Желая отпраздновать возвращение знаменитейшего своего члена и его товарищей, Пушечный клуб решил задать пир, но пир такой, который был бы достоин и отважных исследователей и американского народа, — пир, в котором могли бы принять участие все американцы.

На всех станциях железных дорог, украшенных одинаковыми флагами, воздвигнуты были пиршественные столы. В известное время, по электрическим часам, которые отбивали секунды, население Соединенных штатов приглашалось занять места за этими пиршественными столами. В продолжение четырех дней, от 5-го до 9 января, все поезда железных дорог были приостановлены, и все пути оставались свободными, как это бывало по воскресеньям в Англии и Америке.

Только один паровоз, к которому прицеплен был почетный вагон, имел право носиться по железным дорогам Соединенных штатов. На этом паровозе, кроме машиниста и кочегара, позволено было, по особой милости, поместиться лишь достопочтенному секретарю клуба — Мастону.

Почетный вагон назначался для председателя Пушечного клуба Барбикена, капитана Николя и Мишеля Ардана.

По свистку машиниста поезд оставил балтиморскую станцию, сопровождаемый всеми восторженными восклицаниями, какие только имеются у американцев.

Герои праздника летели из города в город, встречая на пути своем за пиршественными столами все население, которое приветствовало их всевозможными изъявлениями сочувствия и восторга.

Таким образом они прокатились по востоку Союза, через Пенсильванию, Коннектикут, Массачузетс, Вермон, Мен и Новый Брауншвейг; пролетели по северу и западу через Нью-Йорк, Огайо, Мичиган и Висконсин; пронеслись на юг через Иллинойс, Миссури, Арканзас, Техас и Луизиану; побывали на юго-востоке через Алабаму и Флориду, через Георгию и обе Каролины; снова поднялись к северу и через Тенесси, Кентукки, Виргинию, Индиану, потом через Вашингтон возвратились в Балтимору.

Целых четыре дня Соединенные штаты, можно сказать, приветствовали их непрерывным «ура».

Апофеоз был достоин героев. Живи они в древнейшие времена, мифы включили бы их в число богов.

Какой практический результат дала эта попытка путешествия на Луну? Есть ли возможность установить когда-нибудь регулярные сообщения с Луной? Устроится ли особый род навигации для сообщения с солнечным миром? Возможен ли перелет с планеты на планету, с Юпитера на Меркурий, со звезды на звезду, с Полярной на Сириус? Какой способ передвижения даст возможность посетить светила, которыми усеян небесный свод?

Отвечать на такие вопросы трудно, но, принимая в соображение отважную изобретательность и предприимчивость англосаксонской расы, никто не удивится, если американцы попытаются извлечь пользу из попытки Барбикена. Спустя некоторое время после возвращения путешественников с Луны появились объявления «Национального общества межзвездных сообщений», которое, имея капитал в 100 миллионов долларов, выпустило 100 тысяч акций. Председателем общества был Барбикен его помощником — Николь, секретарем администрации — Мастон, а директором службы движения — Мишель Ардан.

Публика Соединенных штатов отнеслась очень благосклонно к предприятию, но, на всякий случай, — то есть ввиду возможного неуспеха и несостоятельности компании, — практичные и предусмотрительные американцы заранее выбрали и будущую ликвидационную комиссию во главе с судьею-комиссаром и делопроизводителем.

Со времени появления в свет этого романа прошло уже около 70 лет, и все же он остается непревзойденным образцом разработки идеи межпланетного перелета в форме увлекательного научно-фантастического романа. Говорят, в мире идей, как и в мире живых существ, не бывает самопроизвольного зарождения, а есть лишь эволюция: новая мысль всегда развивается из других, высказанных ранее. Если это применимо к идеям литературных произведений вообще, то роман Жюля Верна «Из пушки на Луну», несомненно, составляет исключение. Среди предшествовавших ему произведений мы не находим ни одного, идея которого имела хотя бы отдаленное сходство с основной мыслью этого романа. Фантастические описания путешествий на Луну, написанные до Жюля Верна, составлены далеко не в том реальном, научном духе, который так выгодно отличает роман «Из пушки на Луну».

Остановимся немного на этих предшественниках Жюля Верна, чтобы убедиться, как велика разница между добросовестно-научной манерой Жюля Верна и безответственной фантазией многих других авторов.

Первое по времени произведение, трактующее подобный сюжет, восходит ко II веку нашей эры и принадлежит греческому писателю Лукиану Самосатскому. В одном из своих сатирических сочинений он рассказывает, что во время морского плавания смерч налетел на его корабль и увлек его на высоту трех тысяч стадий. С этого момента корабль несся уже по небу и после семидневного блуждания пристал к круглому блестящему острову: это и была Луна… Как видим, здесь нет и тени научного правдоподобия.

Столь же нелеп для читателя нашего времени и способ путешествия на Луну испанского писателя Доминика Гонзалеса («Мир Луны», 1648 г.), рассказывающего, что он добрался до нашего спутника (и обратно) на диких лебедях; путешествие длилось 12 дней.

Автор вышедшего незадолго до того английского «Рассуждения о новом мире и других планетах» (1640 г.), епископ Вилькинс, тоже не задумывается о способе полета на Луну. «Надо, — говорит он, — либо приделать себе крылья и подражать полету птиц, либо взобраться на спину исполинских птиц, которые, как рассказывают, водятся на Мадагаскаре (моа?), либо, наконец, соорудить летающую колесницу, наподобие того деревянного летающего голубя, который некогда был изготовлен Архитом. [39]

Даровитый соотечественник Жюля Верна, знаменитый сатирик Сирано де-Бержерак, в своем «Путешествии на Луну» (1649 г.) применил следующий способ: обвязал себя множеством склянок, которые Солнце нагрело настолько сильно, что притянуло их к себе вместе с путешественником, подобно тому, как солнечные лучи притягивают к себе облака (?). Он полетел даже слишком быстро и направился не на Луну, а на Солнце; пришлось разбить несколько склянок, чтобы умерить стремительность полета…

Вот другой способ полета на Луну, описанный Сирано. «Я приказал, — пишет он, — изготовить легкую железную повозку; войдя в нее и устроившись на сиденье, я стал подбрасывать высоко над собою магнитный шар. Железная повозка тотчас же поднималась вверх. Когда же я приближался к тому месту, куда меня притягивал шар, я снова подбрасывал его вверх. После многократного бросания шара вверх и поднятий повозки я приблизился к месту, откуда началось мое падение на Луну…»

Нетрудно показать физическую несостоятельность подобного способа: подкидывая магнитный шар вверх с большим усилием (чтобы преодолеть притяжение к повозке), седок неизбежно отталкивает при этом свою повозку вниз. Когда же затем шар и повозка снова сближаются вследствие взаимного притяжения, они только возвращаются на свои первоначальные места. Ясно, что подниматься таким способом вверх немыслимо.

Как далеки эти беспочвенные грезы и выдумки от технически отчетливой идеи, лежащей в основе романа Жюля Верна!

Единственный автор, который мог действительно повлиять на Жюля Верна, был талантливый американский писатель первой половины прошлого века Эдгар По. Мы знаем, что французский романист был пламенным поклонником дарования своего американского собрата и даже посвятил ему одно из своих произведений. «Ледяной сфинкс» Жюля Верна — не что иное, как продолжение повести Э. По «Приключения Артура Пима». В тридцатых годах XIX века появился любопытный научно-фантастический рассказ Э. По «Беспримерные приключения Ганса Пфааля», в котором описывается путешествие на Луну. Но это произведение могло повлиять лишь на манеру повествования Жюля Верна, а не на самую идею его романа, которая совершенно самобытна. В самом деле, способ, придуманный американским писателем для перелета на Луну, не слишком отличается от наивных мечтаний его предшественников: это шар, наполненный газом, «плотность которого приблизительно в 37,4 раза менее плотности водорода». Сильный взрыв пороха под шаром подкинул аппарат высоко в воздух, после чего он стал стремительно подниматься все выше, так как атмосфера, хотя и разреженная, простирается, по утверждению автора, гораздо дальше в мировое пространство, чем полагают ученые. Наконец притяжение Луны взяло верх над притяжением Земли, и вскоре шар очутился на поверхности нашего спутника…