«Войска Волховского фронта начали операцию по разгрому любань-чудовской группировки противника.
Ставка Верховного Главнокомандования приказывает, усилив в течение 26 – 27 февраля у дарную группу 54-й армии, не позднее 1 марта перейти в решительное наступление в общем направлении на Любань, с тем чтобы, сочетая удар 54-й армии с ударом войск Волховского фронта, общими усилиями фронтов полностью ликвидировать любань-чудовскую группировку противника и освободить железнодорожную линию Любань – Чудово. О получении и отданных распоряжениях донести».
28 февраля 1942 г. в 02 ч 00 мин. Ставка отправила следующую директиву за № 170 128 на Волховский фронт К.А. Мерецкову:
«Для быстрейшего пленения или уничтожения любаньско-чудовской группировки противника и для освобождения Ленинградской железной дороги до Любани включительно Ставка Верховного главнокомандования приказывает:
1. Усилить 2-ю ударную армию за счет 59-й армии не менее как двумя стрелковыми дивизиями.
2. Для нанесения решительного удара на направлении Любань и к северу от нее во 2-й ударной армии создать единую ударную группировку в составе не менее пяти стрелковых дивизий, четырех стрелковых бригад, одной кавалер(ийской) дивизии, усиленную танками, артиллерией и авиацией.
3…
4…
5… В ходе операции ни в коем случае не допускать распыления сил указанных ударных группировок на обеспечение флангов и тыла, используя для этой цели части, не вошедшие в состав у дарных группировок.
6. Станцией и г. Любань, безусловно, овладеть и прочно закрепиться не позднее 4 – 5 марта…»
Судя по этим трем документам, отношение Ставки ВГК, а точнее самого товарища Сталина к командующим Волховским и Ленинградским фронтам, стало более чем жестким. По сути, это уже не предложения, не просьбы, не указания, а конкретные и немногословные приказы. Резкие приказы.
Но там, в Москве, я думаю, до конца так и не поняли всех причин, из-за которых уже невозможно было выполнить эти приказы. Ге – нерал Клыков оставил в своем дневнике такую запись: «Кто действовал против нас? Какие силы врага встали на нашем пути? Где его слабые места? Длительное время наша разведка не могла ответить на эти вопросы».
Можно только представить, как в бой бросают стрелковые и лыжные батальоны практически на авось, потому что есть приказ, задача, сроки. Но это одно. Не имея достоверной информации о противнике, а следовательно не имея возможности оценить противника, тот же командующий армией просто вынужден был вести отдельными частями и подразделениями прощупывание его сил, для чего проводилась и так называемая силовая разведка. Время от времени стрелковые подразделения и части на отдельных участках переходили в наступление. Только после определения слабого места обороны противника 2-я ударная прорвала в ней брешь на 12-километровом участке.
Тогда операция по снятию блокады не получилась. Войска Волховского фронта во взаимодействии с 54-й армией Ленинградского фронта не смогли окружить и уничтожить выдвинувшуюся к Ладожскому озеру крупную группировку противника, хотя для этого было сделано достаточно много. Но нельзя забывать и о том, что с каждым днем условия жизни в блокированном Ленинграде становились все более невыносимыми. Уже в ноябре 1941 г. были израсходованы последние запасы привозного топлива. Стояли электростанции и предприятия, городской транспорт и водопровод. Но самое тяжелое положение сложилось с продовольствием. Его доставка водным путем прервалась из-за ледостава и штормов на Ладожском озере.
Суточная норма выдачи хлеба жителям и войскам сокращалась. С 20 ноября рабочие получали 250 г хлеба в сутки, иждивенцы и дети – 125 г, войска – 300 г хлеба и 100 г сухарей. Вскоре начался голод, стремительно уносящий человеческие жизни.
А враг тем временем систематически разрушал город. Сюда были стянуты почти все сверхтяжелые осадные орудия, вплоть до 420-миллиметрового калибра.
За время блокады на город было обрушено около 150 тыс. снарядов, более 100 тыс. зажигательных и свыше 4, 6 тыс. фугасных бомб. Поэтому наступательная операция была необходима. Каждый день в осажденном городе погибали и умирали люди. И это тоже надо понять.
Однако было и множество объективных причин, по которым у этой операции было мало шансов на успех. Ведь по существу Ставка ВГК шла на большой риск, осуществляя эту операцию.
8.
«Среди причин провала наступления нельзя не упомянуть и о том, что, предпочитая милую сердцу еще по временам финской кампании лобовую атаку, Мерецков равномерно рассредоточил танки и орудия по всему фронту. В результате он не сумел – Тихвинская группировка немцев была зажата с трех сторон нашими армиями – использовать стратегически выгодное положение и растратил живую силу армий на вытеснение немцев за Волхов», – считает автор книги «Два лица генерала Власова» Н. Коняев. Но позвольте! Ведь это же слишком примитивно. Неужели Кирилл Афанасьевич Мерецков, в то время генерал армии и достаточно опытный военачальник, имеющий за плечами более чем 20-летний командный и штабной опыт, участник двух войн до Отечественной, мог так грубо и, я бы даже сказал, глупо управлять войсками своего фронта, что даже современный писатель, далекий от теории и практики проведения фронтовых и армейских наступательных операций, запросто обвиняет его в неумении использовать стратегически выгодное положение, в лобовой атаке и в равномерном рассредоточении танков и орудий по всему фронту. Однако не все так просто. Поэтому давайте попробуем разобраться и хоть что-то понять, ведь понять гораздо сложнее, чем осу дить. Итак, командующему Волховским фронтом подчинялись четыре армии: три обычные общевойсковые и одна ударная. Все силы и средства фронта или этих четырех армий не соответствовали штатным, то есть в наличии фронт имел гораздо меньше людей, артиллерии, танков и самолетов, чем это было необходимо для проведения полнокровной наступательной операции.
И тем не менее ударные группировки создавались из того, что было. Другое дело, что и этого не хватало для прорыва вражеской обороны. Однако оборону прорвали. Пусть на узком участке, но прорвали. Обычно направление главного удара определяется оперативной значимостью направления, условиями местности как для прорыва, так и для действий в глубине. В таком случае в первую очередь учитываются условия для действий танков, развертывания артиллерии и действий в глубине подвижных соединений.
Следовательно, именно на направлении главного удара в полосе ударной армии (или ударных армий) командующий фронтом концентрировал все свои основные силы, без которых оборону противника не прорвать. Теоретически это все было не сложно для такого военачальника, как К.А. Мерецков. Другое дело практика, где все невозможно учесть даже при идеальных условиях. А ведь они таковыми не были. Безусловно, были и ошибки. Возможно, только из-за отсутствия тесного контакта между командующими фронтами не удалось найти правильную форму и верные способы оперативного взаимодействия. Из-за этого удары фронтов пошли по расходящимся направлениям и по времени целиком не совпадали. Немцы этим очень умело воспользовались и отражали удары поочередно.
Было и чрезвычайно безобразное обеспечение этой операции, которое, в свою очередь, хотя бы из-за тех же боеприпасов, срывало поэтапное ее планирование, мешало выполнять поставленные задачи войскам, сокращало по времени их артиллерийскую поддержку. Что в итоге привели к невозможности закрепить достигнутый успех глубокого вклинения в расположение противника.
Любая наступательная операция может рассчитывать на успех лишь в том случае, если удар по противнику будет нанесен в нескольких решающих направлениях, на всю глубину оперативного построения с выброской крупных подвижных сил на фланг и тыл основной группировки противника. Одновременно с действиями на решающих направлениях наступательными и вспомогательными ударами противник должен быть деморализован на возможно широком фронте.