Фонарика с собой я не захватила, но даже возьми я его, идти туда не захотела бы. Возможность вляпаться в неприятности была слишком велика, чтобы я держалась от этого места подальше. Пышная растительность служила пристанищем для крыс и мышей. Крысы и мыши привлекают змей. По другую сторону чащи тянулся канал. Канал – значит, аллигаторы. В моей голове пронеслось видение аллигатора, крутящегося в воде винтом и сжимающего в челюстях безжизненное тело Ирины.

Я пошла вдоль домов со светящимися окнами, что по большей части позволяло мне видеть, куда я ступаю.

Популярными в Палм-Бич поло и гольф сделали лошадники. Они и их многочисленные джек-рассел-терьеры, уэльские корги, вест-хайленды, лабрадоры, лабрадудели, кокер спаниели и все остальные известные человеку породы. Владельцы не всегда ответственно подходили к уборке за своими собаками.

Я оглядывалась еще минут пятнадцать, проверила складские помещения. Попробовала открыть двери. Не повезло. Пошла вниз по улице к будке охраны у западного входа, выходящего на Южную Набережную. Охранница смотрел в крошечный телевизор. Я приблизилась к стеклянной двери и вежливо постучала. Женщина обернулась, уставилась на меня, но даже не пошевелилась, чтобы пригласить войти. Я потянула за дверную ручку сама и понадеялась, что сторожиха не выхватит пушку и не пристрелит меня.

– Простите, – начала я. – Извините, что прерываю, но не видели ли, как несколько минут назад здесь кто-нибудь пробегал? Человек в черном, с колпаком на голове, в туфлях на высокой платформе?

– Чокнутая? – спросила женщина, возмущенная тем, что я задала ей вопрос.

– Да.

– Нет, ее не видела.

Охранница оказалась размером с детеныша бегемота. Она громоздилась в своем кресле как Джабба Хатт [4].

– Вам о ней что-нибудь известно?

– Нет.

– Знаете, где она живет?

– Нет. С чего мне это знать? Я выгляжу так, будто яшкаюсь с Чокнутой?

– Не совсем. Но работая здесь, как мне кажется, вы в курсе всего, что твориться в округе.

На ее именном жетоне значилось Д. Джонс.

– Вы случайно не знаете ее имени, мисс Джонс?

– Чокнутая, – нетерпеливо ответила женщина. – Ты что, глухая?

– Не могу представить, что мать родила девочку, поглядела на нее и гордо заявила: «Назовем ее Чокнутой», а вы можете?

Д. Джонс сделала недовольное лицо.

– Нечего мне глаза колоть, – огрызнулась она. – Я могу это представить.

Женщина оглядела меня, задерживаясь взглядом на распухшей губе и запачканных травой белых брюках.

– Вы живете здесь, мэм?

– Нет, не живу.

– Тогда, что вы здесь делаете? Без уважительной причины вы здесь находиться не можете. Как вы попали на территорию?

– Перелезла через ворота у «Игроков».

– Это уголовное преступление, – заметила она и фамильярно перешла на «ты». – И почему ты бегаешь здесь в таком виде? Что тебе в таком виде надо от Чокнутой? Вся в траве и грязи, будто каталась по земле как животное.

– Я споткнулась и упала.

– Бежала за Чокнутой, – с отвращением произнесла женщина.

Я опустила руки.

– Не берите в голову. Спасибо вам за оказанную помощь.

Д. Джонс фыркнула:

– Никакой я тебе помощи не оказывала.

– Вот именно, – согласилась я, но мое внимание было приковано не к ней, а к экрану телевизора, показывающему въезжающие и выезжающие через ворота автомобили.

Гостям полагалось останавливаться у входа и сообщать, куда они направляются. Местные жители проезжали без проблем, специальный датчик считывал кодовые наклейки на их машинах и открывал ворота, когда те подъезжали, и все происходящее записывалось на пленку. Я задумалась, сколько жителей об этом знало.

Барбаро рассказывал, что в ночь субботы они с Беннетом вломились в его дом в поло-клубе. Они должны были пройти через эти ворота или те, что на Форест-хилл бульвар. Если Ирина пришла с ними добровольно или приехала сама, пленка покажет.

Выбившись из сил, я вернулась на стоянку к своей машине. Поехала домой, вошла в коттедж и упала вниз лицом на кровать, раздумывая о том, что делать дальше.

Глава 29

Лэндри просматривал фотографии с мобильника Лизбет Перкинс, сделанные в ночь исчезновения Ирины Марковой. Он переслал изображения с телефона девушки на свой компьютер, что дало шанс увеличить их и лучше разглядеть.

Его всегда волновала возможность увидеть жертв, застывших в счастливый момент их жизни. В это мгновение человек не думает о том, что скоро умрет, что кто-то насильно оборвет его жизнь. И чаще всего тот, кто жизнь отбирал, был знаком с жертвой. Что же это за чувство – смотреть в знакомое лицо и видеть надвигающуюся смерть.

«Поразительно красивая девушка», – рассеяно думал Лэндри. С модельной внешностью, бойкая и самоуверенная. У нее впереди была целая жизнь, которую она могла бы прожить полноценно и насыщенно. Вайс сделал копию фотографии с парнем, который, по словам девчонки Перкинс, той ночью приставал к Ирине, и отправился на Клематис-стрит в центр восточной части Палм-Бич попытать счастья в установлении его имени.

Лэндри считал поездку дохлым номером, но нужно проверить все. Он не мог представить, что какой-то парень последовал за Ириной обратно в Веллингтон, на вечеринку в «Игроки», а потом в следующее место, куда она направилась. Слишком хлопотно. В выходные дни клубы ломились от разгоряченных молодых девушек, напрашивающихся на неприятности, и парней, готовых эти неприятности предоставить. Вероятнее, что этот Брэд неприятный вкус отказа заглянцевал алкоголем и перешел к более сговорчивой «дырке».

Фотографии с вечеринки Джима Броуди оказались намного интереснее. На них Ирина с мистером Дамским угодником Барбаро отплясывала нечто похожее на брачный танец; сидела между Джимом Броуди и Беннетом Уокером; танцевала с подружками. Также Ирина и Лизбет фотографировали самих себя, стоя бок обок и гримасничая как супермодели.

Лэндри интересовал Хуан Барбаро. Частично потому, признался он самому себе, что его все еще бесило воспоминание о том, как испанец касался Елены, но больше по обоснованным причинам. Профессиональные спортсмены известны тем, что считают себя вправе иметь все желаемое, включая женщин – особенно женщин.

Лэндри отослал несколько электронных запросов в ФБР и своему контакту в Интерполе с просьбой поделиться любой доступной информацией на испанца.

Беннет Уокер интересовал Джеймса по очевидным причинам.

Джим Броуди тоже. Праздновали его день рождения. Приготовила ли Ирина подарок? Отдалась ли она по собственному желанию? Или кто-то ей заплатил? Согласно заключению судмедэксперта, перед смертью Ирина была очень занятой девушкой, раздавая минеты направо и налево.

До сих пор казалось, что она просто растворилась в воздухе. Никто не признавался, что видел, как Ирина Маркова покидала «Игроков». Лэндри не знал: покинула она клуб на собственном автомобиле или с одним из мужчин. Ее машину так и не обнаружили.

Эти факты могли бы помочь в установлении места, где вечеринка продолжилась. Лэндри догадывался, что она происходила в доме Броуди, но одних подозрений мало для получения ордера на обыск…

Звонок Елены в начале вечера отправил его обратно к «Игрокам» для того, чтобы допросить двух швейцаров, но один слинял еще до его приезда, а другой в субботу не работал. Паренек рассказал ему, что видел, как Ирина Маркова уезжала с разными мужчинами в их автомобилях, но сведения немногого стоили. Лэндри гадал, о чем мог поведать второй парнишка. Будь это великим откровением, Елена во время своего звонка так и сказала бы. Может, она подумала, что если Лэндри надавит на работавшего в ту ночь швейцара, тот достаточно напугается и расколется.

Он записал имя второго парковщика и номер его телефона. Попробовал позвонить. Ответа не получил. Утром еще раз попробует. Лэндри был уверен, что один из людей Броуди о смерти девушки кое-что знал, но пока кто-нибудь не установит, что она покидала клуб – или ее видели позже – с одним из членов самопровозглашенного алиби-клуба, тот будет отсиживаться в норе.