Он написал письмо дяде и тёте, красочно сообщил, что хочет стать лесником, что посёлок – это прекрасное место на земле, где он видит себя. Тётя позвонила, пригласила в гости. …И работа ему нашлась. Тимка был выше среднего роста, спортивен. Занимался в секции борьбы. Дядя Анатолий Алексеевич поручился за будущего лесовода, который решил поступить в вечернюю школу, а уж после учёбы отправиться в учебное заведение, чтобы стать инженером лесного хозяйства. Так началась трудовая биография молодого человека. Когда узнал, что придётся бороться с огнём, летая на вертолётах, был на седьмом небе.
А вот худенький Семён Телегин родился здесь. Учился в школе, живя в интернате, в райцентре. В крохотном посёлке, основанном сосланными крестьянами, работала только начальная школа. Его родители пахали и засевали поля. Там, на далёком Алтае, мечтали обрести обещанную землю. Обещали – заводы и фабрики – рабочим, а всю землю – крестьянам.
Сначала получили землю. Делили по справедливости. На каждую душу. И так работали, что кости трещали, даже когда крестьян начали сгонять в колхозы. Так единоличники стали кулаками – вредным элементом. Отняли у них всё, что нажили, сослали исправляться, чтобы у них и мысли не было о собственной земле. Бывшие кулаки-земледельцы были вынуждены войти в колхоз, который некоторое время был подсобным хозяйством леспромхоза. Лес был для Семёна с детства кормильцем. С родителями занимался заготовкой кедрового ореха, собирал грибы и ягоды. Конечно, как и все мальчишки, занимался рыбалкой, охотой. Несмотря на юный возраст, отец подарил старенькое ружьё, слабосильный лодочный мотор «Стрела», сети. Знал тайгу и её обитателей. Жил по заповедям охотников. Одолев семилетку, забросил учёбу. А когда в посёлке построили большую школу, когда появилась возможность учиться, Семён понял, что вырос, нужно работать. На трактор не взяли, а кормить коров и свиней не захотел. В колхозе платили ещё меньше, чем в десанте. Было бы ему восемнадцать, могли принять сучкорубом или чокеровщиком, дорожным рабочим или разнорабочим на пилораму. Он подрабатывал летом на кирпичном заводике, укладывал на транспортёрную ленту кирпич-сырец, месил глину. Лесники говорили о том, что нужно ремонтировать конюшню, пасти лошадей. Но лесничий поставил Телегина на ответственный пост – старшим пожарной группы. Ответственности особой нет, знаний леса у него достаточно, чтобы возглавить не сложную работу. А то, что опасно? Так опасно везде. И на верхнем складе, где валят лес и вывозят к реке Чачанга на раскряжевку; на разделочной площадке можно пораниться бензопилой или топором, попасть под бревно и получить травму. А в тайге – не работа, а курорт, бросай песок на огонь, заливай водой. Сущие пустяки. Справятся пацаны. Должны. А куда им деться?
Пожарные сторожа должны находиться у поселкового аэродрома всегда в полной готовности, до захода солнца. На практике получилось иначе. Ребята выполняли ответственные поручения лесничего Комарова, ремонтировали старую конюшню, огораживали будущий питомник саженцев сосны, проводили содействия, косили сено для лошадей, кололи дрова для сушилки сосновых шишек, чтобы из них было легче добыть семена. А в сентябре ездили с лесниками на верхний участок, и отводили под рубку новые квартала, «гоняя» визиры. Между всеми этими делами пожарные сторожа «создавали» телегу, откручивая от старой, – закончившей свой жизненный путь, – металлические самокованные детали. От случая к случаю парни тушили лесные пожары.
Обычно лётчик – наблюдатель говорил: «срочно локализовать возгорание». Локализовывали. На то они и пожарные сторожа. Поселковые парни и девушки подшучивали, дескать, пожарный спит, а зарплата идёт. Зарплата не шла, а ползла. Обещал лесничий заплатить за то, за это. Платил копейки, но зато проверял, не течёт ли крыша, не упадёт ли ограда. «Ребята, наряд закрою, только успейте. Расценки есть, получите деньги сразу». Одна телега потянула бы на солидную сумму, ведь ребята её сделали заново. Тележных мастеров в леспромхозах не было. Зато руки у Семёна росли, откуда надо. Недаром, его предки носили такую русскую фамилию. Спать некогда.
– Отлетали, – радостно сказал конопатый Тимка Чикалёв, отталкивая от себя подшивку старых засмеянных до дыр журналов «Крокодил».
– Конец, – произнёс Семён, расправляя кусок сетчатой ткани, которая выручала пожарных, защищая от ненасытных комаров и паутов. А мошку и ещё меленький гнус по имени – мокрец, ничто не задерживало. Он (ближе к осени) забирался в сапоги, проникал под сетку, лез в уши. Для этих тварей преграды нет. Даже мазь – демитилфтолат, которую наливали из металлической бочки в бутылки, а потом разливали по флаконам из-под одеколона, не очень-то боялся. Даже с добавкой дёгтя. Сёмка показал и рассказал, что индивидуальное средство защиты должно находиться в кармане, но не в вещмешке, где продукты, а на крепком шнурке, в пузырьке плоском, с хорошей пробкой. Мазать лицо и руки лишь в крайних случаях, но никак не во время работы. Потому что пот вместе с мазью потечёт в глаза, а значит, кричи и ищи воду, чтобы смыть эту гадость, которая, попав на «стекло» часов, покроет его сеткой трещинок. В магазинах продавали разные репиленты, но лесники не покупали средства из экономии. А вероятнее – берегли здоровье и экологию. Зарплата низкая. Возможно, где-то решили, что в лесу продукты питания растут на ветках, скачут по полянам или резвятся в речках и озёрах. Стоит лишь руки протянуть. И в котелке варится рябчик, заяц, а то и сорожки и караси.
Толя как-то предложил на пожаре мазь «Тайга», но хорошо отпугивала она комаров час, а потом нужно опять мазать лицо, руки. Поэтому у каждого, почти каждого лесника кусок марли или сетки, пропитанной демитилом, её заправляли под фуражку, чтобы она доходила до плечь, не давая гнусу сесть на шею.
Завтра парни не соберутся в комнате лесничества, не будут слушать байки лесников. Закончился сезон, а значит, и они больше не нужны. Придётся расставаться; подыщут парни работу на других участках леспромхоза. Не полетят в гудящем вертолёте, не будут прыгать из него на болото, бегать по лесным полянкам, перешагивая гниющие колодины, обходя завалы, заливая горящие деревья, водой, таская её резиновыми мешками с заплечными ремнями. В том случае, если поблизости окажется озеро или ручей. Очаги пожаров окружали взрыхлёнными полосами, чтобы огонь не мог продвигаться дальше, «подгрызая» корни кедрам и соснам. От верхового драпали, но хорошо, что попалось на пути болото. Зарылись в мокрый мох, как поросята. Огонь обошел болото вокруг, но перед озером пал остановился. Деревья продолжали гореть. Нужно сбивать пламя.
Однажды пришлось семь суток жить на подножном корму. Огонь коварно подкрался к сосне, на которой повесили одежду и вещмешки с продуктами. От искры затлели телогрейки. Собрали и промывали крупу. Расплавленный сахар бросали в чай с хвойными иголками. Консервные банки не все испортились.
Вертолёт не прилетел и ко второму контрольному сроку. Поблизости не оказалось ни озёр, ни речек, в которых обитала бы рыба. Экономно варили жидкий супец, который заправляли рыбными консервами. Рябчики и кедровки безбоязненно перелетали с ветки на ветку. Как только пареньки изготовили луки и попытались освоить нехитрые орудия средневековых охотников, дичь испарилась. Много времени Семён просидел в скрадке, а результаты охоты оказались не утешительными. Грибов не было, а бруснику собирали зелёной и варили кислющий горьковатый морс. После этого пожара Семён стал брать с собой ружьё. На следующих «пикниках» десантники ели дичь – варёных и жареных кедровок, рябчиков, а случалось, Телегин приносил какого-нибудь старенького глухаря. Продукты расходовали экономно. Тимка перестал варить отварные рожки с тушенкой и колбасным фаршем. Старались добывать рыбу, если везло с озёрами.
Всякий раз, вылетая на задание, просили лётчика-наблюдателя, показать карту. Тот морщился, что-то говорил о секретности. Толик настырно умолял взглянуть одним глазком, чтобы узнать, где поблизости могут оказаться водоёмы. Схему летнаб выдавал пожарным, но это был небольшой листок бумаги, на котором карандашом в определённом масштабе нанесены озера, речки, ручьи и болота, условными знаками отмечался очаг. Его нужно непременно локализовать в кратчайшее время, чтобы огонь не пошёл гулять по тайге, а значит, пожарные должны спасти лес. Для чего? Для того. В подгорелых стволах заведутся вредители. Распространяясь, с испорченных стволов переместятся на другие деревья. Если есть возможность, то подпаленный сосняк и кедрач, нужно отвести под рубку. Возможности эти бывали редко.