У каждого гения свои творческие секреты. Что касается Огюста Родена, несомненным признаком его таланта является развитая способность проникать в душу своих героев. Роден не мог просто создавать фигуры, он стремился увидеть в них человеческое, выразить в камне или металле мимолетные порывы и преходящие желания, поймать неповторимое мгновение, запечатленное в движении, позе, жесте… Ваятель передавал произведениям часть своей всепоглощающей внутренней энергии. Роден ставил перед собой задачу выразить скульптурой позицию мастера, бросающего вызов: он долго продумывал каждую деталь творения, прежде чем взяться за ее исполнение. Каждое застигнутое врасплох движение, запечатленное ваятелем, как адресованный будущим поколениям конверт, должно было содержать послание всему миру. Именно такое ассоциативное восприятие собственной роли дает любому ремесленнику перспективу вырасти до гения – творец никогда не рассматривает себя как часть общества, он, противопоставляя себя всему человечеству, всегда смотрит на мир со стороны. А вектор его основных усилий всегда направлен на достижение максимального влияния на мир. Роден для решения этой задачи научился вживаться в роль, проникая в глубины человеческой психики и передавая самые потаенные мысли и чувства.
Но так же верно, что он был великим тружеником: некоторые образы он вынашивал целыми годами, подключая воображение и знания. Рильке свидетельствовал, что, задумав образ Бальзака, Роден прожил с этой идеей не один год, а для лучшего понимания своего героя он даже посетил родину писателя и изучал его письма. Такой детальный психофизический анализ при создании произведений говорит о намерении Родена тесно связать внутренний мир своих героев с их внешними формами – он, понимая эту взаимосвязь, считал своим долгом передать некую энергетическую силу последующим поколениям.
Мастер не опасался стать в оппозицию общественному мнению. Напротив, он, похоже, считал, что жесткое противостояние скорее послужит приобщению мира к собственной точке зрения. Почти все шедевры Родена создавались в оппозиции, но затем признавались. Наиболее ярким примером стали «Граждане голода Кале», в скорбные фигуры которых он втиснул чисто человеческие переживания: смятение и боль – то, что отказывались признать оскорбленные обескураживающей простотой заказчики. Они ожидали увидеть бесчувственный и возвеличенный героизм своих сограждан, но были изумлены, столкнувшись с ликом Правды. Роден бросил вызов и победил. Просто он знал: великие творцы не подстраиваются под мир, они преобразовывают его. Рильке, описывая работу Родена над скульптурой Бальзака, настаивает на применении мастером приемов визуализации, представления образа создаваемого героя. Похоже, именно так и рождались роденовские шедевры. Но создание Бальзака проясняет еще одну сторону творчества этого человека: Роден, после того как появление скульптуры вызвало настоящий скандал, забрал ее, объявив, что останется ее единственным обладателем. Как истинному творцу, ему не нужны были аплодисменты толпы. Родену было достаточно знать, что он творит, незримо соприкасаясь с вечностью и приближаясь к непостижимому – сути человеческого бытия. Это вселяло больше уверенности, чем ободрения живущих рядом с ним. Мэтр осознавал, что, бросая вызов поколению, он тем самым ставит себя над ним. Он ввязался в борьбу с вечностью, и следующим шагом было распространение собственного интеллектуального влияния за пределы времени.
Действительно, как метко заметил Рильке, «слава – не что иное, как скопление кривотолков, образовавшихся вокруг нового имени». Но, если честно, говоря о славе Родена, нельзя не заметить, что он лично приложил осознанные очень заметные усилия для распространения славы по миру. Причем это вовсе не хаотичные случайные поступки, а выстроенная в целенаправленную, четко продуманную систему цепь активных действий. И если любой художник или скульптор стремится организовать как можно больше выставок, а политик и государственный деятель – публичных мероприятий, то система Родена носила более тонкий и вместе с тем более глобальный и агрессивный характер.
Во-первых, он начал организовывать продажи выставленных работ, что поначалу было крайне рискованно не только финансово. Провал такого предприятия мог бы серьезно подпортить имидж мастера. И наоборот, успех продаж оказался важен, и не столько вырученными деньгами, сколько распространением влияния роденовского направления в искусстве, так как многие работы покупали различные музеи всей планеты. Появились новые заказы на выставки.
Во-вторых, чтобы избежать чужих интерпретаций своего творчества, а заодно и запечатлеть для потомков результаты ежедневного кропотливого труда, мастер решил использовать дополнительную возможность для изложения информации о себе. С этой целью Роден написал ряд теоретических трактатов о скульптуре, которые, безусловно, в конечном счете посвятил себе самому и своему творческому поиску. В них он, прежде всего, развил идею своего направления в скульптуре, чем, кроме прочего, обеспечил появление последователей своей школы.
В третьих, мастер, заставив служить себе новые фототехнологии, создал гигантскую фотогалерею собственных скульптурных работ. Исследователи роденовского творчества подчеркивали, что небывалая по размеру коллекция из более чем семи тысяч фотографий немало способствовала распространению влияния мастера и росту его успеха. Он был одним из первых, кто сумел соединить коммерческую и идеологическую составляющие творчества: сбывая за мизерную цену фотокопии своих работ, Роден добился невероятного по широте распространения творческих идей. Как тяжеловесные корни величественного дуба, они всей мощью укрепились на скрижалях истории. Фотографии не только послужили документальным подспорьем журналистам, с которыми сотрудничал скульптор, но и превратились в хронологические свидетельства колоритного творческого пути этого великана от скульптуры.
Наконец, в четвертых, он решился на крайне необычный, почти экстремальный для творца шаг: знаменитый скульптор объявил о готовности передать все произведения государству в обмен на разрешение создать Музей Родена в отеле «Бирон» в центре Парижа. Для человека, прожившего первые пятьдесят лет своей жизни в крайней нужде и бедности, с приходом славы материальное становится ничем в сравнении с возможностью увековечить свое имя. И Роден сумел это сделать, получив роскошное двухэтажное здание с прилегающей территорией с помощью единомышленников и людей, поддерживающих его. Хотя старость уже навалилась на мастера непреодолимой тяжестью, он успел привести в исполнение свой, возможно, самый главный творческий замысел.
Творческая свобода и очарование женщины – это то, что бесконечно ценил скульптор. Роден много внимания уделял женщинам: они всегда зажигали в мастере неугасимый огонь творчества. Роден любил женщин и не скрывал этого. Его языком было тело, и тело женщины было так же остро необходимо ему, как глина, из которой он лепил свои ослепительные фигуры. Лишь одна из них – непритязательная и удивительно терпеливая Роза Бере – оставалась с ним на протяжении всей жизни. Она подкупила Родена своей мужественностью, преданностью и интуитивным пониманием своей женской роли; она единственная безропотно прошла с мэтром путь от холодной и мрачной первой мастерской до музейного благоговения перед величием ваятеля. Поддавшись настоянию друзей, Роден сочетался с Розой Бере законным браком лишь за месяц до смерти своей спутницы и за девять месяцев до собственной кончины в возрасте неполных семидесяти семи лет.
На сложном жизненном пути было еще множество других женщин, которые вдохновляли, оставляли неизгладимый след в его жизни или просто сопровождали творца. Это не было банальной изменой. Бесконечно ценя свою свободу, но почти не щадя чувства находящихся рядом, Роден все же был честен по отношению к своим возлюбленным. Он сохранил непредвзятость, высокий такт и уважение по отношению к каждой; он, пожалуй, дал им больше, чем взял сам. Так было, к примеру, с Камиллой Клодель, которая сама стала известным скульптором под влиянием идей Родена.