Стой, чужестранец!

Вы, подальше, старцы!

Ты не уйдешь, не возвратив нам дев!

А, если так — готовьте выкуп больше:

Я к той добыче новую прибавлю.

860 Какую?

В плен и старика возьму.

Кичишься тщетно ты!

За словом дело!

Лишь только б мне ваш царь не помешал…

Хвастун бесстыдный! Ты меня коснешься?

Замолкни!

Нет! Для одного проклятья

Мне сохранят еще богини эти

Мой голос. Да, будь проклят ты, злодей!

Ты вырвал у меня последний светоч,

Что мне светил во мраке слепоты —

Так пусть же Солнца зоркая зеница

Тебе такую же дарует старость,[31]

870 Бессветную и сирую, как мне!

Вы слышите, почтенные селяне?

Они обоих слышали — и знают,

Что я на дело словом возразил.

Конец терпенью! Хоть один и стар я

Его сумею силой увести.

Несчастный я!

Ужель ту мысль, пришелец, дерзости твоей

Ты исполнить мнишь!

Да!

Ужели мы не в своей земле?

880 И слабый сильного сразит — во правде!

Вы слышали угрозу?

Зевс не даст[32]

Свершиться злу.

Со мной да будет Зевс!

Насильник ты!

Пусть так; стерпеть придется.

К нам, вожди страны! Весь народ, сюда,

Поспешай скорей! Уведут гостей

За рубеж страны![33]

Входит Фесей со свитой.

Что за крики?[34] Что случилось? Что за страх

меня зовет

С алтаря морского бога, где я жертву приносил,

Покровителя Колона? Знать хочу я, кто виной,

890 Что пришлось прийти быстрее,

чем хотелось бы прийти!

Креонт отпускает Эдипа.

О друг — по голосу тебя узнал я —

Насилья жертвой стал я без тебя!

Насилия? Какого? Кто обидчик?

Креонт — вот этот — отнял у меня

Моих детей единственных чету.

Что ты сказал?

Что претерпел, не боле.

Беги скорей, людей от алтаря,

Всех ратников и конных вмиг и пеших

900 Отправь туда, где устием единым

Дороги две торговые сошлись.[35]

Не то — уйдут, и страннику я стану

Посмешищем, насилью покорясь.

Иди скорей, исполни все.

Его же

Мой правый гнев — когда б его вине

Он равен был — не отпустил бы целым.

Но нет; лишь своего закона кару

Мой суд его заставит испытать.

Ты не уйдешь из этих мест, покуда

910 Похищенных мне дев не возвратишь.

Своим поступком и мою попрал ты,

И родины своей, и предков честь.

Придя в страну, где уважают правду,

Где лишь законом власти длань крепка,

Ты сам себе управой стать задумал.

Берешь, что хочешь, присвояешь силой;

Как будто средь рабов ты, иль в безлюдье,

И царь земли в глазах твоих — ничто!

А ведь не Фивы[36] злым тебя вскормили:

920 Неправды облик ненавистен им.

Дай лишь узнать им, как мою державу

И божью ты обитель оскорбил,

Как ты увел просителей несчастных —

Они осудят первые тебя!

Как мог бы я, в твою пришедши землю —

Хотя б вся правда за меня была —

Презрев законную владыки силу,

Свое добро схватить и унести?

Нет; раз ты гость — не забывай о чести,

Что воздавать ты гражданам обязан!

А ты безвинно город опозорил —

930 Свой собственный, и твой преклонный век

Тебя и старцем ставит, и безумным.

Приказ мой слышал ты; услышь еще раз.

Скорей гонца за девами пошли,

Не то — в земле афинской поселенцем

Невольным весь свой век ты проведешь.

Вот какова и речь моя, и воля.