— Выполняете мои рекомендации? — спросил врач.

— Нет, конечно, — уклончиво промямлил Валландер.

Он рассматривал труп, думая о том, что даже теперь, будучи мертвым, Веттерстедт производит то же впечатление, что когда-то с экрана телевизора. В его лице было что-то холодное и категорическое, несмотря на то, что лицо это было покрыто запекшейся кровью. Валландер нагнулся к трупу и осмотрел рану на лбу, тянувшуюся к макушке со срезанным волосяным покровом.

— Отчего наступила смерть? — спросил Валландер.

— Сильный рубленный удар вдоль позвоночника, — ответил врач. — Смерть была мгновенной. Позвоночник разрублен почти до самого основания. Должно быть, он умер прежде, чем упал на землю.

— Вы уверены, что это произошло вне дома? — спросил Валландер.

— Думаю, да. По всей вероятности, удар был нанесен из-за спины. Можно с уверенностью утверждать, что сила удара сзади повалила его на живот. Во рту и в глазах песчинки. Возможно, это случилось где-то поблизости.

— Должны быть следы крови, — сказал Валландер.

— Дождь все осложняет, — ответил врач. — Но если вы разроете верхний слой, то, может быть, найдете кровь.

Валландер кивнул на изувеченную голову Веттерстедта.

— Что вы можете об этом сказать? — спросил он.

Врач пожал плечами.

— Надрез на лбу сделан острым ножом, — сказал он. — А может, бритвой. Волосяной покров содран. Сделано это до или после удара по позвоночнику, я пока сказать не могу. Этим займутся патологоанатомы из Мальмё.

— Мальмстрём будет над чем поработать, — сказал Валландер.

— Кому?

— Вчера мы отправили туда останки девушки, которая подожгла себя. А теперь везем мужчину со снятым скальпом. Я разговаривал с патологоанатомом по имени Мальмстрём. Есть там одна женщина.

— Даже не одна, — ответил врач. — Но как раз с ней я не знаком.

Валландер присел на корточки возле трупа.

— А вы как думаете, — спросил он у врача. — Что здесь произошло?

— Убийца знал, чего хочет, — ответил врач. — Удар профессионального палача. Но то, что с него сняли скальп! Это дело рук сумасшедшего.

— Или индейца, — задумчиво прибавил Валландер.

Поднявшись, он почувствовал, как стрельнуло в коленях. Время, когда безнаказанно можно было посидеть на корточках, давно для него миновало.

— У меня все, — сказал врач. — Я уже сообщил в Мальмё, что мы скоро прибудем с телом.

Валландер не ответил. Его внимание привлекла одна деталь в одежде Веттерстедта. Ширинка была расстегнута.

— Вы трогали одежду? — спросил он врача.

— Только сзади, вокруг раны на позвоночнике, — ответил тот.

— Я хочу попросить вас кое о чем, — продолжил он. — Не могли бы вы проверить, все ли на месте у него в ширинке?

Врач удивленно взглянул на Валландера.

— Если убийца срезал половину макушки, то он с таким же успехом мог отрезать и кое-что другое, — пояснил Валландер.

Врач кивнул и натянул на руки полиэтиленовые перчатки. Затем осторожно засунул руку в ширинку и пощупал внутри.

— Кажется, все на месте, — сказал он, вытащив руку.

Валландер кивнул.

Тело Веттерстедта увезли. Валландер повернулся к Нюбергу, стоявшему на коленях около лодки, которую успели перевернуть дном вниз.

— Ну как? — спросил Валландер.

— Не знаю, — ответил Нюберг. — Этот дождь уничтожил все следы.

— Все-таки надо покопать здесь завтра, — сказал Валландер и пересказал слова врача. Нюберг кивнул.

— Если кровь есть, мы ее раскопаем. Ты хочешь, чтобы мы особенно тщательно поискали в каком-нибудь конкретном месте?

— Вокруг лодки, — ответил Валландер. — А потом в районе от входа в сад вниз к морю.

Нюберг показал на открытую сумку. В ней лежало несколько пакетов.

— Я нашел у него в карманах только спичечный коробок, — сказал он. — Ключи у тебя. А одежда очень высокого качества. Не считая деревянных башмаков.

— Кажется, в доме ничего не тронуто, — сказал Валландер. — Но хорошо бы ты осмотрел его сегодня же вечером.

— Я не могу быть в двух местах одновременно, — проворчал Нюберг. — Если осталась возможность откопать какие-то следы здесь, надо делать это, пока дождь не смыл их окончательно.

Валландер возвращался в дом, когда обнаружил, что Йоран Линдгрен все еще здесь. Валландер подошел к нему. Он заметил, что Линдгрен замерз.

— Езжайте домой, — сказал он.

— Можно мне позвонить папе и рассказать? — спросил он.

— Можно, — ответил Валландер.

— А что произошло? — спросил Йоран Линдгрен.

— Пока не знаем, — сказал он.

За ограждениями по-прежнему стояла кучка любопытных, наблюдавших за работой полиции. Несколько пожилых людей, молодой человек с собакой, парень на мопеде. Валландер нервно подумал о том, что́ предстоит полицейским. Министр юстиции, которому разрубили позвоночник, а вдобавок еще и скальпировали, — это новость, которую газеты, радио и телевидение будут муссировать каждый день. Единственный положительный момент, который можно себе вообразить в этой ситуации, — то, что девушка, сгоревшая на рапсовом поле Саломонсона, не попадет на первую полосу газет.

Ему захотелось по нужде. Спустившись к воде, Валландер расстегнул ширинку. «А может, все просто, — подумал он. — Ширинка у Веттерстедта расстегнута потому, что в тот момент, когда на него напали, он мочился».

Он стал подниматься к дому. Но внезапно остановился. У него было такое чувство, будто он что-то упустил из виду. И тут он вспомнил, что́. Он пошел обратно к Нюбергу.

— Ты не знаешь, где Сведберг? — спросил он.

— Наверное, пытается найти еще полиэтилен, а лучше бы брезент. Надо накрыть песок, пока все дождем не смыло.

— Я хочу поговорить с ним, когда он вернется, — сказал Валландер. — А где Мартинсон с Хансоном?

— Мартинсон, наверное, поехал купить какой-нибудь еды, — с кислым видом ответил Нюберг. — Но у кого сейчас есть время на еду, черт возьми?

— Мы можем послать кого-то, чтобы тебе купили перекусить, — сказал Валландер. — А где Хансон?

— Он должен проинформировать кого-нибудь из прокуроров. Я не голоден.

Валландер снова отправился к дому. Он снял насквозь промокшую куртку, стянул сапоги и почувствовал, что проголодался. Анн-Бритт сидела в кабинете Веттерстедта и осматривала содержимое письменного стола. Валландер вошел на кухню и включил свет. Он вспомнил, как они пили кофе, сидя на кухне у Саломонсона. А теперь Саломонсон мертв. По сравнению с кухней фермера, кухня Веттерстедта представляла собой совсем другой мир. По стенам развешаны блестящие медные сковороды. Посередине — открытая жаровня с вытяжкой на месте бывшего дымохода старинной духовой печи. Валландер открыл холодильник и достал сыр с пивом. В одном из красивых шкафчиков, которыми были увешаны стены, он нашел сухие хлебцы. Без единой мысли в голове, он уселся за стол и принялся есть. Когда в коридор вошел Сведберг, он как раз окончил трапезу.

— Нюберг сказал, ты хочешь поговорить со мной?

— Ну что, нашел брезент?

— Продолжаем работать, накрыли как смогли. Мартинсон звонил в метеоцентр выяснить, когда прекратится дождь. Узнал, что будет лить всю ночь. А потом у нас появится несколько часов, прежде чем дождь зарядит заново. Но в этот промежуток подует настоящий летний ветрила.

На полу вокруг сведберговых сапог образовалась лужа. Но Валландер не стал говорить ему, что сапоги надо бы снять. Едва ли они найдут тайну смерти Густава Веттерстедта у него на кухне.

Сведберг сел и вытер волосы носовым платком.

— Я смутно помню, что как-то ты говорил, будто в молодости увлекался историей индейцев, — начал Валландер. — Я не ошибся?

Сведберг удивленно посмотрел на него.

— Да, — сказал он. — Я много читал про индейцев. И никогда не смотрел всех этих фильмов, которые все равно не говорят правду об их жизни. Я переписывался со знатоком индейской культуры Ункасом, который когда-то победил в телевизионном конкурсе — меня тогда еще и на свете не было. Он многому меня научил.