— Разряд!

Меня тряхануло не только от его крика, но и от молнии. — Сердце бьется?! — Влад смотрел на меня какими–то дикими глазами.

— Нет! Ты ему полгруди сжег! — видел большой ожог, от которого на коже появились волдыри. И тут же его залечил, отдав на это почти все силы, что у меня были.

— Тогда меньше! Наполовину! — и прежде чем я его сбил, он крикнул еще раз: — Разряд!

— Нельзя, Влад! Нельзя! — глядя на его горящие безумием глаза, мне стало страшно. — Он мертв!

— Я спасу его! Я могу!

— Нет, Влад! — как же сильно подкосила его смерть Лекса! Слезы потекли из моих глаз еще больше, как такое могло произойти с ними? Влад, такой мужественный, сильный, не унывающий, так сдал.

— Ивн! Ивн! — послышалось сзади. И меня подергали за мантию. На меня смотрел Лекс. Что происходит! Он же умер! — Ивн, грудь горит, — показал он пальцем на себя. Из–под некогда хорошей одежды, виднелась опять обгоревшая грудь.

— Я ж говорил! — крикнул Влад и потерял сознание, его голова со стуком упала на пол. Также на пол упал кто–то из прислуги. Сначала помог Лексу. Когда убедился, что его жизни ничего не угрожает, кинул на Влада «Малое исцеление» и отдал всю свою энергию. Да, магическое истощение мне дорого обойдется, успел подумать я. Последнее, что я увидел, были стражники, что нарисовались в проеме двери.

Сэр Кодванс эл Гринс смотрел на побоище спокойным безразличным взглядом, но если бы кто–то мог заглянуть в его мысли, то он бы ужаснулся.

«Как? Как? Как?» В уме он задавал себе один и тот же вопрос. Как один вчерашний свинопас, как называл его барон, мог сделать такое?

Эту операцию он задумал уже тогда, когда ему пришлось извиняться перед Вайсом в присутствии графа. Хорошо, что тот за полтысячи золотых разрешил принести извинение не перед всеми собравшимися на балу. А только перед ближниками и вассалами графа. Но даже тогда он был зол на своего оппонента и если бы мог убить, убил бы.

Эту операцию можно было бы даже записать, как одну из лучших разработанных бароном. Кодванс был опытным интриганом, и ему уже приходилось устранять неугодных людей.

Наемная команда из двадцати профессионалов стоила всего лишь сотню золотых. Многие дома были брошены. Люди графа смогли найти хорошее место для засады. Наемники все подготовили, осталось только ждать. Но Вайс как будто что–то почувствовал и практически не выпускал парня из своего дома. А делать налет на дом в центре никто бы не захотел. Потом военная компания. Пришлось отсыпать еще пятьдесят золотых команде за ожидание. И вот день настал. Дошли вести, что скоро войска вернутся.

Однако полученная информация внесла свои коррективы. Сказали, что оруженосец Вайса стал мощным бойцом и шаманом. На него даже пришло две наградные. Парень время зря не терял, крепко сдружился с Ивном Вайсом и с еще одной целительницей. Если они будут рядом, то смогут его спасти. Из хранилища извлекли амулет «Тени» и «Ньяш», когда–то их достали за большие деньги и все это вручили доверенному человеку.

Наемники тоже узнали каким–то образом про парня и отказались принимать участие в убийстве шамана. И сколько я им не говорил, что никакой он ни шаман, они не хотели об этом слушать. Пришлось опять лезть в хранилище и брать для них защиту, если они не сумеют его убить болтами.

Он знал, что Вайс будет в гномской таверне, значит, там будет и его оруженосец. Останется только позвать их к графу. И тогда, когда они не будут ничего подозревать, убить. Вроде ничего сложного. Узнали, что Бояру нравится общество гостьи графа. И один из наемников, надев графскую форму, пошел за ним. Это был единственный выживший из наемников. Впрочем, выживший на момент нападения, он просто не успел дойти до места засады. А потом люди барона его убрали.

Барон сморщился от густого запаха крови, такой бывает только на поле боя. И это если не смотреть. А посмотреть было на что. Первое, что сразу бросалось в глаза, был мертвый конь, который лежал посредине дороги, потом три разрубленных тела. Ровно поперек, на лицах застыло выражение ужаса, они умерли в мучениях. Крыша особняка купца Парута была разрушена. Из трещины, что смотрела на улицу, явно видны потеки крови. Еще семь бойцов были размазаны по каменному забору, в прямом смысле этого слова. Примечательно, что на мостовой со стороны атаки совсем не осталось ни мусора, ни песка. Еще один мешок мяса, когда–то называвшийся человеком. Относительно целыми остались только три воина, у одного перерезано горло, от чего умерли другие двое, уже и неинтересно. Это были те, у которых был амулет защиты.

Единственное, было жалко Сурпа, его человека для личных поручений. От него тоже осталась только куча мяса. И что самое главное, этот Бояр хоть и был серьезно ранен, остался жив. Мои люди, специально отправленные проверить, что бы все прошло хорошо, видели его. Он даже забрал у них лошадь. Он еще многое сказал бы десятнику за почти потерю имущества, но решил ничего не делать. Его люди подчистили концы, и теперь никто ничего не узнает про мой интерес в этом деле.

Сейчас городской отдел дознания при свете факелов осматривал место засады. Кодванс воспользовался своим положением, чтобы пройти сюда. Якобы его люди, услышав шум, прибыли сюда первыми. Что ж, он посмотрел все что надо. Нужно возвращаться, иначе барон рисковал сорваться прямо здесь. Столько денег и все потрачены впустую.

Ужин проходил в спокойной, положенной в приличном обществе обстановке. Для дорогих гостей, а ими были я и Вита, была приготовлена малая столовая, которая от большой отличалась более приятным цветом стен и отсутствием ужасных статуй. За столом сидел сам граф Нектор, его сын — забыла, как зовут, граф Руаку, который также был приглашен переночевать в комфортных условиях, их приближенные. Сэр Валленс сказал, что у него какие–то свои дела и на это мероприятие не пришел. Вроде немного людей, но получилось пятнадцать. Всех я своими ментальными способностями ощущала нормально, только сын графа был преисполнен светлыми чувствами всякий раз, когда бросал взгляд на Виту. Но какой–то он был не такой. Не такой мужественный, как, например, Лекс, хоть тот и был младше. Как у нас говорили: в Восточном Мариде очень заботились о своей крови, и старались не отправлять детей на войну. Всю грязную работу делали рыцари, их было много, они в подавляющем своем большинстве были не образованы.

Я уже была сыта. Осталось только дождаться десерта и пересесть с этого стула в широкое кожаное кресло, я уже наметила себе его среди тех, что стояли у камина. За ужином, естественно, не общались, но после придется, граф стребовал рассказ о боевых действиях.

— Эл! Извините, эл! Срочно от дознавателей, — слуга показался в проеме дверей, вытянувшись, в руке у него был лист бумаги.

— Да что же это творится! — в сердцах прошипел граф. — Уже поесть нормально не дадут. Неси сюда! — слуга мигом был возле своего господина. — Так… — граф углубился в чтение. — В верхнем! Так, что–то знакомое… — граф даже поднялся с места. И подошел к окну.

— Лодик! Напомни, мы тогда вместе рапорт читали, про то, что у нас в войске шаман появился. Ты помнишь, кто это?

— Извините, эл, я могу сходить посмотреть, даже помню, где эти рапорта лежат, — поднялся главный военный помощник графа.

— Этот шаман — оруженосец Влад Бояр. Он был в моем лагере и это мой хороший знакомый, — Вита говорила могильным холодным голосом, смотря в центр стола.

— Точно, Бояр, это же оруженосец Вайса, — прошептал кто–то.

— Скажите, эл, что он натворил в этот раз? У него есть такая особенность, быть всегда в центре самых невероятных событий, — граф даже поперхнулся от слов Виты.

— Да, я вспомнил его. Действительно занимательная личность. Я его даже хотел в рыцари произвести, но Генри настоял на том, что бы дать ему еще немного времени, дескать, морально не готов… М-да… Он что, правда, сильный шаман? Что даже может на равных сражаться с шаманами орков?