В 1831 г. Лермонтов, неудовлетворенный лекциями профессоров и вызвавший ответное недовольство непозволительной дерзостью, оставил Московский университет. Одно время Михаил подумывал о продолжении образования в Петербургском университете. Однако в духе своего вольнолюбивого и строптивого характера вдруг круто изменил свою судьбу, поступив в ноябре 1832 г. в школу гвардейских подпрапорщиков и кавалерийских юнкеров. Бабушка была огорчена выбором внука. Свободолюбивый, избалованный юноша, привыкший к исполнению всех своих прихотей, которому и университетские порядки были в тягость и который не привык кому-либо подчиняться, попал в обстановку суровой армейской дисциплины. Он и сам вскоре почувствовал, что совершил не вполне обдуманный поступок.

Но отступать было поздно, да и самолюбие не позволило бы. И Лермонтов, смотревший когда-то с высокомерием на философствующих студентов, вынужден был искать дружбу с товарищами, предпочитавшими не книги и умные беседы, а пирушки, дерзкие выходки, соперничанье в силе и удальстве. Боязнь попасть в «маменькины сынки» побуждала Лермонтова, обладавшего, кстати, огромной физической силой, вступать в состязания с первыми силачами школы. Как и они, Михаил способен был гнуть подковы и вязать ружейные шомпола в узлы, за что получал выговоры и даже сидел под арестом.

Популярными среди юнкеров были и другие забавы, например, сочинение песен и стихов не совсем, мягко говоря, пристойного содержания. И здесь Лермонтов не отставал от своих товарищей, словно забыв о серьезном творчестве университетского периода. И если говорить о его известности, то она первоначально пришла к Михаилу как к автору «списочных сочинений», которые затем распространялись в полках среди армейской молодежи. Подобная популярность была не только скандальной, но и опасной, поскольку в своих двусмысленных эпиграммах Лермонтов неизменно задевал чье-то самолюбие, наживая тем самым массу недоброжелателей.

В ноябре 1834 г. двадцатилетний Лермонтов высочайшим приказом был произведен в корнеты лейб-гвардии гусарского полка, расквартированного в Царском Селе. Бабушка не замедлила роскошно экипировать любимого внука и окружить его подобающей обстановкой и прислугой. В Царское Село были отправлены повар, два кучера, слуга, а в конюшне стояли несколько лошадей и экипажей. Все это, не считая солидного денежного ассигнования, давало возможность Лермонтову полностью отдаться светским развлечениям, отчаянным кутежам и рискованным поступкам. В это время разыгралась развязка его романа с Катериной Сушковой, которая несколько лет назад, кокетничая с юным Мишелем, влюбила его в себя, а затем жестоко унижала влюбленного юношу. На этот раз Лермонтов сам влюбил в себя строптивую красавицу, расстроил ее брак с Лопухиным (братом Вареньки Лопухиной), написал анонимное письмо и, под конец, сам сообщил Сушковой, что не любит ее. Поистине, Лермонтов обид не прощал никому, а тем более женщинам!

Впрочем, была и другая, внутренняя жизнь, так не похожая на внешнюю. Поэт редко кому говорил о своих серьезных литературных занятиях, создавая в свете образ то гусарского кутилы, то Дон-Жуана, то любителя опасных похождений. Тайное стало явным в роковой для русской поэзии день трагической гибели Пушкина. Стихотворение «Смерть поэта» была написано 29 января 1837 г. А через несколько дней весь Петербург повторял лермонтовские строки, распространенные в тысячах рукописных экземпляров. Даже Николай I, прочитав стихотворение, выразил надежду, что Лермонтов заменит России Пушкина. Но 7 февраля Лермонтов в ответ на заявление одного из своих знакомых о том, что Пушкин сам виноват в своей гибели, прибавил к стихотворению еще шестнадцать строк. Как знать, не допиши он этих обличительных строк, возможно, жизнь поэта сложилась бы совсем по-другому. Но слово было произнесено, и с обнародованием этой концовки последовал арест поэта и его первая ссылка на Кавказ.

Ссылка Лермонтова наделала в Петербурге много шума. На поэта смотрели как на жертву, что лишь способствовало его славе. Наступал новый этап жизни и новый период творчества, хотя Лермонтову оставалось жить чуть больше четырех лет. Он провел их в постоянных поездках между Кавказом, Петербургом, Москвой, Новгородом. Часто появлялся и на великосветских балах, неизменно привлекая к себе интерес. У одних он вызывал восхищение, а у других раздражение, что нередко бывало причиной драматических ситуаций. Известны, например, подробности столкновения Лермонтова с сыном французского посланника де Барантом. Оба добивались благосклонности княгини Марии Щербатовой. Предпочтение было отдано Мишелю. Раздраженному де Баранту было передано, будто о его особе Лермонтов отозвался с пренебрежением в присутствии самой Щербатовой. Поэт объявил, что все это сплетни, и извиняться не стал. Дело дошло до дуэли, которая состоялась сначала на шпагах, затем на пистолетах. Все закончилось благополучно, но еще долго длилось следствие по делу об этом поединке.

Вторая дуэль, теперь уже на Кавказе, в Пятигорске стала для Лермонтова и последней. Своими едкими замечаниями и насмешками он вызвал недовольство офицера Н. Мартынова, одного из своих полковых товарищей, посчитавшего шутки сослуживца оскорблением. «Это ничего, – сказал на это Лермонтов друзьям, – завтра мы будем добрыми друзьями». Накануне дуэли поэт был весел, много шутил, видимо, считая, что недоразумение закончится миром.

15 июля 1841 г. соперники сошлись под горой Машук. Лермонтов, взвел курок и поднял пистолет дулом вверх, но выстрелить не успел. Выстрел Мартынова был точным и, как оказалось, смертельным. Секундант поэта Васильчиков так описал этот трагический эпизод: «Лермонтов упал как подкошенный… Мы подбежали… В правом боку дымилась рана, в левом сочилась кровь… Незаряженный пистолет оставался в руке… Черная туча, медленно поднимавшаяся на горизонте, разразилась страшной грозой, и перекаты грома пели вечную память новопреставленному рабу Михаилу».

Официальное сообщение о гибели поэта гласило: «15 июля около 5 часов вечера разразилась ужасная буря; в это самое время между горами Машуком и Бештау скончался лечившийся в Пятигорске М. Ю. Лермонтов». Тело поэта сначала было похоронено в Пятигорске, а в январе 1842 г. последовало высочайшее соизволение на перенесение праха поэта из Пятигорска в Тарханы, пензенское имение Арсеньевой, для погребения в фамильном склепе.

Бабушке поэта долго не решались сообщить о смерти внука. Когда она узнала об этом, то перенесла апоплексический удар, от которого так полностью и не оправилась, и скончалась через три года после его смерти. Все, что принадлежало Михаилу Юрьевичу – рукописи, тетради, книги, вещи, одежду и даже игрушки, – Елизавета Алексеевна раздала разным людям, ибо была не в состоянии видеть хоть что-либо из того, к чему прикасался ее обожаемый и гениальный внук.

Когда-то, еще в ранней юности Лермонтов в стихотворении «Нет, я не Байрон, я другой…» писал:

К счастью, последние строки поэта не сбылись. Несмотря на короткую жизнь, он сумел сделать гораздо больше, чем иные плодовитые авторы, а «разбитые надежды» обернулись, вопреки грустным предсказаниям Лермонтова, огромной поэтической славой.

Американский писатель.

Романы «Мартин Иден», «Морской волк», «Джон Ячменное Зерно. Воспоминания алкоголика», «Лунная долина», «Железная пята», «Маленькая хозяйка большого дома», «Сердца четырех» и др.; повести «Искра жизни», «Зов предков», «Белый клык»; сборники северных рассказов «Дети мороза», «Бог его отцов», «Сын волка»; пьеса «Кража»; публицистика.