— Вы всегда так поздно возвращаетесь домой? — спросил его Маркс.

— Частенько, — ответил Мазер. — Я сам себе хозяин.

В этом детектив Маркс серьезно сомневался.

— Вечером убит Питер Бредли. Вот почему мы здесь, — сказал он.

Мазер тяжело откинулся на спинку дивана, челюсть у него отвисла, в затылке была каменная тяжесть.

Перерро молча смотрел на него и не понимал, что происходит с этим парнем. У него было такое ощущение, будто Мазера нет здесь, он отсутствует, он нереален. Перерро не помнил, чтобы когда-нибудь испытывал такое странное чувство к живому человеку.

— Может, дать ему воды? — обратился он к Марксу.

Тот покачал головой, пытаясь как-то сопоставить новое поведение Мазера с инсценировкой падения на тротуар. Но сейчас кажется, все было всерьез. Что же все-таки заставило Мазера упасть на тротуар? То, что это было притворством, Маркс не сомневался. Попытка ввести в заблуждение или обратить на себя внимание? Возможно, он хотел от чего-то избавиться. Наркотики! Это первое, что пришло в голову лейтенанту.

Он терпеливо ждал, когда Мазер придет в себя от шока, а пока пытался понять, что он за человек, внимательно изучая его жилище. Этюд в красно-черных тонах. У выкрашенных черной краской стульев были красные сиденья. На красном полу в разных местах комнаты разбросаны черные коврики, аккуратно, как на шахматной доске. Ничего вычурного или аляповатого. Маркс подумал, что в такой комнате он, пожалуй, и сам смог бы жить. Хотя подобное гнездышко как-то не вязалось с обликом хозяина, оказавшегося способным на столь дешевую уловку, как падение на тротуар. Для него, подумал Маркс, станет профессиональным позором, если окажется, что Мазер не причастен к убийству. Занятный орешек, и стоит того, чтобы попытаться его расколоть.

Мазер издал губами чмокающий звук, пытаясь что-то сказать, и, наконец, спросил:

— Когда это произошло?

— До одиннадцати вечера, во всяком случае, — ответил Маркс.

Мазер, дернувшись, выпрямился, будто по его телу пробежала судорога.

— Господи, да расскажите вы мне все, что случилось?

— Если бы мы все знали, нас здесь бы не было. Во всяком случае, мы не сидели бы около вас, надеясь на разумный обмен информацией.

Мазер покосился на него.

— Питер был мне близким другом. Вчера вечером я был в его доме.

— Поэтому-то я и подумал, что вы захотите нам помочь. Давайте прежде проясним кое-что. Вы расскажете нам, как вы провели вечер, начиная, скажем, с девяти часов?

— И тогда вы расскажете мне все о Бредли? — спросил Мазер. Он не хотел верить в то, что Питер мертв. Он не смел в это поверить. Дрожь проняла его, прошиб холодный пот.

— Конечно.

— Я ушел из дома Бредли сразу же после девяти. Несколько минут десятого, — начал Мазер. — Я обещал группе своих студентов зайти к ним… — Мазер старался уничтожить в своей памяти свое стояние под фонарем и сигнал, похожий на воздушный поцелуй. Поцелуй Иуды. Он вспомнил силуэт Джанет в окне и свою идиотскую надежду, что она видела его. — О, Боже правый! — Он закрыл лицо руками.

Для Маркса это было понятным проявлением эмоционального состояния, и он решил набраться терпения.

— Где вы должны были встретиться со своими студентами? — наконец спросил он.

Мазер отнял руки от лица и, быстро смахнув кончиками пальцев слезы, высморкался.

— Простите. Они всегда собираются в таверне «Красная лампа» на Салливан-стрит. Я провел с ними полчаса. После этого… Впрочем, я не смогу назвать по порядку те места, куда я заходил…

— Мы сами потом поставим их по порядку, — успокоил его Маркс. — Просто называйте их по мере того, как будете вспоминать. Вы прямо из дома Бредли отправились в «Красную лампу»? — Мазер кивнул. — У вас есть машина?

— Нет. Я шел пешком.

— Укажите, каким путем вы шли, чтобы мы могли проверить.

Это оказалось не сложным. Мазер мог мысленно повторить свой маршрут и даже вспомнить, что испытывал тогда — первое веселящее чувство свободы… Но детектив, вслушиваясь, искал что-то другое, что не входило в перечень улиц, который старательно записывал его помощник. Его интересовали причины оговорок допрашиваемого: «я не уверен… Думаю, что обошел Грамерси…» Мазер даже вспомнил, где сделал первую остановку на полпути и купил пачку сигарет, и он упомянул об этом в конце перечислений.

— Вы помните, когда вы пришли в «Красную лампу»?

— Придется подумать. Около половины десятого.

Мазер, взглянув на молодого детектива, записывающего каждое его слово, без остановки назвал полдюжины баров, в которых побывал потом, когда вышел из кофейной Барни менее чем трех кварталах от своего дома.

Маркс с удивлением думал, сколько же вечеров в неделю он проводит так. Мазер не пил много, это видно. Не похож и на наркомана. Маркс вспомнил, как Луиза сказала о Мазере — если бы была такая возможность, он никогда бы не спешил домой. Какой из него педагог, если он ведет такой беспорядочный образ жизни?

— Как давно вы работаете в Центральном университете… профессор Мазер?

— Студенты зовут меня мистером Мазером, — холодно поправил его Мазер, понимая, куда клонит детектив. — Я работаю на факультете английской литературы вот уже три года. Сначала я читал лекции, теперь я доцент факультета. Постараюсь ответить на вопрос, который вы мне не задали. Я обхожусь гораздо меньшим количеством часов сна, чем другие.

— Завидую вам, — улыбнулся Маркс. — Вы давно знали Питера Бредли?

— Мы вместе учились в колледже после войны. Это было до того, как Бредли посвятил себя физике. Потом я долго не видел его, пока не переехал на восток страны. Мы с ним встретились уже в Центральном университете. О, тогда мы виделись мало. Один или два раза. Как-то он приехал с конференции, состоявшейся в Чикаго, и позвонил мне. Я интересовался его карьерой больше, чем своей собственной. Думаю, обстоятельство, что он работает в Нью-йоркском университете, повлияло на мое решение тоже работать здесь.

— А как давно вы знакомы с миссис Бредли?

— Я встретил ее здесь. Они были женаты уже несколько лет. — Казалось, он хотел еще что-то добавить о Джанет и выразить свое сожаление, но вместо этого спросил требовательным тоном: — Вы сказали, что расскажете мне, что произошло?

— Я расскажу вам, профессор, все, что знаю. Неизвестное лицо или лица напали на доктора Бредли. Первый удар был нанесен по голове сзади, но причиной смерти стал удар ножом в спину.

— Нет! — крикнул Мазер так, словно нож вонзился в него самого.

— Произошло это в вестибюле дома, где живет Анна Руссо, или около него.

— Почему там? — непроизвольно вырвалось у Мазера, промолчавшего секунду. — Они все отправились в лабораторию, когда я видел их в последний раз.

— Мисс Руссо живет почти по дороге в лабораторию?

— И не знаю и знать не хочу, где живет мисс Руссо, — рассердился Мазер.

— Она живет по соседству с опасными городскими кварталами, — пояснил Маркс.

— А кто из живущих в Нью-Йорк Сити не соседствует с ними? — Но Мазер внезапно понял версию полицейского расследования: если между Анной и Питером что-то было и будет доказано, что он был в ее доме, тогда обыкновенное уличное нападение с целью грабежа на прилично одетого человека будет вполне вероятным. Неужели это правда? Нож — это оружие улицы. Джерри не посмел бы… Мазер почувствовал, как разжались его окаменевшие скулы, и чувство облегчения было таким сильным, что он тут же подумал, что ему следует скрывать свои эмоции от этого въедливого полицейского в цивильном платье.

— У меня правило: встречаться со своими студентами только в аудиториях или в публичных местах.

Эти слова привели Маркса в состояние минутной задумчивости.

— Вы знаете мисс Руссо?

— Знаком с ней только потому, что видел ее в доме Бредли.

Маркс посмотрел на него почти дружески.

— И все же вы внесли ее имя в список гостей на вчерашнюю вечеринку? Почему?

— Потому что она нравилась Питеру, — с еле заметной улыбкой горечи ответил Мазер.