— Охотно вѣрю вамъ, — съ довольнымъ видомъ улыбнулся Тони. — Я считаю его за совершенно безсовѣстнаго прохвоста. — Съ заразительнымъ смѣхомъ онъ протянулъ Изабеллѣ обѣ руки, и послѣ секунднаго колебанія она вложила въ нихъ свои.

— Моя милая Изабелла, — сказалъ онъ на этотъ разъ почти серьезно. — Развѣ вы все еще не освоились съ фактомъ, что это самая великолѣпная комедія, которую только могло выдумать Провидѣніе? Я готовъ доиграть ее до конца. Даже если мнѣ до конца жизни каждый день придется вставать къ завтраку. Кромѣ того, — добавилъ онъ слегка подмигнувъ, — въ случаѣ, если вы дѣйствительно желаете стать королевой Ливадіи…

— Я? — воскликнула Изабелла отъ ужаса. — Ни за что въ жизни я не хотѣла бы вернуться туда! Охотнѣе всего я осталась бы у васъ, то-есть понятно, — она слегка покраснѣла, — пока не вернется миссъ Радсонъ.

— Конечно, — согласился Тони.

Внезаннымъ движеніемъ Изабелла высвободила свои руки изъ его рукъ и тоже встала.

— Но мнѣ во всякомъ случаѣ не хочется причинять вамъ непріятности или… или вводить васъ въ расходы, — немного смущенно сказала она.

— Что касается расходовъ, то дѣло уже улажено, — сказалъ Тони. — Я посовѣтовался съ самымъ извѣстнымъ закладчикомъ Лондона, и онъ сказалъ мнѣ, что ваша бабушка обладала замѣчательнымъ вкусомъ. Вамъ вообще не нужно закладывать колецъ, за одну брошку онъ далъ мнѣ семь тысячъ фунтовъ.

— Семь тысячъ фунтовъ! — повторила Изабелла, почти захлебнувшись отъ изумленія. — Какъ прекрасно! Я могу существовать на это всю жизнь! Эту брошь Педро далъ мнѣ, когда мы были помолвлены… Мнѣ кажется, что я даже не имѣю права оставить ее себѣ…

— Великолѣпно! — звонко разсмѣялся Тони. — Мнѣ хотѣлось бы посмотрѣть на лицо Да-Фрейтаса, когда онъ узналъ, что вы взяли ее съ собой. Впрочемъ, намъ, по всей вѣроятности, довольно скоро придется повидать его лицо, если только дядя Филь не былъ настолько взволнованъ, чтобы быть въ состояніи узнать меня снова.

— Узнать васъ снова? — широко раскрывъ глаза, повторила Изабелла. — Но вѣдь онъ васъ сегодня утромъ видѣлъ въ первый разъ!…

— Въ томъ-то и дѣло, что нѣтъ: я вчера утромъ случайно находился въ вестибюлѣ нашего клуба, когда онъ влетѣлъ, чтобы очевидно сообщить Да-Фрейтасу о вашемъ исчезновеніи. По крайней мѣрѣ я предполагаю, что онъ пришелъ ради этого. По другому поводу онъ врядъ ли былъ бы столь взволнованъ.

— О, Боже! — въ отчаяніи воскликнула Изабелла. — Въ такомъ случаѣ онъ можетъ у Да-Фрейтаса узнать, кто вы такой?

Тони кивнулъ головой.

— Въ концѣ концовъ, вѣдь не приходится ожидать имѣть всѣ козыри на рукахъ, — сказалъ онъ съ философскимъ спокойствіемъ. — Въ противномъ случаѣ игра была бы слишкомъ скучной.

Вдругъ Изабелла съ рѣшительнымъ видомъ стиснула руки:

— Мнѣ все равно, — упрямо заявила она. — Я ихъ не боюсь, я думаю, что вообще ничего не буду бояться… пока вы мнѣ помогаете.

IX.

Старые часы въ углу пробили половину десятаго, когда Гью съ пачкой бумагъ въ рукѣ вошелъ изъ своего бюро въ вестибюль. Онъ едва успѣлъ ступить на нижнюю ступеньку лѣстницы, какъ неожиданно остановился, какъ вкопанный.

Внизъ по лѣстницѣ сходилъ съ неизбѣжной сигаретой во рту, съ улыбкой на лицѣ, вполнѣ одѣтый сэръ Энтони Конвей, баронетъ.

Гью недовѣрчиво посмотрѣлъ на него.

— Ради Бога, Тони, — произнесъ онъ наконецъ, — неужели это значитъ, что ты дѣйствительно два дня подрядъ вставалъ къ завтраку?

— Такъ точно, — съ достоинствомъ отвѣтилъ Тони. — Въ качествѣ будущаго члена парламента отъ Сѣвернаго Бэлльхэма я чувствую себя обязаннымъ вести строго британскій образъ жизни.

Онъ тѣмъ временемъ сошелъ внизъ и взялъ своего кузена подъ руку.

— Я сказалъ Спальдингу, что желаю имѣть на завтракъ поджаренный хлѣбъ, яйца на салѣ, мармеладъ и „Таймсъ“. Пойдемъ со мной, и помоги мнѣ справиться со всѣми этими вещами.

— Собственно говоря, у меня сегодня очень много дѣла, — сказалъ Гью. — Но это само по себѣ стоитъ жертвы видѣть тебя читающимъ „Таймсъ“ и завтракающимъ какъ слѣдуетъ.

Онъ открылъ дверь въ кабинетъ, гдѣ Спальдингъ какъ разъ заканчивалъ сервировку аппетитнаго завтрака.

— Все въ порядкѣ? — освѣдомился Тони.

— Такъ точно, сэръ Энтони. „Таймсъ“ положенъ у вашей тарелки.

— Вы можете не ожидать, Спальдингъ, — сказалъ ему Тони. — Я самъ буду прислуживать себѣ за завтракомъ: это больше соотвѣтствуетъ добрымъ англійскимъ традиціямъ.

Спальдингъ съ поклономъ удалился. Тони налилъ себѣ чашку чая.

— Ты, по всей вѣроятности, уже позавтракалъ, Гью? — освѣдомился онъ.

— Да, но если ты имѣешь намѣреніе разъ навсегда придерживаться прекрасной привычки вставать рано, то отнынѣ я буду ожидать тебя.

— Ахъ, да, пожалуйста. Тогда мы будемъ читать другъ другу вслухъ лучшія статьи изъ „Таймса“. Генри и Лаура дѣлаютъ это каждое утро. Впрочемъ, сегодня я встрѣчусь съ ними за лэнчемъ, — добавилъ онъ, сдѣлавъ глотокъ изъ чашки и закуривая новую сигарету.

— Гдѣ? — освѣдомился Гью.

— У тети Фанни. Она писала мнѣ сегодня утромъ, что они придутъ, и просила у меня помощи. Я не могу предоставить ее имъ обоимъ… Она понемногу становится слишкомъ старой для такой тяжелой работы.

— Я думаю, что тетя Фанни нарочно подстрекаетъ тебя потѣшаться надъ ними обоими, — строгимъ тономъ замѣтилъ Гью.

— Для этого меня вовсе не нужно подстрекать, — запротестовалъ Тони, положивъ на тарелку кусочекъ нѣжно подрумяненнаго сухаря.- Если бы я не былъ въ состояніи смѣяться надъ Лаурой, я долженъ былъ бы плакать.

— Было бы лучше для тебя немного слушать ее. Но, понятно, нѣтъ никакого смысла давать тебѣ совѣты.

— Но ты совершенно ошибаешься, — запротестовалъ Тони. Онъ откинулся на спинку кресла и посмотрѣлъ на своего кузена, съ ядовитой насмѣшливостью подмигивая глазами. — Въ данный моментъ я, напримѣръ, серьезно думаю о томъ, не послѣдовать ли мнѣ совѣту, который ты мнѣ далъ вчера.

— Въ какомъ смыслѣ? — недовѣрчиво спросилъ Гью.

— Насчетъ Изабеллы, — отвѣтилъ Тони.

— Въ самомъ дѣлѣ, — сказалъ Гью съ замѣчательнымъ спокойствіемъ, въ то время, какъ на лицѣ у него явственно выступила красная краска.

Тони мирно кивнулъ.

— Нѣкоторыя вещи, дошедшія съ того времени до моего свѣдѣнія, привели меня къ мысли, что, быть можетъ, ты въ самомъ дѣлѣ правъ. Какого ты мнѣнія, впрочемъ, объ Изабеллѣ? — добавилъ онъ послѣ нѣкоторой паузы.

Гью былъ, очевидно, подготовленъ къ этому вопросу.

— Я былъ пріятно разочарованъ, — признался онъ. — Она во всякомъ случаѣ очаровательное созданіе и показалась мнѣ даже очень честной и откровенной.

— Да, — кивнулъ Тони, — я тоже нахожу это. И тѣмъ печальнѣе я себя чувствую, что дольше не могу ей помогать.

— Дольше не можешь помогать ей? — повторилъ Гью. — Что ты хочешь сказать этимъ?

— Видишь ли, она вчера разсказала мнѣ свою исторію, и это такая вещь, передъ которой молодому политику, стоящему у порога своей карьеры, лучше слѣдовало бы отступить. Она, впрочемъ, сама согласилась съ этимъ. Боюсь, что намъ не останется ничего другого, какъ попробовать поскорѣе отдѣлаться отъ нея.

Гью съ недоумѣніемъ посмотрѣлъ на своего кузена.

— Я хотя не знаю, о чемъ ты говоришь, — сказалъ онъ, — но убѣжденъ, что ты ее, очевидно, неправильно понялъ. Во всякомъ случаѣ твое предложеніе невозможное. Не можешь же ты въ самомъ дѣлѣ такъ просто подобрать человѣка на улицѣ и потомъ такъ легкомысленно и эгоистично снова выбросить за бортъ! Что же тогда дѣлать бѣдной дѣвочкѣ? Въ концѣ концовъ, ты по собственной свободной волѣ взялъ на себя отвѣтственность за нее, и ты долженъ ее или отослать обратно къ роднымъ, или инымъ образомъ позаботиться о ней.

— Къ сожалѣнію, тутъ имѣется нѣкоторое препятствіе, — возразилъ Тони. — Ея родители умерли, а ближайшiе родственники въ данное время всѣ безъ опредѣленнаго положенія.

— У нея есть профессія? — освѣдомился Гью.

Тони кивнулъ:

— Да, она королева.