Вот именно в этот период службы Освальд близко сошелся с японцами, так как от своих сослуживцев его чуть ли не тошнило. «Туземцы» же, по крайней мере, относились к нему с уважением. У Ли даже появилась «японская жена» (то есть женщина, которая за деньги вела его домашнее хозяйство, выполняя и все другие обязанности законной супруги). В американской армии такую походно-полевую жену называли «ранчо».

А американской армии и морской пехоте на Дальнем Востоке между тем предстояли очередные «веселые гастроли». Неожиданно в сентябре 1958 года обострились отношения между КНР и Тайванем. Китайская армия стала обстреливать расположенные между континентом и Тайванем мелкие острова, а воинственная риторика из Пекина могла говорить о предстоящем захвате Тайваня. На самом деле Мао Цзэдун был готов действительно пойти на мировую войну против США при условии, что СССР даст ядерные гарантии КНР. Но Хрущев отказался поддержать Мао, и с того времени отношения между Москвой и Пекином стали ухудшаться.

США, естественно, встали на защиту гоминьдановского Китая и начали перебрасывать к острову войска. Американский флот прикрыл Тайвань с моря, а с воздуха такую же роль должна была взять на себя часть, где служил Освальд. Ведь МиГи КНР барражировали в непосредственной близости от Тайваня (кстати, а с самого острова проводил свои шпионские полеты против КНР уже знакомый нам У-2).

14 сентября 1958 года эскадрон Освальда покинул Японию и через две недели высадился на севере Тайваня. Был развернут пункт радиолокационного контроля за воздушным пространством. Кстати, один из офицеров потом вспоминал: у него сложилось впечатление, что самолеты КНР знали все позывные и могли незамеченными проникать в воздушное пространство Тайваня. Так как эти показания давались после покушения на Кеннеди, намек на Освальда, конечно, был явным. Но кроме этого офицера никто другой почему-то подобного мнения не придерживался и никакого служебного расследования начато не было.

После пребывания в тюрьме Ли Харви Освальд не горел никаким желанием умирать за американский империализм в очередной несправедливой войне. Одно дело, рассуждал он, говорить о коммунизме абстрактно, другое — самому строить артиллерийские позиции в предвкушении неминуемого вторжения китайских коммунистов (морпехи помогали гоминьдановцам готовиться к войне). Но Освальд уже решил для себя, что эта война пройдет без него.

Как-то ночью, когда рядовой Освальд был на посту, раздались четыре выстрела. Офицер Родс (тот самый, который обратил внимание на осведомленность китайских истребителей), выхватив свой пистолет 45-го калибра, немедленно побежал на пост и увидел Освальда сидевшим прислонившись к дереву. Свою винтовку М-1 он держал на коленях. Освальда трясло, он рыдал. Потом, немного придя в себя, он рассказал, что увидел за деревьями группу неизвестных людей. Они не отозвались на приказ часового назвать пароль, и он начал стрелять. Родс, относившийся к Освальду с симпатией, обнял его и отвел в казарму. Последний всю дорогу повторял, что просто не может выносить караульную службу.

Родс, естественно, доложил о случае по команде, и Освальда практически на следующий день самолетом отправили назад в Японию. Официально, по крайней мере, так потом вспоминали, Ли улетел для медицинского обследования (в Японии он, как и большинство его сослуживцев, подцепил легкую форму гонореи). На самом деле, как, скорее всего, абсолютно правильно сразу же предположил Родс, Освальд просто симулировал очередной инцидент, чтобы избежать участия в возможной войне. С таким послужным списком терять ему было уже нечего.

Есть опять же предположения, что все организовали американские спецслужбы, чтобы вернуть своего агента в Японию. В поддержку этой версии долго приводили один на первый взгляд действительно странный документ. Когда Освальд подцепил упомянутую выше нехорошую болезнь, то врач в госпитале записал, что она была получена не по вине солдата, а «в результате выполнения им служебных обязанностей». Казалось, вот оно, доказательство! Освальд спал с японками по заданию ЦРУ или во- енно-морской разведки.

Но здесь все, увы, гораздо проще. Если помните, то при предыдущем инциденте с оружием в деле Освальда была точно такая же формулировка. Она просто отражала существовавшее тогда в армии США законодательство. А оно гласило, что при любом инциденте или болезни военнослужащего «собственная вина» была налицо только в одном случае: когда солдат нанес себе ранение или подцепил болезнь умышленно. Если же он сделал это по неосторожности, то использовалась стандартная формулировка «при выполнении служебных обязанностей». На первый взгляд странно. На самом деле, учитывая любвеобильность американских морпехов, начальство боялось, что при другом подходе придется регулярно наказывать 90 процентов военнослужащих. Может быть, Освальд и продолжал контакты с ЦРУ или военно-морской разведкой, но теперь они концентрировались вокруг предстоявшей заброски марксиста Освальда в Советский Союз.

Освальд, прибыв с Тайваня, попросился в госпиталь, утверждая, что надорвался при строительстве артиллерийских позиций (морпехам приходилось затаскивать орудия на вершину холма). Однако врач не смог обнаружить никакой болезни за исключением остаточных признаков гонореи. В любом случае, на базу Ацуги Ли Харви Освальд уже не вернулся. Было принято решение об отправке его в США. Поджидая свой корабль, Освальд временно проходил службу на военно-воздушной базе Ивакуни. Причем интересно, что это уже была не такая секретная база и располагалась она в 430 милях от Токио. Если бы американская разведка хотела, чтобы Освальд продолжал свои полезные контакты с коммунистическими шпионами, то зачем было переводить его на абсолютно новое место? Теперь уже Освальда хотели перебросить на родину, где он должен был подготовиться к путешествию в СССР. Видимо, от пребывания Освальда в Японии американская разведка особых результатов не имела.

База Ивакуни входила в единую систему ПВО американских и японских ВВС. В случае советской или китайской военно-воздушной атаки ее операторы должны были обеспечить вылет истребителей наперехват с разных аэродромов. На новом месте Освальд встретил старого знакомого по курсам радиолокационных операторов в Кизелере Овена Деяновича. Тот был поражен переменой, произошедшей с одним из лучших некогда курсантов. Освальд, вспоминал Деянович, стал смотреть на мир с горечью. Ли на чем свет стоит костерил американский империализм, используя марксистскую фразеологию. Деянович абсолютно правильно рассудил, что Освальд просто хотел шокировать своих сослуживцев. То есть практически повторялась ситуация, произошедшая в Новом Орлеане тремя годами раньше. Деянович, кстати, рассказывал комиссии Уоррена немного странную историю о том, что у Освальда появилась подруга «евразийского вида» (по терминологии Деяновича, видимо, русская, по крайней мере, не с японским разрезом глаз). Деянович тоже считал, что она слишком хороша для «кролика». Другой морской пехотинец вспоминал смутно, что эта «евразийка», наверное, учила Освальда русскому языку.

Между тем подошло время отправляться на родину. Итоговые оценки Освальда за все время службы за границей несколько выправились, составив 4.0 как за поведение, так и за военные навыки. Это был нижний предел, достаточный для беспроблемного увольнения из Корпуса морской пехоты. 2 ноября 1958 года Освальд отплыл из порта Йокосука и через 13 дней прибыл в Сан-Франциско. 19 ноября ему был предоставлен 30-суточный отпуск, который он провел с матерью и братом Робертом в Форт- Уорте. 21 декабря по-прежнему рядовой Ли Харви Освальд отбыл к новому месту службы — на авиабазу Эль-Торо в Калифорнию.

На этот раз Освальд попал на службу в MACS-9, эскадрон, который контролировал воздушное пространство США на южном участке Тихоокеанского побережья (город Санта-Ана, штат Калифорния). Дежурная смена операторов радиолокационного контроля состояла из семи рядовых и трех офицеров. Делать было по сравнению с Японией явно нечего. Ни один вражеский самолет до Калифорнии не долетал. Морские пехотинцы вели приятную жизнь. Даже туземцы в виде недалеко расположенной мексиканской границы с дешевыми девушками были под рукой.