Тайно Володя отправил стихотворения Вадима в институт, надеясь, что придёт вызов на экзамены, но слабые стихотворения не прошли творческий конкурс. Однажды Ширяев увидел, что его ученик работает над главами повести. Обрадованный, стал их перепечатывать, чтобы вновь отправить в институт. Произошли события, которые затормозили творческое общение друзей. Володя уехал в Томск сдавать сессии. Учился заочно в Университете, а Вадим скоропостижно женился на худенькой девочке с ласковыми глазами. Жила семья в фотолаборатории, красный свет фотофонаря стал привычным освещением, так окон в комнатке не было.

…Повесть Бабушкин кромсал на куски, несметное количество раз, переделывал, и всё же послал на творческий конкурс, когда дочери Алёнке исполнилось четыре года. К тому времени опубликованы несколько рассказов и повестей для детей. Журналы не принимали малограмотного автора. Ширяев иногда налетал из Томска, читал рукописи и морщился. «Сстарик, плохо. Этта повесть нормальная, но неряшливо и многословно. Ууучись редактировать сссебя». Учись, учись, учись, а как учиться?

Вадим отправил посылки, приехал в институт, чтобы сдать книги и подписать обходной лист. Он не видел, как в ворота вплывает длинная «Волга» небесного цвета, но услышал её двигатель. Хотел свернуть в аллею, ведущую к памятнику Герцену, чтобы не мешать автомобилю. Бабушкин оглянулся. Распахнулась дверца, и девочка – одуванчик в джинсовом комбинезоне кинулась к нему. Семилетней девочке понравился студент из провинции. Бывает такое. В нём она хотела бы видеть потерянного мамой на дороге жизни, отца. Вдруг девочка запнулась, начала падать. Падала медленно. Как в кино. Рассмотрел студент-провинциал, что держит в руке Маруся кассету. Она спешила к нему. Бабушкин тоже летел к ней, но тоже медленно. Так летели они навстречу друг другу. Кто первым коснётся асфальтовой дорожки? У кого скорость падения, окажется выше?

Когда-то Бабушкин ловил мячи. Очень трудные. Его хотели взять в команду, но он оказался заурядным вратарём. Удивлялись друзья. Вчера ты мог взлететь на три метра, а сегодня мяч из рук роняешь. Не знали друзья его секрета. А он был этот секрет – очень симпатичный. Так ему казалось. …Маруся упала на его вытянутые руки. Земное тяготение вновь испортилось по его желанию. Потом он напишет повесть «Месть за обман», в ней расскажет о своём друге, о себе и других товарищах и недругах.

Вадим пролетел навстречу Марусе метров пять, а может и больше, рассчитав место, где она должна упасть на асфальт, удариться, пораниться. Он не мог позволить себе подобное. Это девочка была очень похожа на его детей. Он так прыгнул, что девочка, падая, опустилась на его протянутые руки. Не ушиблась, не поранилась. Они вскочили, глядя друг на друга. Руднева подбежала, и не знала, что делать. Она не кричала, не ругала дочь. Молчала. За экзамены столько наслушалась, наговорилась, что могла месяц отдыхать, ни с кем не разговаривая.

– Я тебя сразу увидела. Узнала, как ты уходил, – говорила счастливая Маруся. Вдруг её глаза наполнились слезами. С содранных о грязный асфальт ладоней Бабушкина капала кровь. Он пытался скрыть боль, улыбался, стряхивая с продранных на коленях поглаженных брюк, пыль.

– Это ерунда. До свадьбы обычно заживаёт.

– Мне дед записал музыку. Это вам, чтобы вы меня всегда слышали, – девочка подала кассету. Вадим, поблагодарил девочку, начал завязывать платком.

– Бабушкин, бросьте паясничать. Садитесь, едем в медпункт, может заражение.

– Что вы, Анна Васильевна. Сейчас продезинфицирую народным способом, как на собаке зарастёт. – Вадим собирал книги. Капля крови упала на обложку «Танкера Дербента». Маруся посмотрела на мать. Анна Васильевна проговорила:

– Значит, вы читали роман? А почему не ответили на экзамене?

– Оказывается, читал, но забыл. После экзамена взял в библиотеке, перечитал. Теперь это неважно. Правда?

– Ты, разве боишься уколов, как я? Тогда я скажу, чтобы и мне поставили три укола, чтобы вам было смелее. Мама, у него кровь бежит из платка. Дядя Вадим, давайте быстрее поедем лечить руки…

– Не хотите в медпункт, поедем ко мне. Нужно брюки отремонтировать. Вид у вас, студент-заочник, ужасный. Аптечка в машине. – Руднева покачала головой. – Я не справлюсь с этими дырками. Не получится ажурной штопки брюк. Я – не умею штопать чужие брюки. Придётся покупать новые. У вас есть деньги? Какие деньги в конце сессии. …Потом перешлёте. – Анна Васильевна достала аптечку. Состригала лохмотья кожи, невольно морщилась: – нужно хорошо обработать раны. Дома у меня есть дедов бальзам на прополисе. Он сам делал, пчёл держал, а сейчас на даче. Завтра от ваших страданий останутся лишь неприятные воспоминания, – Маруся, сжав губки, следила за руками матери. Правая ладонь была ободрана меньше, чем левая. Вадим с трудом собрал книги забинтованными руками.

– Давайте я понесу, – предложила девочка, забирая у Бабушкина три тома Голсуорси. Они пошли по узкой аллейке мимо бронзового Герцена, стоявшего много лет с блокнотом в руке. Санёк Лазунов фотографировал Ренату Деркач, драматургиню из Молдавии и Ольгу Каринову. Вадим не знал, у кого они в семинаре, но знания у Ольги были настолько велики, что на лекциях они нечаянно выскальзывали из неё. Почти на каждой лекции она поправляла и дополняла преподавателей. Завидев Вадима, Александр предложил попозировать рядом с бронзовым классиком.

– Господин Бальзак (так друзья – однокурсники «обзывали» иногда Бабушкина) Александр Иванович ждёт вас сто лет, чтобы я запечатлел вас рядом с ним. – Ольга и Рената приветливо улыбались, приглашая Вадима и Марусю. Заметив свежие бинты на руках, удивились.

– Это я виновата. Дядя Вадим меня спасал и оцарапался об землю, – сказала степенно девочка.

– Что случилось, Машенька? – поправила бант Ольга.

– Музыку ему написала, хотела подарить, а он уходил. Мама сказала, что лучше подождать до осени, когда дядя Вадим приедет опять. До осени четыре месяца. Это очень долго.

– Господин Бальзак пользуется успехом у красивых девочек, мамы которых строго принимают экзамены.

– Саша, как маленький. Шёл, упал, очнулся – бинт. Иду книги сдавать, обходной подписывать. А земля оказалась шершавой. Хоть бы кто соломки подстелил…

Вадим хотел освободиться от опеки преподавательницы, но Анна Васильевна заставила сесть в салон, когда вышел из учебного корпуса.

– Вы тут без меня больше не падайте. – усмехнулась Руднева, бросая взгляд на Вадима – Сидите и ждите. Маша, усаживай в машину своего принца из провинции. Следи, чтобы не сбежал. …А куда он убежит в разорванных портках, с израненными руками. Его милиция задержит, чтобы выяснить, почему он не читал известный роман. Вадим, подождите. Зайду в бухгалтерию, и поедем в магазин за обновками. – Сказала, разворачивая автомобиль у спортивной площадки.

– Зачем я так бежала, – вздохнула Маруся. – Вы не уходите. Мама сказала, чтобы мы поехали к нам. Пожалуйста. Побудьте со мной. Что вам стоит.

– Хорошо. Давайте послушаем запись, предложил Вадим.

– Не говорите мне «вы», а «ты». Ладно? Мы теперь знакомые, потому что вы меня спасали. Будете?

Нужно уйти, думал Вадим, – возьму рублей пятьдесят, куплю брюки, а завтра поболтаюсь по магазинам, куплю апельсинов. Зачем ехать к ней домой, что я забыл у этой надменной тётки? Сейчас придёт, спрошу денег и пойду штанцы покупать. А может быть, она тебе понравилась? Не в этом дело, кажется, я видел её где-то. На кого она походит. Надо выяснить. Где мы встречались? Странно всё это. Сколько студентов пытались развлекать на переменах девочку, а она оделила меня вниманием.

Анна Васильевна на просьбу Вадима отреагировала резко и насмешливо:

– Никаких займов. Помогу выбрать костюм. Потом обед. Всё решено. Какое кафе? Мы тут живём почти рядом. Самолёт у вас завтра. А сегодня лечиться, кормиться и одеваться. Я виновата – незаслуженно поставила низкий бал. Буду заглаживать вину. – Кокетливо проговорила Руднева