— Конечно.

Пересекая комнату, Генриетта приложила палец к губам и вставила:

— Тогда проверь, чтобы твоя шляпная булавка была самой острой, Лорна.

Они пересекли озеро на пароходе «Манитоба», причалившем возле отеля «Уильяме хаус», и прибыли в павильон «Рамалей» за полчаса до начала. Павильон находился в самом удобном месте на озере и был выдержан в романтическом стиле. По углам расположились башенки, увенчанные острыми шпилями, нарушавшими общую спокойную линию крыши. По бокам здания ступени поднимались к дверям, украшенным высоким фронтоном. Второй этаж был полностью отведен под бальный зал, а на третьем, с огромными окнами высотой двадцать футов и арками в стиле ренессанс, с перламутровыми от дождя и солнца стеклами, размещался концертный зал на две тысячи мест. Каждое кресло было отделано красным бархатом.

Барнетты вошли в свою ложу и заняли кресла, все, кроме самого главы семейства, который направился за кулисы лично поприветствовать маэстро.

Тетушки пересмеивались, что-то шепча друг другу и указывая на знакомые лица. Дафни и Дженни хихикали, когда молодые люди кивали им головами в знак приветствия. Глядя в подзорную трубу, Серон воскликнул:

— Ого, мне видны волосы в носу у той толстой дамы!

— Серон, положи трубу! — повысила голос мать.

— Ладно, но я все равно вижу! А вот еще один носище! Мама, да ты только посмотри, ведь у нее ноздри, как у лошади!

Лавиния легонько шлепнула его веером по затылку.

— Ой!

— Когда заиграет оркестр, тогда ты можешь смотреть в свою трубу, но не раньше.

Он откинулся в кресле и процедил:

— Черт побери.

— Попридержи язык, молодой человек.

Тейлор Дюваль вошел в ложу и поприветствовал всех, поцеловал дамам руки и разок глянул в подзорную трубу Серона. Мальчик тихо сказал ему, стараясь, чтобы не услышала мама:

— Там внизу сидит толстая леди в голубом платье, так у нее из носа торчат волосы. Взглянув на нее, Тейлор шепнул ему:

— По-моему, и из ушей тоже.

А заглянув в карие глаза Лорны, он улыбнулся ей особо:

— Увидимся в перерыве.

Концерт был удивительным. Оригинальная музыка Сосы вызвала у Лорны такие сильные чувства, что у нее внутри все трепетало. Зал громко аплодировал.

Во время перерыва Тейлор сказал Лорне:

— А я скучал по тебе.

— Правда?

— Конечно. И хотел проводить тебя сегодня домой.

— Тейлор, тсс. Кто-нибудь может услышать.

— Кто здесь услышит? Все только и заняты болтовней.

Он взял ее под руку и увлек за собой подальше.

— А ты скучала без меня?

Она пожала плечами.

— Леди не должны отвечать на такие вопросы, — нашлась Лорна.

Он засмеялся и поцеловал кончики ее пальцев. На приеме в Роуз-Пойнт присутствовало пятьдесят человек — избранное общество здешних мест. Столовая была украшена красными, белыми и голубыми цветами. Торт был сделан в виде турецкого барабана, на котором изобразили американского орла, зажавшего в когтях золотые стрелы на фоне северного сияния. Чай подали с лепестками роз, а палочки для сандвичей были изумительно тонкой работы. Толпа шумела больше, чем обычно, настроения подогревались присутствием маэстро, человека мягкого и деликатного, но страстного патриота, который проповедовал американский джаз и был известен далеко за пределами Америки, а теперь начинал свое турне по всему миру. С эспаньолкой, в пенсне и белом кителе, на груди которого красовались три медали, Coca взял под руку тетушку Агнес, а Лорна в это время наблюдала за ними.

— Смотри за теткой Генриеттой, — сказала Лорна Тейлору. — Как только Coca отвернется, она что-нибудь ляпнет бедной Агнес.

Точно следуя этим словам, губы Генриетты вытянулись в узкую полоску, когда она что-то шепнула сестре. Бедняжка Агнес тут же сникла.

— Что заставляет людей поступать таким образом?

— Ну, Лорна, ведь твоя тетка Агнес слегка чокнутая. Генриетта просто держит ее в норме.

— Она не чокнутая!

— А ее бредни про капитана Дирсли? Ты что, думаешь, это не от того, что тетушка с приветом?

— Да ведь она любила его. По-моему, она просто красиво вспоминает о нем, а тетка Генриетта очень жестокая. Я уже говорила маме, что она ненавидит мужчин. Один из них бросил ее, когда она была молодой, поэтому она никогда не говорит ничего хорошего ни об одном из представителей сильного пола.

— Ты так думаешь?

Не дождавшись ответа, Тейлор виновато произнес:

— Мне кажется, что я расстроил тебя, Лорна, прости меня. Сегодня прием удался, как никогда, И я бы не хотел тебя огорчать.

Тейлор стоял прямо позади Лорны, так близко от нее, что девушка почувствовала ласковое прикосновение его рук к ее спине. Мурашки побежали у нее по коже, и вместе с тем росло изумление, ведь они стояли в толпе, в переполненном холле, под носом у родителей.

— Как ты думаешь, никто не заметит, если мы выйдем в сад на несколько минут? — спросил Тейлор.

Неожиданно она вспомнила про Харкена, Харкена, который занимал все ее мысли, когда она не была с Тейлором.

— Мне кажется, нам не следует…

— У меня для тебя кое-что есть.

Она бросила взгляд через плечо, чуть не ударившись виском о плечо Тейлора. Его темная борода блестела, глаза и губы улыбались, глядя на нее сверху вниз, — это был мужчина, которого родители прочили ей в мужья.

— А что?

Казалось, пальцы его считают пуговицы у нее на спине.

— Я скажу тебе в саду.

Она была юной, хорошенькой особой, восприимчивой к любому нюансу в ухаживании, от прикосновений до более тонких предложений.

Лорна повернулась и направилась к двери. Она шла позади Тейлора, пробираясь по усыпанным гравием дорожкам между знаменитыми розами матушки, мимо музыкального фонтана. Когда девушка остановилась на залитой лунным светом дорожке под окнами дома, он схватил ее за локоть и тихо проговорил:

— Не здесь.

Он потащил ее в дальнюю часть сада, в оранжерею, где было тихо, интимно и пахло черноземом. Они стояли у выложенной плитами стены между рядов глиняных горошков с особым сортом высокорослой черники, которую Смит высадил, чтобы собирать урожай зимой.

— Нам не следует находиться здесь, Тейлор.

— Я оставлю дверь открытой, так что если кто-то будет нас искать, то мы услышим. — Он взял ее руки в свои. — Ты так прелестна сегодня, Лорна, можно, я тебя поцелую… наконец?

— Ах, Тейлор, ты ставишь меня в неловкое положение. Как ты думаешь, что леди в этом случае должна ответить?

Он повернул ее руку ладошкой вверх и поцеловал подушечки четырех пальцев.

— Тогда не отвечай, — пробормотал он и положил ее руки себе на плечи. Он взял ее за талию и низко склонил голову. Его губы прильнули к ее теплым и крепко стиснутым губам, которые ему так и не удалось разжать. Он ограничился легким поцелуем и, отступив назад, засунул руку в карман для часов. Оттуда он вынул маленький бархатный мешочек.

— Я знаю, что наши родители были бы счастливы, если бы мы поженились, Лорна. Мой отец говорил со мной об этом около года назад, и с тех пор я слежу за тем, как ты взрослеешь, восхищаясь тобой. Твои родители будут рады нашей женитьбе, так же как и мои тоже. Поэтому я и принес тебе вот это…

Он выпустил из мешочка на ладонь что-то, сверкнувшее золотым блеском, когда на него упал свет.

— Это не кольцо для помолвки. Я подумал, что пока еще рановато. Но это вещь, которая стоит в одном ряду с таким кольцом и отражает мое искреннее желание просить твоей руки, когда мы оба решим, что знаем друг друга достаточно хорошо. Это тебе, Лорна.

С этими словами он положил ей на руку кусочек золота, который оказался изысканной брошью в виде банта, к которому был подвешен овал, а в него вставлены изящные часики.

— Тейлор, какая милая вещица!

— Можно мне?

Что она могла сказать? Что в последнее время кокетничает с кухонным лакеем в сарае на задах сада? Что думает о нем гораздо чаще, чем о Тейлоре? Что она пыталась заставить его поцеловать ее, а он отказался?