Но вернуться в Афины еще раз самостоятельно я решил уже на следующий день, а после ужина подбил на это дело и белорусскую пару.

— Знаешь, Славка, есть только одна проблема, — посерьезнел дядя Вова, — я тут уже пообщался на пляже с народом, давно живущим в гостинице. Все уезжали утром в Афины на автобусе за четыре евро, но не было еще ни одного человека, который смог бы вернуться на этом чертовом общественном транспорте обратно. Никто не нашел остановку.

— Да ладно. Это ж детский сад, старшая группа — не найти остановку, — сделал я жест «йоу» пальцами, — да я прекрасно знаю английский, и у меня же есть карта.

А в памяти крутилось, что эту фразу где-то я уже сегодня говорил.

11. Рубь за вход, три- за выход

Утром на остановке мы сверили часы с дядей Вовой и его супругой, обсудили примерный маршрут, обговорив заранее, что у каждого будет отдельное время на собственные интересы, и чуть не выпали в осадок, когда нас окликнул… зеленющий, но гладко выбритый Венечка. Самое удивительное заключалось в том, что его не сопровождал личный телохранитель и неандертальский ревнивец Валерка.

— Ну, мы вчера хорошо посидели в ресторане. И я говорил Валере — не бери ты эту курицу, она как-то подозрительно выглядит. Наверное, отравился, — сокрушенно врал Венечка, трясущимися руками отвинчивая колпачок у бутылки с минеральной водой и жадно хлебая большими глотками. — Можно мне с вами, я совсем не помешаю?

— Да-да-да, — также сокрушенно закивал головой я, — а с утра прилетела финская родственница — птица похмелайнен и решила отомстить за зажаренную.

— Эээ, — озадачился Венечка, — а что есть такая?

— Конечно, у нее есть еще и немецкая родственница, — хохотнул дядя Вова, прекрасно понимая, в каком состоянии сейчас находится Венечка, — называется «херсутранеяволь». А вот, кстати, и наш автобус. И чего только Броня нас пугала, все точно по расписанию.

Это самое расписание мы не просто зафиксировали в памяти, а даже на всякий случай сфотографировали. Последний рейс на Афины отправлялся около девяти вечера, а значит, как предположил я, из столицы до Ривьеры всяко можно было добраться до этого времени. В крайности, по взаимной договорённости, мы решили не впадать и назначили отъезд на пять часов дня. Место встречи, как полагается, пометили на картах крестиком.

Доехали мы до города действительно чуть больше чем за полчаса. Но дорога постоянно петляла вдоль побережья, то чуть забираясь в горы, то снова почти приближаясь к кромке воды. А на самом въезде в Афины я увидел такое количество разветвляющихся трасс, по которым ловко лавировал наш автобус, что до меня быстро дошло — пешком я сам точно с первого раза не вернусь. И не то чтобы я собирался возвращаться домой на общеизвестном «одиннадцатом номере», то бишь собственных ногах, но как экстренный вариант всегда его рассматривал для себя. Венечка же всю дорогу был тише воды, ниже травы, пил воду и на все соглашался.

С утра мы снова полюбовались церемонией разводки эфзони, а оживший Вениамин, которому, видимо, полегчало, довел своим фотоаппаратом одного несчастного солдатика до того, что тот принялся стучать прикладом по мраморной плите.

— Слушай, отойди, а? По-моему, ему не нравится, — процедил я тихо, когда Венька вознамерился обнять пацана, буравившего нас каменным и полным ненависти взглядом. Объятья Венечки, от которого несло еще похмельным выхлопом, мне бы тоже пришлись не по душе. Понаблюдав за солдатами второй день подряд, прекрасно понимал я и как уже надоели эфзони назойливые туристы, мешающие нести службу и воспринимающие все как собственное развлечение.

— Everyone step away! (Сделайте шаг назад!), — рявкнул один из начальников солдатиков и уже совсем недвусмысленно положил руку на карабин. В этот раз в английский Венька въехал быстро. Кстати, на площади Синтагмы дядя Вова обнаружил и бесплатный вай-фай, чему несказанно обрадовался.

По Афинам мы набродились вдоволь, посетили впечатляющий местный рынок, где, естественно, все сувениры и деликатесы оказались намного дешевле, чем в лавчонках, спустились и в метро. Ждал нас и еще один приятный сюрприз, секрет которого мы подслушали, пристроившись паровозиком к русскоговорящей туристической группе. Входные билеты на достопримечательности Афин стоят около двенадцати евро, но зато действуют в течение четырех дней. Так что торопиться выкидывать белые клочки бумаги сразу после экскурсий ни в коем случае не стоит.

Полдня пролетело совсем незаметно, и пришло наше время разделиться по интересам. Белорусы хотели попасть в новый музей Акрополя, а потом посетить холм Ликавитос, с которого открывается впечатляющий вид на кажущийся бесконечным город. Меня же поездка в гору на фуникулёре совсем не прельщала из-за боязни высоты.

Еще в двадцать лет я с трудом мог представить себе, что у меня появиться с годами такая проблема, но, быть может, свою роль сыграли бесконечные поездки по работе на недостроенные объекты гигантской высоты. Так, на плачевно знаменитом стадионе для ФК «Зенит», который все никак не могут возвести в Питере, стремясь сделать лучшую фотку, я неудачно оперся на временное хлипкое ограждение, хотя рабочие нас и предупреждали. Ограда поехала вниз под руками, а я минуты две, по чужим воспоминаниям, балансировал на краю под маты охранников. Мне же показалось, что прошла целая вечность, во время которой действительно вся моя жизнь пронеслась перед глазами. С тех пор и появилось вот это — акрофобия.

В Афинах я собирался посидеть где-нибудь в уютном национальном ресторанчике в квартале с забавным названием — Плака, потом прогуляться по торговым комплексам и порадовать себя обновками. Вторую часть моего плана Венька поддержал обеими руками, а я походу не догнал, на что с ним подписался. Как сорока-воровка Вениамин хватал и мерил все, что попадалось под руку, и без присмотра Валерки щедро сорил деньгами. Через час я сошел с ума от тех «джинсиков с забавными карманами», того «пуловера из настоящей шерсти», «таких улетных ботиночек» и «элегантной(!) толстовки».

В отместку я принялся таскать Вениамина по дорогущим бутикам, от одного взгляда на ценники в которых делалось плохо даже мне, и с умным видом рассуждать, как богатые совершают покупки. Конечно, я даже в мыслях не собирался приобретать в Греции «настоящий итальянский костюм от известнейшего кутюрье», или «лучшие золотые браслеты из первоклассного американского золота», но Веньку очень хотелось проучить.

В одном таком элитном часовом магазине я надолго завис перед витриной, где были выставлены модели, которые пользовались одно время популярностью у одиозных петербургских вице-губернаторов и стоили примерно как шесть моих зарплат. С продавцом мы долго и до хрипоты обсуждали марки часов, а когда я обернулся, Венечки в помещении в помине не было.