Жирный, потный, раскрасневшийся, Трейлор был одет в свою фирменную рубаху ft клетку — аляповатый гавайский стиль, вышедший из моды еще в шестидесятые годы. Он уставился акульими глазками на Коди, который остался сидеть, готовясь принять бой.
— Я посоветовался со своим адвокатом. Он говорит, что мы можем упечь эту стерву в тюрьму за присвоение украденного имущества, даже если не удастся доказать кражу. — Тони плюхнулся в кресло напротив Коди. «Моки» встали у него за спиной.
— Не советую тебе лишний раз досаждать Лаки, — твердо сказал Коди, недоумевая, почему это так важно для Тони. — У нас и без того возникли неприятности. Твой кузен — ну, ты помнишь, тот самый, которого я нанял в тюремщики по твоему настоянию, — пускал желающих поглазеть на нее за пять долларов! Теперь она собирается предъявить иск за нарушение ее гражданских прав и разорить наш штат.
Эта новость явилась для Тони освежающим душем, он утер тыльной стороной ладони пот со лба.
— Кто ее адвокат, черт возьми?! Погоди, я до него доберусь!
— Кажется, какой-то умник с материка, — придумал на ходу Коди.
Трейлор заколебался: на материк его влияние не распространялось.
— Где она живет? И живо приведу ее в чувство!
— Слушай, Тони, речь всего лишь о машине. Чего ты так расшумелся? Она все равно скоро предстанет перед судом.
Трейлор поерзал, скрипя креслом, и Коди испугался, что пружины не выдержат его веса. Где полиции раздобыть денег на покупку нового?
— Эта стерва пользовалась моей машиной больше года. Если она не будет наказана, всем захочется отщипнуть от меня по кусочку!
Коди подумал, что от Тони не убудет, но постарался сохранить серьезность.
— Позволь мне самому довести ее дело до конца. Это моя работа.
Тони с кряхтением встал и покинул кабинет, не прощаясь. «Моки» послушно потянулись за ним. Коди остался качаться в кресле, гадая, по каким еще причинам Трейдеру так хочется упрятать Лаки за решетку. Неужели все исчерпывается уязвленным самолюбием?
В это Коди не мог поверить. Он давно подозревал, что Тони как-то связан с производством «мауи вауи». Высоко в горах, покрытых неприступными джунглями, островитяне выращивали высококачественную марихуану, изготавливали этот наркотик и отправляли его на материк. Дважды в год ФБР устраивало облавы с применением вертолетов и выкорчевывало плантации. Однако к следующему появлению агентов все опять было в прежнем состоянии.
Тони был в курсе всех событий на островах, и Коди в который раз задавался вопросом, не состоит ли он в гавайской мафии. Эта мафия прославилась своей суровостью и кодексом молчания. Даже если Трейлор в ней не состоял, Коди был готов поручиться, что он прекрасно осведомлен о многих ее действиях. Может, тут и кроется разгадка того, что он не желал оставить Лаки в покое?
За три часа Грег расчистил большую часть стола и отложил в сторону наименее срочную почту. У него появилось желание прогуляться по территории и взглянуть, что произошло в институте за время его отсутствия. Он с удовольствием подумал, что за эти три часа вспомнил про Лаки всего раз, от силы два. Ладно, зачем себя обманывать? Больше, гораздо больше! Грег вновь попытался проанализировать свою реакцию на нее, но так и не понял, чем эта загадочная женщина берет его за живое.
Стоило ему покинуть кабинет с кондиционированным воздухом, как на него дохнуло дневной жарой и на лбу сразу выступил пот. На солнцепеке пахло всей тропической растительностью, вместе взятой. Он не видел Лаки, но знал, что она находится где-то поблизости — недаром Доджер прохаживался подле бассейна с раненой акулой.
— Номо! — позвал Грег и в ту же минуту заметил Лаки.
Она разгуливала по дну бассейна с аквалангом за спиной и акулой под мышкой! Доджер казался крайне озабоченным и не сводил с Лаки глаз. И не он один:
рядом стояла кучка ребят-подростков из летнего интерната.
— Что, босс? — откликнулся Номо, спеша Грегу навстречу.
— Зачем Лаки туда залезла?!
— Решила помочь акуле, — пожал плечами Номо и посмотрел на часы. — Ей уже пора вылезать.
Он нагнулся и постучал ладонью по бортику бассейна, привлекая внимание Лаки, после чего жестом приказал одному из добровольцев сменить ее.
— Интересно! Умеет нырять, но не помнит собственного имени? — раздался рядом голос Рейчел.
Грег не заметил, как она подошла, настолько увлекся Лаки. Сквозь воду было трудно различить, что, собственно, происходит на дне бассейна. Но Лаки все не выныривала, и Грег уже представлял себе, как прыщавый юнец вместо того, чтобы забрать у нее акулу, ощупывает ее саму с ног до головы...
Он сделал над собой усилие и повернулся к Рейчел.
— Запоминание подобных навыков регулируется другим механизмом — тем же, с помощью которого человек учит иностранный язык. Эта память у Лаки сохранилась. Отсутствует так называемая эпизодическая память — о конкретных событиях в прошлом.
Рейчел не сводила с него своих карих глаз, полных глубокого чувства.
— Я сегодня поплыву на «Атлантисе», — тихо сообщила она.
«Атлантисом» называлось судно со стеклянным днищем, позволявшим туристам любоваться роскошными коралловыми рифами и снующими над ними рыбками. Раз в неделю кто-нибудь из сотрудников института читал на «Атлантисе» лекцию туристам. Чаще других в роли лектора выступала Рейчел. Это было одним из способов заработать для института денег.
Грег смотрел ей вслед, удивляясь, почему его не увлекает эта славная женщина, разделяющая его интересы. Что поделать, сердцу не прикажешь!
Он обернулся и обнаружил, что Лаки уже вылезает из бассейна. Вот черт! Стандартный черный костюм ныряльщика, который прекрасно подходил аквалангистам из добровольцев, оказался ей мал и неприлично обтягивал все тело, особенно грудь и соски. Это зрелище вызвало оторопь у парней из интерната; было видно, что все они сгорают от желания помочь ей переодеться.
Даже Номо оказался тут как тут с полотенцем для Лаки. Грег двумя прыжками настиг его и выхватил полотенце. Не успела она отдать акваланг и маску самому шустрому подростку, как он обернул ее полотенцем.
А Лаки, казалось, искренне не замечала возникшего вокруг нее ажиотажа. Она смотрела на одного Грега своими необыкновенными зелеными глазами.
— Акуленка зовут Руди, — сообщила она с самой пленительной улыбкой, какую ему только приходилось видеть. — Оказывается, он плыл вдоль рифа с матерью, и тут его поймали...
Это сообщение было встречено потрясенным молчанием подростков. Боже, эта женщина — страшная угроза для общества! Теперь эти сопливые балбесы еще больше проникнутся жалостью к акуле, забыв, что перед ними всего лишь машина по поглощению живой плоти.
Грег затолкал Лаки в бамбуковый сарай, исполнявший функции раздевалки. Она отдала ему полотенце, включила воду и, не дожидаясь, пока он выйдет, забралась под душ.
Этого ему только не хватало! Он честно старался на нее не смотреть, но не мог не вспоминать прошлую ночь, ее роскошное тело, трепетавшее от желания...
— Знаешь, Руди в полном отчаянии, — заявила Лаки из-под тугих струй. — По-моему, он уже перестал надеяться на встречу со своей семьей.
— Вот как? — выдавал Грег.
Возможно, молокососы у бассейна и нашли ее неотразимой, но он не ожидал Ьт этой женщины ничего, кроме беды. Свидетельством было то, как бесстыдно она подставляет лицо под сильные струи, как приподнимаются, грозя продырявить купальник, ее груди...
— Довольно! — Он сердито закрутил воду.
— Как скажешь...
Грег заметил на ее лице озорную улыбку и заподозрил, что ей хорошо известно о переживаемых им муках неутоленной плоти. Лаки вылезла из душа, перекинула косу через плечо и отжала ее.
— У меня есть идея, — сообщила она. У него тоже родилась идея, но вряд ли они с ней думали об одном и том же. В этом облачении Лаки была все равно что голой. Интересно, за кого она его принимает — за Римского Папу?
— Ты не хочешь узнать, что я придумала? Грег засунул руки поглубже в карманы и для пущей верности стиснул кулаки, чтобы не зажать ее в угол темного сарая и не овладеть ею прямо так, стоя.