—      Нэнси…, — упрекнула Ванесса.

—      Эта сучка, — Обернувшись к сестре, она казала на Лорен. — Разбудит Лили.

—      Сучка?

—      Лили? — В унисон с Лорен отозвался я. Ответом нам послужил наглядный пример того, кто такая Лили. Нэнси вытащила из багажника детскую коляску, каркас коляски, и сумку небольшого размера. От коляски, точней люльки, тянулся проводок, который был прикреплен к кислородному баллону, который также был изъят салона. В люльке, полусидя – полулежа, находилась девочка, которой на вид было несколько лет. Может три. Люльку прикрепили к каркасу коляски и Нэнси повезла ее на задний двор, не говоря никому ни слова. Боже, у Нэнси ребенок…. Я посмотрел на Ванессу:

—Это ее ребенок?

Видимо, Лорен не хотела меня подержать и просто ушла, не попрощавшись. Этот день не мог стать еще хуже.

—      Да.

—      Она замужем?

—      Нет.

—      Тогда…

—      Лиам, это не моя история. И не мне посвящать кого-либо в подробности, тем более тебя. Я помогла вам с Лорен, чем смогла. Теперь уходи. А если есть еще вопросы, но не ко мне, — она указала на задний двор рукой. — Иди туда.

—      Она не станет…

—      А в этом ты виноват сам. Всего хорошего, Лиам. Она развернулась и ушла вслед за сестрой. Ушла к той, которая владела моим сердцем несколько лет назад. Я ее упустил. Потерял. Растоптал. Гребаный идиот.

Мы встречались со средней школы. Она не была участницей группы поддержки. Она была другой. Она была участницей гонок, среди парней она была единственной девчонкой, которая ловила кайф от этого. Когда она гнала по трассе, на всю округу были слышны басы Dead by April, а не тот позорный реп, который любили прокачать ребята из школы. Если надевала юбку, то никогда не надевала каблуки. Только кеды. Всегда футболка и небрежный пучок на голове, но чаще она распускала свои шикарные волосы, аромат которых я помню до сих пор. Интересно, она пользуется тем же шампунем? Ее зеленые глаза всегда искрились весельем, а когда мы были вместе, я знал, что все искры, которые я вижу в ее глазах, были из-за меня. Я знал, что делаю ее счастливой, ровно как и она меня. Она была самой низкой девчонкой из всех, кого я знал. При моем росте мне было до боли приятно сжимать ее в своих руках и целовать макушку, когда она прижималась к моей груди. И не только к груди… Мой пах ей тоже был благодарен. На губах до сих пор играет вкус ее кожи и сладких нежных губ, которые так нежно звали меня по имени.

Я был ее первым парнем, с которым она занималась сексом, а она первой девушкой, с которой я занимался любовью.

Она тогда смотрела мне в глаза, потом резко втянула в себя воздух и прикусила губу. Она зажмурилась и я понял, что сделал ей больно.

—      Ты в порядке?

Она закивала, обвила мою шею руками и прижалась ближе ко мне:

—      Все в порядке, — шепотом сказала она. — Я люблю тебя.

Это был первый раз, когда с ее губ слетели эти слова. В ту ночь эти три слова звучали не один раз, точно так же не один раз были доказаны в действии.

—      Какого черта ты до сих пор здесь торчишь? — Если бы не резкость в ее голосе, то он звучал бы довольно нежно и мелодично. Пора возвращаться в реальность, парень.

—      Даааа, — я потер затылок и прищурился. — Как ты, Нэнси? — Звучит жалко, но я хочу смотреть на нее и слушать ее…  Чувствовать.  Фак. Скрещенные на груди руки сказали мне, что сегодня для бесед я выбрал неудачный день. Она так прекрасна, когда злится. Мое тело жаждет ее ласк и губ… Мой член ожил. Очень вовремя, придурок.

—      Тебе какое дело? Ты практически четыре года не изъявлял желание узнать, как у меня дела. Думаешь, что сейчас ты мой друг и все такое? Кстати, где подружка твоя? Я удивлена..  Лорен… Ты ведь ее вечно избегал… Впрочем… Неважно.

—      Я не мог дозвониться. Ванесса ничего мне не говорила. Я ничего не знал.

—      Пусть впредь так и будет.

Она повернулась на пятках и прошла в дом, даже не бросив косого взгляда на меня.

Я поплелся к машине, но уехать не решался.

Ее приезд менял многое. Я должен все прояснить и расставить все точки над « i».

Я завел мотор и поехал туда, где находился ключ к решению моих проблем. По крайней, я верил в это.

Глава 3.

Ванесса

Я работаю консультантом в центре помощи подросткам, которые сталкивались с насилием в семье. Довольно сложно наблюдать изо дня в день детей, которые подверглись жестокости со стороны родного и близкого тебе человека. Я была удивлена, когда ко мне пришла Лорен. Да еще с Лиамом. Он моего дома сторонился довольно долгое время, все эти годы я слышала о нем массу "интересных" вещей, но только пол года назад человек взялся за ум. Наверно на моем лице довольно явно исказилось непонимание ситуации, поэтому Лорен решила пролить свет на события этого дня. И этой встречи.

- Прости, что без предупреждения... Но ситуация довольно важная... Можно нам войти?

Я молча отошла и пропустила ребят. Лиам не смотрел мне в глаза, куда угодно, но не в глаза. Что ж, я могу понять причину. Но как он осмелился прийти сюда?

Лорен ощутила арктический циклон между нами, поэтому решила, во избежание внезапной смены температуры на еще более низкую, выпалила:

- Мои родители усыновили восьмилетнего мальчика, потому что его отец бил и пил его, пока ребенок не оказался в реанимации. Помимо того, что мальчик сломал запястья и ногу, он получил психологическую травму: отец насиловал его. Сейчас мальчик в больнице, ни с кем не хочет говорить. Лиам сейчас работает у своего отца в юридической фирме, он представляет наши интересы, и мы хотели бы, чтобы ты помогла нам устроить встречу с доктором Декстером.

Доктор Декстер самый квалифицированный врач в этой области и все ребята, которые были у него, постепенно приходили в себя. Родители, конечно, это хорошо. Но не всегда можно рассказать родному человеку, что с тобой произошло. Именно в такой ситуации оказалась моя сестра.

Я никогда не забуду день, когда все произошло. вот сейчас я сижу дома и жду маму с папой, они почему-то опаздывают, сестра умчалась на курсы, а потом, скорей всего, пойдет к Лиаму, мой парень сейчас зубрит, потому что экзамен завтра, а он еще даже учебники не открывал. И вот через 3 часа раздается звонок в дверь, а там стоят полицейские и сообщают, что мама и папа больше никогда не переступят порог этого дома.

Когда пришла сестра, я видела, что она растеряна. А когда я ей сообщила новость, она просто ушла. Молча. развернулась. И ушла. Как, мать вашу, это понимать? Но я не могла сказать ни слова. Я понимала ее оцепенение, шок... Но чтобы уйти... Хотя, по правде говоря, я бы тоже ушла. Из своей кожи. Потому что быть в ней было больно. Я просто села в гостиной на диван и просидела так еще некоторое время. Как вдруг открылась входная дверь и на пороге появилась Нэнси, белая, как полотно. Она, словно зомби, поднялась наверх. Я пошла за ней... В комнате тускло горел ночник, а она складывала какие-то вещи в рюкзак и бормотала: