завтраку в шелковом неглиже из атласа с кружевами. Но в кино все они поступали именно так. Теперь мисс Петтигрю не могла поверить, что видит одно из этих прекрасных созданий во плоти.
Но она тут же заметила испуг на лице молодой женщины. Несомненно, дверь ей открыли с тревогой и опасением. Впрочем, при виде мисс Петтигрю, это лицо просияло облегчением.
— Я пришла… — нервно начала мисс Петтигрю.
— Который час?
— В первый раз я позвонила ровно в десять. Вы ведь это время назначили мисс… мисс Лафосс? Звонила я в течении примерно пяти минут. Значит, сейчас пять минут одиннадцатого.
— Мой Бог!
Прекрасное создание развернулось и скрылось в комнате. Она не пригласила войти внутрь, но леди, лицом к лицу столкнувшаяся с нищетой, решила отринуть условности: мисс Петтигрю переступила порог и закрыла за собой дверь. «По крайней мере, я попрошу назначить собеседование» — подумала она.
Она увидела, как качнулась драпировка над противоположной дверью и услышала тревожный голос:
— Фил, Фил, ленивая ты псина. Вставай. Уже половина одиннадцатого.
«Склонна к преувеличению» — подумала мисс Петтигрю. — «Это не лучший пример для детей».
Теперь у нее появилось время оглядеться внимательнее. Блестящие подушки лежали на обтянутых блестящей тканью стульях и честерфильдовском диване. Толстый бархатный ковер странного футуристического дизайна украшал пол. Великолепные, захватывающие дух шторы драпировали окна. На стенах висели картины… не совсем приличные, решила мисс Петтигрю. Безделушки разнообразного цвета и формы украшали стол и каминную полку. Ничто здесь не соответствовало единому замыслу, но все сияло экзотичным блеском, от которого перехватывало дыхание.
«Это не может быть комната леди» — подумала мисс Петтигрю. — «Моя дорогая мама никогда бы не отделала свою комнату подобным образом».
И все же… да! Этот интерьер идеально подходил юному созданию, которое так внезапно исчезло в спальне.
Мисс Петтигрю бросила суровый взгляд на дверь, но к ее неодобрению примешивалось странное чувство волнения. В подобных декорациях должны были происходить странные вещи и события с удивительными героинями, живущими яркой, захватывающей, опасной жизнью.
Потрясенная неожиданным разгулом собственного воображения, мисс Петтигрю строго обуздала свои мысли и заставила их вернуться к стороне сугубо практической.
«Дети, — размышляла мисс Петтигрю. — Разве можно играть и обучать детей в комнате, похожей на эту? Они всю ее осквернят чернилами и грязными пятнами».
Из-за двери спальни до мисс Петтигрю доносились звуки разгорающейся ссоры. Приятный низкий мужской голос уговаривал:
— Возвращайся в постель.
А высокий голос мисс Лафосс спорил с ним:
— Нет, не могу. Я не желаю ждать, пока ты выспишься. Я уже встала, и мне нужно успеть переделать множество дел сегодня утром. Я не позволю тебе храпеть здесь по обеда, потому что мне нужно прибрать эту комнату.
Вскоре дверь отворилась, и мисс Лафосс появилась снова, преследуемая мужчиной в таком ярком и блестящем шелковом халате, что мисс Петтигрю несколько раз растерянно моргнула.
Она стояла у порога, опасливо сжимая дрожащими пальцами сумочку и ожидая строгого вопроса, что она, собственно, здесь делает? Горячая волна страха заставила ее немного вспотеть. Наверное, это было ее худшее интервью. Внезапно она с ужасом почувствовала себя неудачницей, побежденной еще до начала сражения. Такие люди, как эти… любые, способные дать ей работу… никогда больше не будут платить ей за ее услуги. Она стояла, со стоическим достоинством, ожидая увольнения.