I.4. Орден меченосцев: назначение, структура, члены

В 1202 г. с разрешения папы Иннокентия III последовало учреждение нового рыцарского ордена, названного орденом братьев войска Христова (fratres militiae Christi) или меченосцев (gladiferi, ensiferi, Schwertbruder)^{6}. Особою буллою папа предписал новому ордену принять одежду и устав рыцарей Храма (тамплиеров). Правда, вместо одного красного креста (как у тамплиеров), новые рыцари должны были на белой мантии носить изображение красного меча под малым крестом также красного цвета. Этою же буллою новому ордену предписывалось признавать над собой верховную власть рижского епископа, т.е. Альберта. Епископ Альберт назначил рыцаря Вино Рорбахского (фон Рорбаха) магистром нового ордена и определил на содержание рыцарства третью часть земель, как уже завоёванных к 1202 г., так и тех, что планировалось покорить впоследствии. Эта треть уступалась ордену (в духе того времени) в виде лена. Остальные две трети имеющихся земель и будущих приобретений должны были принадлежать церкви, т.е. епископу.

Миссия ордена состояла в охране и защите учреждённых в Ливонии христианских церквей, а также в покорении и обращении в христианство её врагов. В соответствии с этими задачами орден выполнял воинскую и религиозную функции. Члены-братья ордена делились на три разряда: братья-рыцари, братья-священнослужители и братья-служащие.

Братья-рыцари, или орденские рыцари, принадлежали к элите ордена. Из них одних избирались высшие орденские сановники. Поскольку орден не был уполномочен жаловать звание рыцаря, принимаемый должен был снискать это звание заранее. При приёме в орден претендент должен был клятвенно заверить: 1) что он происходит из рыцарского рода (исключение делалось для бюргерских детей, преимущественно из Бремена и Любека); 2) что он рождён в законном браке; 3) что он не женат; 4) что он не принадлежит ни к какому другому ордену; 5) что у него нет долгов; 6) что он здоров и не заражён никакою скрытою болезнью; 7) что он никому из членов ордена не сделал и не обещал подарка, чтобы при его посредничестве сделаться членом ордена. После прохождения этой процедуры кандидат давал обязательные для всех духовных и рыцарских орденов обеты: послушания, целомудрия, бедности[6]. Эти три обета дополнялись у ордена меченосцев четвёртым: посвящать всю свою жизнь борьбе с неверными. Затем в торжественной обстановке в собранном капитуле кандидата принимали в орден. Сам магистр возлагал на него плащ брата рыцарей и перепоясывал шнурком. Каждый брат-рыцарь получал от ордена полное вооружение со всеми принадлежностями: щитом, мечом, копьём и палицей. В его распоряжении были три лошади и оруженосец.

Приём в разряд братьев-священников осуществлялся почти на тех же условиях, что и в разряд братьев-рыцарей. Только от кандидата не требовалось рыцарского происхождения, зато он должен был заранее принять духовный сан. Среди обетов опускался четвёртый: о борьбе с неверными. Торжественному посвящению предшествовало чтение соответствующих псалмов. Братья-священники имели право только на стол и одежду от ордена; носили узкий застёгнутый белый кафтан с красным крестом на груди и брили бороду. Они пользовались особым почётом. Исповедоваться и получать отпущение грехов можно было только у них и ни у кого другого. Они сидели за столом рядом с магистром, и им прислуживали первым. Братья-священники исполняли свою должность в орденских замках и домах, сопровождали членов ордена в походах. В церкви, находившиеся в орденских областях, они назначали клириков, которые не являлись орденскими братьями.

Кандидаты в корпус служащих братьев ордена меченосцев давали те же клятвенные заверения, что и рыцари, и священники. Низкий статус служащих братьев был несовместим с высоким званием рыцаря, и потому приём рыцарей в этот разряд братьев исключался. Принимавшийся в служащие должен был удостоверить, что он не является ничьим слугой или рабом, и должен был поклясться в верности ордену. В зависимости от выполнявшихся функций служащие подразделялись на братьев-оруженосцев (к ним принадлежали часто упоминавшиеся в хронике Генриха Латышского стрелки и арбалетчики) и братьев-ремесленников (кузнецы, повара, пекари, домашняя прислуга). У каждого служащего была в распоряжении лошадь, а у братьев-оруженосцев — ещё и лёгкое вооружение.

Согласно орденскому уставу братья должны были жить в мире друг с другом, но также смотреть друг за другом. Если кто заметит за другим ошибку в поведении, то должен был укорить его в ней. Если это не помогало, то после повторных увещеваний (до трёх раз) в присутствии третьего брата вопрос выносился на собрание конвента. Старых и слабых братьев следовало почитать, уважать и содержать их менее строго, насколько это позволял устав. За больными братьями следовало старательно ухаживать в особых больничных комнатах; только магистр в случае болезни мог оставаться в своей комнате.

Все братья жили под одной крышей в замках ордена, ели за общим столом, носили простую, из грубой ткани одежду, спали на такой же простой постели. Бороду стригли коротко. Поношенные платья, после того как они заменялись новыми из запасов ордена, отдавались братьям низшего разряда или бедным. Точно так же поступали и с военным снаряжением. По обету бедности братья были ограничены в удовольствиях. Устав запрещал охоту с хищными птицами.

I.5. Привлечение в Ливонию светских колонистов. Покорение ливов

Учреждение постоянной военной силы в виде ордена меченосцев осуществлялось с одновременным привлечением в Ливонию оседлого немецкого населения. Уже в 1202 г. в Ригу прибыл сводный брат Альберта монах Энгельберт фон Аппельдерн в сопровождении светских колонистов. Чтобы немецкому купцу, ремесленнику и вообще горожанину было из-за чего покидать свою родину и переселяться в неведомую страну, городу Риге были предоставлены значительные права и привилегии. А чтобы удерживать переселенцев по возможности в большом количестве от возвращения на родину, Альберт начал раздавать наиболее влиятельным и родовитым немцам, преимущественно рыцарям, завоёванные земли, но не иначе как на ленном праве и с обязанностью нести военную службу. Ленник, или вассал, получал право собирать со своих крестьян подати и за это, в случае надобности, был обязан являться на войну со своим оружием и в сопровождении определённого количества людей. Вот из этих-то пришельцев, получивших от епископа в ленное владение некоторые ливонские земли, и образовалось впоследствии сословие лифляндских вассалов, родоначальников лифляндских и курляндских дворян. Из них же формировалось и епископское войско.

Преследуя свои цели, немцы умело пользовались межплеменными распрями и всячески разжигали их. Особое значение придавалось нейтрализации местной верхушки с помощью всевозможных обещаний или даже убийств. В ряде местностей немцам удалось привлечь на свою сторону старейшин ливов и латгалов, которые надеялись на путях сотрудничества с непрошеными «железными рыцарями» укрепить свою власть над соплеменниками и нажиться на ограблении соседей. Силы завоевателей увеличивались по мере христианизации местного населения. Новокрещён-ные мужчины под угрозой страшных кар привлекались к участию в военных походах против сопротивлявшихся язычников и плечом к плечу с немцами продвигались вперёд, покоряя прибалтийские земли для немецких епископов и орденских рыцарей.

Ордену и епископскому войску пришлось бороться не только с местным населением — ливами и латгалами, но и с полоцким князем, который контролировал земли этих племён и собирал с них дань. Поскольку епископ и орден вывели из-под власти князя его данников, а сами обложили население более обременительными податями и стали насильно обращать его в христианство, полоцкий князь и местные племена стали естественными союзниками против немцев. Полоцкий князь со своим войском неоднократно предпринимал осаду немецких крепостей. В борьбе с крестоносцами особенно отличился зависимый от Полоцка кокнесский князь Вячко.