«Если тормоз не выдержит напора ветра, – взволнованно думал он, – параболоид развернется по солнцу и начнет нагревать котел, а в котле нет воды. Мы ведь перекрыли его питательные трубы.»

– Похоже, что спадает ветер, – заметил Асмар. – Поедем, может быть?

Евгению тоже показалось, что ветер дул уже не с той яростью, как прежде.

– Беспокойная у тебя душа, Асмар! – проворчал Сарычев. – Заводи мотор.

Когда Асмар снова выехал на шоссе, не было уже никаких сомнений, что буря унималась, хотя ветер все еще гнал по дороге опавшие листья и колючие ветки кустарника, захлестывая крупным песком стекла машины.

Ехать, однако, пришлось недолго: машина снова вдруг остановилась.

– Что такое? – снова заворчал Сарычев, хотя он отлично видел, что впереди все шоссе было залито водой. – Что за наваждение такое?

– Не наваждение, а форменное наводнение, – усмехнулся Асмар. – Ливень был в горах, и река, через которую нам нужно переезжать, разлилась. Теперь придется ждать, пока войдет в норму.

Асмар отвел машину в сторону и заглушил мотор. Затем подошел к кромке воды и сделал отметку.

– У нас часто так бывает, – успокоительно заметил он. – Кавказские реки горячий темперамент имеют.

Томительно тянулось время. Евгений нетерпеливо прохаживался по шоссе. Сарычев остался в машине. Подняв воротник плаща и надвинув шляпу на глаза, он, казалось, задремал. А Асмар, сев на корточки, наблюдал за своей отметкой у границы воды. Спустя четверть часа он весело крикнул:

– Нагулялась река, домой пошла!

Вода в самом деле стала медленно отползать, оставляя позади себя небольшие лужицы в выбоинах асфальта да влажный след на сером полотне дороги.

– Ну как, поехали? – спросил Асмар, открывая дверцу машины и обращаясь к Сарычеву.

– Поехали, – без особого энтузиазма отозвался Антон Кириллович.

ВЕЧЕРОМ ПОСЛЕ БУРИ

Подъезжая к экспериментальной базе, Курганов еще издали увидел на сером фоне горных хребтов ослепительное сверкание своего параболоида. Его огромная чаша, обращенная к солнцу зеркальной поверхностью, была высоко поднята над землей стальной ажурной мачтой на железобетонном постаменте.

Сарычев спросил о чем-то Евгения, но тот был так обеспокоен сиянием параболоида, что не понял даже, о чем спрашивает его Антон Кириллович. Сердце сжалось тревожно от предчувствия беды. Он готов был, крикнуть Асмару, чтобы тот ехал быстрее, но механик и сам погнал вдруг машину с предельной скоростью.

Обернувшись к Курганову, он произнес взволнованно:

– Не беспокойтесь, Евгений Николаевич: в котле должен быть запас воды. К тому же кто-нибудь на базе должен же догадаться открыть питательные трубы. Не волнуйтесь, пожалуйста…

Асмар, видимо, хотел успокоить Курганова, но голос его так дрожал, что это встревожило Евгения еще больше.

Но вот наконец машина миновала каменную ограду базы, обогнула огромные стеклянные секции солнечных водонагревателей и остановилась возле дома Сарычева. Евгений выскочил из машины одновременно с Асмаром, и они, обгоняя друг друга, побежали к параболоиду. Однако еще издали Евгений заметил, что гелиокотел над зеркальным отражателем параболоида слегка парит.

«Выходит, что в котле и в самом деле есть вода», – с облегчением подумал он.

Асмар в это время был уже у питательной трубы параболоида и радостно закричал:

– Все в порядке, Евгений Николаевич! Правильно я говорил – есть вода в паровом котле!

Асмар теперь только перевел дух и вытер мокрый лоб, вспотевший, видимо, не столько от бега, сколько от волнения.

Гелиокотел был гордостью Энергетического института. Его конструировали вместе с Кургановым еще несколько молодых инженеров, бывших однокурсников его по факультету гелиоэнергетики. Проблема создания такого котла возникла у них давно, почти одновременно с проблемой собирания с помощью параболоидных зеркал солнечной энергии в одну точку – в фокус.

Вопрос о том, как сохранить солнечное тепло, был не из легких. Тепловая энергия, как известно, самая неустойчивая, ее нелегко уберечь от потерь. Долго бились над этой задачей молодые конструкторы, прежде чем разработали надежную систему самоизоляции.

Гелиокотел они построили по принципу абсолютно черного тела, которое полностью поглощает все падающие на него лучи любой длины. В природе такого тела не существует. Даже сажа, кажущаяся глазу совершенно черной, отражает все же некоторое количество света. Абсолютно черное тело создано физиками искусственно. Оно представляет собой непрозрачный полый шар, внутрь которого через маленькое отверстие падает свет. Попав на внутреннюю полость шара, луч частично поглощается ею, частично отражается и попадает на другую стенку, где с ним происходит то же самое. И так до тех пор, пока весь свет не окажется поглощенным. Обратного пути световому лучу из этого шара нет.

По принципу такой своеобразной мышеловки и построили молодые советские гелиоэнергетики свой солнечный котел. Поверхности нагрева они расположили в нем таким образом, что тепловая энергия, попав в котел, уже не могла найти пути назад. Тепло, которое терялось в нем одной поверхностью, поглощалось другими поверхностями и, не проникая за пределы котла, целиком уходило на образование пара из воды, поступающей в котел по питательным трубам.

Буря чуть не погубила этот труд, но теперь все, кажется, обошлось благополучно, и Евгений вздохнул облегченно.

Солнце между тем склонилось к закату. Горы помрачнели, стали суровыми, резкие тени легли в их расщелинах, заострились контуры. Жара начала спадать, но параболоидное зеркало все еще продолжало автоматически поворачиваться вслед за солнцем, подставляя, будто огромные пригоршни, свою вогнутую поверхность потоку солнечных лучей.

Только когда солнце совсем скрылось за горами, потух и параболоидный отражатель. В нем не стало уже того блеска, того ослепительного сияния, которое делало его величественным. В вогнутой зеркальной поверхности его огромной чаши причудливо отражались теперь только горы, резко очерченные лучами зашедшего за них солнца, да пурпурные облака вечера него неба.

ИСЧЕЗНОВЕНИЕ АСТРОВА

Домик Астрова был метрах в трехстах от параболоида Курганова. Евгений хорошо видел издали его открытую настежь дверь и распахнутые окна. Валялись вокруг клочки газет и какая-то бумага. Странным, необычным показалось это Курганову. Невольная тревога за Астрова вкралась к нему в сердце, и он поспешил к его домику.

– Дмитрий! – окликнул Евгений Астрова, заглядывая в окно.

Никто не отозвался. Курганов порывисто вбежал в домик и на пороге комнаты, в которой обычно работал Дмитрий, споткнулся об опрокинутый стул. На столе была разлита тушь, на полу валялись чертежи, газеты и еще какие-то бумаги. Ни в этой, ни в соседней комнате Дмитрия не оказалось.

Встревоженный Курганов уже хотел было бежать к Сарычеву, как вдруг в открытом окне увидел взволнованное лицо помощника Астрова, техника Муратова.

– Пропал куда-то Дмитрий Иванович… – растерянно проговорил он не своим голосом.

– То есть как это «пропал»? – вздрогнув невольно, переспросил Евгений.

– Во время бури исчез куда-то. Мы всю территорию базы и даже окрестности обыскали – и никаких следов!

Новость была так неожиданна, что Курганов растерялся.

– Когда же вы видели его в последний раз? – спросил он наконец, начиная понемногу приходить в себя.

– Утром сегодня, – ответил Муратов. – А когда разразился ураган и все мы бросились спасать стеклянные перекрытия водонагревателей и сушилок, Дмитрия Ивановича среди нас не было.

– Куда же он мог деться? Есть у вас хоть догадка какая-нибудь?

– Положительно ничего придумать не могу, – развел руками техник. По мальчишескому, веснушчатому лицу его видно было, что он встревожен не на шутку.