Николь поспешно закрыл кран.

Через час воздух был очищен, и три спутника очнулись от опьянения. Но еще долгое время они находились в состоянии пьяниц, у которых проходит хмель.

Отчаянный Мишель нисколько не сконфузился, узнавши об ответственности, которая падала на него в этом происшествии. Правда, нежданная оргия нарушила однообразие путешествия; много глупостей было сказано под ее влиянием, но все это уже прошло.

— Ну, что ж, — прибавил весельчак-француз, — право, я нисколько не раскаиваюсь, что отведал этого хмельного газа. По-моему, друзья мои, вовсе недурно было бы основать заведение с кислородными кабинетами, где люди с ослабевшим организмом могли бы несколько часов пожить жизнью, исполненной большой энергии и деятельности. Представьте себе, например, какое-нибудь собрание, где воздух был бы насыщен этим отчаянным кислородом, или, положим, театр, куда администрация впускала бы его в большом количестве: какова была бы страсть в душе актеров и зрителей, сколько огня, сколько восторгов! А если бы не одно собрание, а целая нация пропиталась кислородом? Как закипела бы там деятельность! Истощенную нацию можно было бы превратить в великую и сильную. Знаете, я думаю, что в видах поправления здоровья некоторым государствам нашей старухи Европы очень полезно было бы употребить в дело кислородное лечение. [35]

Мишель рассуждал обо всем этом с таким одушевлением, словно кран у аппарата был еще открыт. Но неожиданное замечание Барбикена умерило его восторг.

— Все это весьма мило, любезный Мишель,- сказал председатель Пушечного клуба, — но не пояснишь ли ты нам, откуда взялись эти куры, принявшие такое деятельное участие в нашем концерте?

— Куры?!

В самом деле, полдюжины кур вместе с величественным петухом бродили по снаряду, поминутно взлетая и кудахтая во всю глотку.

— Ах, негодные твари! — вскричал Мишель. — Кислород и их не оставил в покое.

— Что ты хочешь с ними делать? — спросил Барбикен.

— Я их стану разводить на Луне.

— Зачем же ты их прятал?

— Шутка, мой достойный председатель, простая шутка! Я хотел выпустить их на Луне, не сказавши вам ни слова. Воображаю ваше изумление, когда бы вы увидели, как эти земные пернатые спокойно прогуливаются по лунным равнинам!

— О, шутник! Вечный шутник! — воскликнул Барбикен. — Тебе не нужно никакого кислорода, ты и без него вечно в таком состоянии, в каком мы были под влиянием этого газа. Ты всегда словно сумасшедший.

— Ну, это еще вопрос! Может быть, мы только тогда-то и были по-настоящему умными! — возразил Мишель Ардан.

После такого философского рассуждения друзья принялись приводить в прежний порядок внутренность снаряда. Куры и петух снова заняли свои места в клетке.

Тут Барбикен и его товарищи заметили новое поразительное явление.

И куры, и петух, и все окружающие предметы — даже собственные их тела, руки и ноги — стали необыкновенно легки, точно потеряли всю прежнюю тяжесть…

Но так и должно было случиться.

С той самой минуты, как они начали удаляться от Земли, их собственный вес, вес снаряда и всех предметов, находившихся в нем, постепенно уменьшался.

Обыкновенные весы не могли бы показать этого уменьшения тяжести, потому что гири, при помощи которых взвешивается какой-нибудь предмет, теряли бы в этом случае такую же часть своего веса, как и самый предмет. Другое дело — пружинные весы, которые действуют упругостью металлической спирали. Сила упругости не зависит от земного притяжения: такие весы сразу обнаружили бы уменьшение веса.

Притягательная сила прямо пропорциональна массам и обратно пропорциональна квадратам расстояния. Путь снаряда лежал между Землей и Луной. По мере того как снаряд удалялся от Земли, земное притяжение уменьшалось обратно пропорционально квадрату расстояния, лунное же притяжение увеличивалось. В какой-нибудь точке пути оба притяжения — лунное и земное — должны были сравняться, и тогда снаряд должен был потерять всякий вес. Если бы массы Луны и Земли были одинаковы, эта точка находилась бы как раз на середине, расстояния между обеими планетами. Но так как массы их различны, то точка эта находилась на девяти десятых всего расстояния.

В этом месте тело, не имеющее никакой скорости, вечно оставалось бы неподвижным, потому что Земля и Луна притягивали бы его с одинаковой силой, и ничто, следовательно, не могло бы заставить его двинуться в ту или другую сторону.

До сих пор путешественники, хотя и знали, что земное тяготение уменьшается по мере удаления от Земли, однако еще не могли заметить полного его отсутствия. В этот же день утром, около 11 часов, Николь нечаянно уронил стакан, и, к общему удивлению, стакан не упал на пол, а повис в воздухе, не двигаясь с места.

— Вот так штука! — вскрикнул Ардан. — Посмотрите, какое забавное явление!

И в самом деле, различные предметы, оружие, бутылки, предоставленные самим себе, держались в воздухе. Мишель поднял вверх Диану, и та осталась висеть в пространстве. Впрочем, животное, казалось, не подозревало, что плавает по воздуху.

Сами путешественники, изумленные, пораженные, несмотря на все свои мудрые размышления, чувствовали, что телам их недостает веса. Если они протягивали руки, руки не опускались. Головы неопределенно качались на плечах. Ноги не притягивались к полу. Это было состояние пьяных людей, которые начинают чувствовать, что устойчивость им изменяет.

Мишель вдруг подпрыгнул и, отделившись на некоторое расстояние от дна снаряда, повис в воздухе. В одно мгновение оба его приятеля присоединились к нему, и в центре снаряда образовалась странная группа.

— Мыслимо ли все это? Правдоподобно ли это? Возможно ли это? — кричал пораженный Мишель. — Нет! А однакож, как видите, это — факт!

— На эту картину не долго придется любоваться, — ответил Барбикен. — Как только снаряд перейдет за нейтральный пункт, сейчас же начнет действовать лунное притяжение, и мы будем падать на Луну.

— Тогда мы, значит, будем прогуливаться по верхушке снаряда кверху ногами? — спросил Мишель.

— Нет, этого не будет, — сказал Барбикен, — потому что снаряд, центр тяжести которого лежит сравнительно низко, начнет понемногу поворачиваться дном к Луне.

— Значит, и все наше хозяйство перевернется вверх дном?

— Успокойся, любезнейший, — сказал Николь. — Бояться нечего. Ни единый предмет не тронется с места, потому что снаряд повернется совсем незаметным образом.

— Да, это совершенно верно, — добавил Барбикен, — и сейчас же после перехода через нейтральную точку низ снаряда, как более тяжелая его часть, будет повернут к Луне перпендикулярно к ее поверхности. Но чтобы это совершилось, нам нужно перейти нейтральный пункт.

— А, значит, мы переходим через нейтральный пункт! — вскрикнул Мишель. — В таком случае нам следует поступить так, как поступают моряки, переходя через экватор: вспрыснем наш переход!

Мишель сделал движение, приблизился к стене снаряда, достал из шкафа бутылку и стаканы, уставил их в «пространстве» перед приятелями, и, весело осушая стаканы, они приветствовали свой переход троекратным «ура».

Это странное равновесие притяжений Луны и Земли продолжалось не более часа. Путешественники чувствовали, что мало-помалу опускаются на дно, и Барбикен в то же время стал замечать, что верхняя часть снаряда начинает уклоняться от линии, направленной к Луне, а дно — приближаться к ней. Значит, лунное притяжение уже начало действовать сильнее земного. Падение на Луну, сначала весьма незаметное, уже началось, — незаметное потому, что скорость этого падения в первую секунду равнялась всего только миллиметру с небольшим. Но если притягательная сила начала постепенно увеличиваться, то снаряд, обращенный уже конической частью к Земле, должен был с возрастающей скоростью направляться к поверхности Луны. Стало быть, и цель будет достигнута. Ничто не могло уже больше помешать успеху заветного предприятия. Николь и Ардан вполне разделяли радость Барбикена.