Изменить стиль страницы

— Вы должны хоть немножко рассказать мне о последней английской моде! Но сначала я покажу вам свой сад. Мне не раз говорили, что я выращиваю лучшие розы во всем Кентербери. Но я не обижусь, если вы отберете у меня пальму первенства, миледи! Вы ведь наверняка привезли сюда лучшие экземпляры роз из сада нашей матери и всю дорогу бережно ухаживали за ними!

Гвинейра судорожно сглотнула. Даже леди Силкхэм не додумалась до того, чтобы дать дочери с собой несколько розовых кустов. Однако теперь Гвинейра поневоле осматривала цветы миссис Бизли, точь-в-точь такие же, какие ей приходилось видеть в саду матери и сестры. Женщина едва не лишилась чувств от радости, когда Гвинейра мимоходом сказала об этом и упомянула Диану Ридлуорт. Вероятно, сравнение со знаменитой сестрой Гвинейры миссис Бизли воспринимала как наивысшую похвалу. Гвинейре же было несложно сделать ей приятное. Сама Гвин ни в коем случае не собиралась превосходить миссис Бизли в цветоводстве. Гораздо больше, чем розы, ее интересовали местные растения, которые окружали ухоженный сад.

— А, это капустное дерево, — без особого интереса объяснили миссис Бизли, когда Гвинейра спросила ее об одном из них. — С виду оно похоже на пальму, но, насколько мне известно, относится к семейству лилейных. Размножается хуже сорняка. Смотрите, чтобы оно не пролезло в ваш сад, дитя. И вот это тоже...

Женщина показала на цветущий куст, который понравился Гвинейре намного больше, чем розы миссис Бизли. Его огненно-красные цветы, роскошно распустившие свои лепестки после дождя, красиво выделялись на фоне сочных зеленых листьев.

— Рата, — объяснила миссис Бизли. — Дикое растение, встречается во всех уголках острова. Бороться с ним очень сложно. Мне приходится постоянно следить, чтобы рата не проникала в розарий. От моего садовника помощи в этом случае мало. Он не понимает, почему за некоторыми растениями ухаживают, а некоторые уничтожают.

Как выяснилось, вся прислуга семьи Бизли состояла из маори. Только для ухода за овцами семья наняла пару белых работников, которые заверили мистера Бизли, что отлично разбираются в этом деле. Здесь Гвинейра впервые в жизни увидела чистокровного аборигена и сначала даже немного испугалась. Садовник мистера Бизли был невысоким коренастым мужчиной с темными курчавыми волосами, смуглой кожей и — с точки зрения Гвинейры — изуродованным татуировками лицом. Самому мужчине эти узоры, нанесение которых было весьма болезненной процедурой, по всей видимости, очень даже нравились. Когда Гвинейра немного привыкла к виду садовника, его улыбка показалась ей довольно симпатичной. К тому же он был очень вежлив, поприветствовал женщин низким поклоном и распахнул перед ними ворота сада. Одежда садовника ничуть не отличалась от одежды белых слуг, но Гвинейра полагала, что носить ее было требованием Бизли. До появления на острове колонистов маори наверняка одевались совсем иначе.

— Спасибо, Джордж! — милостиво поблагодарила садовника миссис Бизли, когда он закрыл за ней ворота.

Гвинейра удивилась.

— Его зовут Джордж? — озадаченно спросила она. — Я думала, что... Ваших слуг, вероятно, окрестили и дали им английские имена, не так ли?

Миссис Бизли пожала плечами.

— Честно говоря, я понятия не имею, — призналась она. — Мы не так уж часто присутствуем на службе. Для этого приходилось бы каждый раз ездить в Крайстчерч. Вместо этого я каждое воскресенье провожу для всех членов семьи и прислуги небольшую общую молитву. Все приходят, но почему — по той причине, что они христиане, или потому, что им так велели, — не могу сказать.

— Но если его зовут Джордж... — не унималась Гвинейра.

— Ах, дитя, это имя дала ему я. Язык этих людей мне не выучить никогда. Одни их имена чего стоят! А для него, кажется, не имеет особого значения, как его называют, не правда ли, Джордж?

Мужчина кивнул и улыбнулся.

— Правильный имя Тонгануи! — сказал он и ткнул в себя пальцем, увидев по-прежнему растерянное выражение на лице Гвинейры. — Означает «сын бога моря».

Конечно, христианским это имя нельзя было назвать, но выговорить его, по мнению девушки, было довольно просто. Она решила, что собственным слугам менять имена ни в коем случае не станет.

— Кстати, откуда маори знают английский? — спросила Гвин Джеральда, когда следующим утром они продолжили свой путь. Бизли очень не хотелось отпускать гостей, однако они понимали, что после долгого отъезда Джеральду не терпелось увидеть, хорошо ли идут дела в Киворд-Стейшн. О Лукасе они, не считая обычных похвал, могли рассказать не так уж много. Во время отсутствия Джеральда его сын, кажется, не покидал ферму. Во всяком случае, в гости к Бизли он не заезжал.

Этим утром Джеральд, похоже, был не в духе. Прошлым вечером они с мистером Бизли прикончили не одну бутылку виски, в то время как Гвинейра, сославшись на усталость после долгой езды верхом, пожелала всем спокойной ночи и рано отправилась спать. Разговоры миссис Бизли о розах утомили девушку, а то, что Лукас — культурный молодой человек и одаренный пианист, у которого к тому же всегда можно взять почитать последние произведения мистера Бельвер-Литтона и других не менее гениальных писателей, она слышала еще в Крайстчерче.

— А, маори... — с неохотой начал Джеральд. — Никогда не знаешь, что они понимают, а что нет. Они постоянно перенимают какие-то слова и фразы у хозяев, а затем аборигенки учат им своих детей. Они хотят быть похожими на нас. И это очень удобно.

— А в школу их дети ходят? — поинтересовалась Гвинейра.

Джеральд рассмеялся.

— Да кто же захочет учить маори? Большинство колонисток безмерно рады, когда им удается вдолбить хоть немного знаний и хороших манер в головы собственных отпрысков! Разумеется, здесь есть несколько миссионерских поселений, и Библия тоже была переведена на язык маори. В общем, если тебе так сильно хочется обучить пару аборигенов оксфордскому английскому — пожалуйста, я препятствовать не стану!

Не то чтобы Гвинейре так уж хотелось заниматься образованием маори, однако она видела в этом новое поле деятельности для Хелен. Вспомнив подругу, которая по-прежнему была вынуждена гостить у Болдуинов в Крайстчерче, девушка улыбнулась. Говард О’Киф пока что так и не появился, но викарий Честер каждый день повторял, что в этом нет ничего подозрительного. Молодой священник был уверен, что либо новость о прибытии Хелен еще не дошла до ее жениха, либо же Говард не мог покинуть ферму прямо сейчас.

— Что значит «он не может покинуть ферму»? — спросила Хелен. — У него там что, нет прислуги?

На этот вопрос викарий ничего не ответил. Гвин хотелось надеяться, что ее подругу не ждет неприятный сюрприз.

Сама Гвинейра пока что была очень довольна своей новой родиной. Теперь, когда они немного приблизились к горам, ландшафт стал более холмистым и не таким однообразным, однако по-прежнему представлял собой идеальную местность для разведения овец. Около полудня Джеральд с сияющим лицом сообщил девушке, что они только что въехали на территорию Киворд-Стейшн и теперь передвигались по его собственным угодьям. Гвинейре эта земля напоминала Эдемский сад. Здесь было все: море сочной травы, хорошая чистая питьевая вода для животных и даже небольшой тенистый лесок.

— Как я и говорил, здесь еще не вся земля расчищена под пастбища, — объяснил Джеральд, окинув взглядом бескрайние дали. — Но часть леса можно оставить. Тут растут несколько ценных пород деревьев, было бы жаль просто так взять и сжечь их все дотла. Возможно, когда-нибудь мы будем использовать эту древесину, особенно если местная речка окажется пригодной для лесосплава. Но пока мы просто оставим лес нетронутым. Смотри, а вот и наши овцы! В то же время напрашивается вопрос, что они здесь забыли? Их давно уже должны были отогнать на плоскогорье...

Джеральд нахмурил брови. Гвинейра успела достаточно хорошо изучить своего будущего свекра, чтобы понимать: сейчас он думал о том, как наиболее жестоким образом наказать виновных. Обычно Уорден не стеснялся высказывать свои мысли по этому поводу вслух и делал это в самых красочных выражениях, однако сегодня он предпочел сдержаться. Может быть, причина крылась в том, что ответственным за ферму во время отсутствия Джеральда был Лукас? Вероятно, «овечий барон» не хотел очернять сына в глазах его невесты, тем более накануне их первой встречи.