Лорна и Йенс остановились на пороге библиотеки, и Гидеон сразу же оторвал глаза от газеты.

— Здравствуй, папа.

Гидеон ленивым движением вытащил сигару изо рта, но ничего не ответил. Его взгляд перемещался от Йенса к Лорне и обратно.

— А где мама? — спросила Лорна.

— Наверху, с мальчиком. — Под мальчиком Гидеон подразумевал Серона.

— Мне кажется, ей было бы лучше спуститься сюда.

Взгляд Гидеона Барнетта замер на Харкене, он указал на него кончиком сигары.

— А что он тут делает?

— Это я пригласила его. Нам надо поговорить с тобой и с мамой.

— Ты пригласила его? — Гидеон перенес свое Внимание на Лорну, глаза его широко раскрылись, лицо слегка покраснело. — Что значит ты пригласила?

— Прошу тебя, сбавь тон, папа. — Лорна повернулась к Йенсу. — Подожди здесь. Я пойду найду маму.

Посреди лестницы Лорна встретила спускавшуюся вниз мать. На лице у нее было озабоченное выражение, Лавиния шагала торопливо, поддерживая одной рукой юбки, а второй держась за перила.

— Что случилось? Дженни сказала, что ты внизу с этим корабелом.

— Мы можем поговорить в библиотеке, мама?

— Ох, дорогая.

Лавиния поспешно направилась за дочерью, голос у нее дрожал, грудь высоко поднималась. Лорна снова заметила на верхней ступеньке лестницы Дженни, но предпочла проигнорировать ее.

В библиотеке Гидеон поднялся с кресла и налил себе виски из хрустального графина. Йенс ожидал там, где его оставила Лорна. Лавиния обошла своего бывшего кухонного работника, держась на расстоянии, словно это был уличный бродяга, у которого могли водиться вши.

— В чем дело, Гидеон?

— Откуда я знаю, черт побери!

Лорна закрыла двери, выходящие в холл. Справа от нее находилась еще одна дверь, ведущая в музыкальную комнату, музыка в которой внезапно смолкла, но эта дверь была закрыта. Девушку охватили ужасные сомнения. Ведь вскоре отец начнет кричать, а остальные члены семьи наверняка прильнут к этим дверям, чтобы подслушать, что происходит.

Она подошла к Пенсу и стала рядом с ним.

— Мама и папа, не могли бы вы сесть?

— Какого черта я должен садиться! — рявкнул Гидеон. — Чувствую, что дело пахнет неприятностями, а я привык всегда встречать неприятности стоя. А теперь выкладывай, что там у тебя.

Лорна нерешительно взяла Йенса под руку.

— Йенс и я очень…

Йенс сжал ее пальцы, заставив замолчать, и продолжил сам:

— Мистер и миссис Барнетт, знаю, что это очень удивит вас, но я пришел сообщить вам, что очень люблю вашу дочь и почтительно прошу вас позволить мне жениться на ней.

Лавиния. от удивления раскрыла рот. Лицо Гидеона приобрело грозовое выражение.

— Да ты что! — проревел он.

— Ваша дочь и я…

— Да как ты смеешь, наглец!

— Папа, об этом просит не только Йенс, но и я тоже.

— А ты заткнись, соплячка! С тобой я разберусь позже!

— Я люблю его, папа, а он любит меня.

— Кухонный работник! Боже, да ты с ума сошла!

В комнате для занятий музыкой тетя Агнес громко заиграла «Шабаш ведьм», явно волнуясь: Лорна поняла это по фальшивым нотам и плохой технике игры.

— Ох, Лорна, — простонала Лавиния. — Так вот почему ты дала отставку Тейлору?

— Я знаю все ваши возражения, но они не имеют для меня никакого значения. Я люблю Йенса и хочу выйти за него замуж.

— А на что вы будете жить? И где? — выпалил Гидеон. — На жалованье слуги, в его спальне на третьем этаже? Замечательно! Туда должны будут заходить все наши друзья, чтобы пригласить тебя на чай?

— Жить мы будем на Озере Белого Медведя, Йенс собирается открыть там свою мастерскую по строительству яхт.

— Не смей даже упоминать при мне о яхте! — закричал Гидеон, лицо его побагровело и дрожало. — Все это и началось именно из-за яхты, а ты… — он ткнул пальцем в сторону Йенса, — ты лживый сукин сын! Запудрил своей сладкой болтовней мозги моей дочери, а ведь я предоставил тебе такие условия, о которых никто другой и мечтать не мог! Да я не позволю ей выйти за тебя, будь ты хоть самим Христофором Колумбом!

Лавиния облизнула губы и жалобно прохныкала:

— Я подозревала, что что-то не так. Я знала. Столько раз пыталась найти тебя, и не могла… а ты, значит, в это время была вместе с ним в сарае, да?

— Да, — ответила Лорна, продолжая держать Йенса под руку. — Этим летом я много времени проводила с Йенсом. Я очень хорошо узнала его, даже лучше, чем моих друзей. Он честный, умный, трудолюбивый, он добрый и любит меня…

— А ну прекрати… — Гидеон состроил презрительную мину, — меня тошнит от тебя.

— Мне обидно слышать это от тебя, папа. Я думала, тебя обрадует, что твоя дочь очень любит молодого человека, за которого хочет выйти замуж, и он тоже любит ее.

— А вот и не радует! Я знаю только одно: ты не выйдешь замуж за какого-то кухонного лакея, вот и все!

Отступив за спину Лорны и положив руки ей на плечи, Йенс произнес:

— Даже если она ждет от него ребенка, сэр?

У Гидеона был такой вид, словно его огрели кувалдой по голове. Лавиния вскрикнула и зажала рукой рот. За стеной по-прежнему гремел «Шабаш ведьм».

— Боже милосердный, — наконец вымолвил Гидеон, вновь обретя дыхание. Щеки его снова покраснели. Он повернулся к Лорне: — Это правда?

— Да, папа, правда. Я ношу под сердцем твоего внука.

На какое-то мгновение показалось, что Гидеон сломлен. С него слетела вся чопорность, плечи поникли, он провел рукой по волосам и принялся расхаживать из стороны в сторону.

— Разве мог я представить себе даже в самом ужасном кошмаре, что одна из моих дочерей так опозорит нас! Согрешила с мужчиной… спала с ним, а теперь запросто признается в этом! И не смей никогда называть это порождение греха моим внуком! Боже мой, все общество отвернется от нас!

У Лавинии подогнулись колени, и она рухнула в кресло.

— Господи, что я скажу своим подругам? Как я смогу снова гордо держать голову на людях? А ты… неужели ты не понимаешь, что порядочные люди будут избегать тебя после этого? Они будут избегать всю нашу семью.

— Ты слишком все драматизируешь, мама. Гидеон первым пришел в себя. Плечи его расправились, кулаки сжались, лицо запылало.

— Уведи ее наверх, — приказал он жене.

— Папа, прошу тебя, мы честно пришли к вам поговорить…

— Уведи ее наверх, Лавиния, и запри в комнате. Харкен, ты уволен.

— Пусть уволен… но…

— Папа, ты не можешь так поступить. Мы пришли к вам за помощью, а ты вместо этого…

— Лавиния, уведи ее наверх! — закричал Гидеон. — И запри ее в комнате, чтобы ни брат, ни сестры не могли видеть ее и говорить с ней. Харкен, я хочу, чтобы ты исчез с моих глаз, прежде чем я сосчитаю до трех, иначе, да простит мне Бог, я сниму со стенки ружье и пристрелю тебя на месте.

Встревоженная Лавиния схватила Лорну за руку, но Лорна вырвалась.

— Папа, я люблю этого человека. У меня будет от него ребенок, и, что бы ты ни говорил, я имею право выйти за него замуж!

— Не смей говорить мне о правах! Тем более после того, как ты переспала с ним… словно уличная шлюха! Теперь ты потеряла все свои права — право на нашу семью, на этот дом, на мою поддержку и заботу твоей матери. Отныне ты будешь жить без всего этого, и посмотрим, как тебе это понравится! А теперь ты уйдешь отсюда, и не вздумай хныкать, потому что, черт побери, если твои сестры узнают о позоре, который ты навлекла на наши головы, я вымещу это на твоей шкуре, и плевать мне, беременна ты или нет! А теперь иди!

— Нет, папа, я не уйду, — решительно возразила Лорна. Она подвинулась ближе к Йенсу и взяла его за руку.

— Уйдешь, черт побери! — взорвался Гидеон. — Лавиния, уведи ее сейчас же!

Лавиния опять схватила дочь за руку.

— Иди наверх! — приказала она.

— Нет, ты не можешь заставить меня! Йенс… — закричала Лорна, протягивая Йенсу одну руку, в то время как Лавиния тащила ее за другую.

— Лорна….

Йенс схватил ее за руку.

— Убери от нее руки, грязная свинья? — взревел Гидеон. — Хватит с нее того, что ты с ней натворил! Я хочу, чтобы ты убрался из моего дома и из моего сарая. И если ты еще хоть одной ногой ступишь сюда или туда, я засужу тебя, и не думай, что у меня не хватит для этого связей!