— То есть как это? — спросил доктор Альт, и я понял, что слова гостя все-таки произвели на него впечатление.

А тот развел руками, пожал плечами и, склонив голову набок, чтобы лучше выразить свою покорность провидению, сказал:

— Я вижу все, что должно произойти. Например, я видел во сне, что у меня заболела жена, и действительно через несколько недель она слегла. Я видел также врача, который мог ее вылечить. А в прошлом году я уже за месяц знал о том — вы едва ли этому поверите! — что у меня будут неприятности с почками. И я был так уверен в этом, что за две недели до болезни даже закрепил за собой койку в больнице, хотя еще ровно ничего не чувствовал. Вот как со мной бывает!

— Изумительно! — сказал доктор Альт. — Поистине изумительно!

— Вот, вот! — подтвердил гость и усиленно закивал, — А что касается моих теперешних затруднений, то я их видел во сне уже несколько месяцев назад. Я знаю, что это испытание господне и что мои затруднения пройдут. Однако…

— Да, конечно, я тоже так думаю, — прервал его доктор Альт, почувствовавший облегчение при таком обороте разговора. — Поэтому вы сами должны понимать, что я не могу пойти вам навстречу. Мы должны с благодарностью принимать испытания божьи и нести свою ношу. Сваливать что-нибудь на других было бы не только малодушием, но означало бы сопротивление воле всевышнего.

Посетитель горячо его поддержал.

— Да! Как прекрасно вы сказали: «Мы должны с благодарностью принимать испытания божьи». Да, это совершенно верно! Но только, видите ли, в одном из снов бог повелел мне посетить вас, чтобы вы…

— Меня? — воскликнул доктор Альт. — Меня?

— Да, вас! Я видел вас во сне точно в таком виде, в каком вы передо мной сидите. Да, да, именно в таком!

— Но зачем же? Почему?.. Я не понимаю!

Посетитель равнодушно пожал плечами, как бы говоря: «Откуда мне знать?» Потом сказал:

— Не могу объяснить, но это так. Я видел во сне, что вы мне поможете, не то, уверяю вас, я никогда не посмел бы прийти.

— Это неслыханно! — вскричал доктор Альт, и видно было, что ему весьма не по себе. — Почему же именно я? Не понимаю.

Посетитель заговорил теперь мягко и успокоительно, как с больным:

— Может быть, это испытание, господин доктор! Кто знает? Бог через меня посылает вам испытание. Нужно с благодарностью принять его, господин доктор! Да, да, именно!

Бедный доктор Альт ничего не мог ему возразить. Он уступил.

Глава шестая

Года через два после того, как я поступил в контору доктора Альта по управлению недвижимостями, мой браг женился на женщине, с которой уже давно проводил вечера. Когда он впервые заговорил об этом с матерью, я сразу заметил, что ей больно. Но она сказала только:

— Приведи ее как-нибудь к нам! Если она хорошая женщина, отчего же нет!..

Однако брат стыдился показать невесте наше убогое жилище, и матери пришлось как-то вечером поехать в город, чтобы познакомиться с будущей невесткой.

Звали ее Селиной, и она была на год старше моего брата. Но, глядя на ее лицо с широким носом, веснушками и косматыми бровями, а главное, слыша ее голос, вполне можно было принять Селину за его мать. Я так и не мог постичь, почему брат на ней женился. Скорее всего, потому, что у нее были сбережения — несколько тысяч франков — и хорошая мебель. Брату оставалось лишь снять подходящие комнаты для этой мебели, а найти их было нетрудно.

За несколько дней до свадьбы он во время обеда как бы невзначай обронил:

— Так вот, у нас теперь три комнаты. Они очень мило обставлены: спальня белого бука, модная кушетка и все такое. Но только квартира великовата для двоих.

Мать возразила с большей горячностью, чем ей было свойственно:

— Ах, ну что ты! Она вовсе не велика. Как раз то, что вам нужно. А там, глядишь, и ребенок не заставит себя долго ждать.

Некоторое время мы молча ели, потом брат внезапно обратился ко мне:

— Ты мог бы жить у нас, вместо того чтобы каждый день ездить в такую даль. Тебе было бы удобнее, да и матери легче.

— Как? — Я был поражен и обрадован. — Ты думаешь, это возможно?

— Конечно! Ну, будешь немного платить. Это ясно.

Я посмотрел на мать: согласна ли она? В глазах у нее стояли слезы.

— Мальчик мне не в тягость, — сказала она и жесткой ладонью раза два провела по столу, словно хотела что-то смахнуть.

Но я, конечно, не согласился с таким доводом. Возможность жить в городе, утром вставать попозже и быть свободным в долгие вечера — все это так прельщало меня, что я с трудом мог усидеть на месте и не обратил особого внимания на мать и ее тихие слезы.

— Ах, это было бы чудесно! — воскликнул я. — Можно мне жить у него, мама? Да, можно? Утром поваляться в постели — это же замечательно! И вообще…

Мать уголком передника вытерла слезы на глазах. Заметив мое воодушевление, она даже попыталась улыбнуться.

— А я? — спросила она. — Мне здесь остаться совсем одной? Вот вы уходите, а обо мне никто не думает!

Я с изумлением взглянул на нее, и мне вдруг показалось, что я в первый раз вижу ее такой, какова она на самом деле. Эти глаза, потускневшие от забот и лишений, когда-то были красивы, а тонкие губы, так редко смеявшиеся, когда-то целовали! Лишь несколько мгновений видел я истинный образ матери, потом отвел глаза; но он запечатлелся во мне навсегда, и даже теперь я вижу ее яснее всего, когда вызываю в памяти тот вечер.

Мало-помалу я начал понимать, как больно матери, что дети уходят от нее и оставляют ее одну в обветшалой лачуге, где в щелях между трухлявыми балками завывают ночные ветры. Но я был так захвачен перспективой, о которой полчаса назад не смел бы и подумать, что отогнал от себя зарождавшиеся угрызения совести.

— Нет, мама, я думаю о тебе! — воскликнул я наконец. — Ты ведь знаешь мой план! Я хочу разбогатеть, чтобы построить тебе дом. Ты только не мешай мне, я знаю, чего хочу! Посмотри, мама, дом будет вот такой!

Взяв карандаш, я начал рисовать; я подробно объяснил ей устройство ее будущей квартиры, и притом так красноречиво, что мать вдруг провела рукой по моим волосам и сказала:

— Ах ты, выдумщик!

— Мама, можно мне?.. А, мама?

Она вздохнула. Потом засмеялась:

— Если тебе так хочется!.. Там тебе и вправду будет лучше. Но мне здесь будет одиноко… все вечера…

— Послушай, мама, — быстро возразил я. — Ведь я каждую субботу буду приезжать и оставаться на воскресенье. А в будние дни какой тебе от меня прок? Я читаю или работаю, а ты штопаешь или вяжешь. Иной раз мы не скажем друг другу и десяти слов. Видишь?!

— Но ты со мной, — сказала она и робко взглянула на меня; не в ее натуре было обнаруживать свои чувства, и теперь она немного стыдилась. — Ну да ладно! — добавила она. — Ты будешь приезжать в конце недели, так тоже хорошо.

Через несколько дней я занял третью комнату в квартире брата. Я должен был платить за нее порядочную сумму, зато был совершенно свободен, мог уходить и приходить, когда хотел, и даже получил свой ключ.

Моя жизнь опять стала более человеческой. Теперь я мог думать не только о том, как бы выспаться, и меня мало-помалу снова начали интересовать женщины.

Вначале я по вечерам оставался дома. Однако моя невестка была злющая особа, превратившая жизнь брата в настоящий ад. Чтобы не быть свидетелем их непрестанных ссор, я после ужина часто уходил. И вскоре у меня вошло в привычку, проглотив последний кусок, сразу вставать, снимать с гвоздя ключ от входной двери и, пробормотав «спокойной ночи», куда-нибудь отправляться.

Я бродил по городу без плана и цели. Старался на ходу ловить взгляды хорошеньких девушек, а устав, изредка позволял себе выпить кружку пива. Из вечера в вечер шатался я по улицам один. Я не знал ни души, и мне не с кем было перемолвиться словом. Когда я разглядывал молодых девушек в воздушных платьях, нарядных шляпках и изящной обуви, во мне вспыхивало желание завести себе подругу, подобно другим мужчинам, и я долго раздумывал, как за это взяться. Но к сожалению, я был еще более неловок, чем прежде, и виной отчасти был мой внешний вид; я рос так быстро, что костюмы постоянно были мне маловаты, руки нелепо, уродливо вылезали из рукавов. Кроме того, лицо у меня было покрыто неприятной, хотя и безвредной, сыпью, какая нередко появляется у молодых людей. Поэтому я никогда не отваживался заговорить на улице с девушкой, а других возможностей завести знакомство для меня не существовало. И вот прекрасные создания, шурша юбками, мелькали на улице предо мной, такие близкие, что я мог бы коснуться рукой их платья, и все же недостижимо далекие. Они возбуждали мою фантазию и по ночам не давали мне спать.