– Вот теперь я верю, что ты химеру завалил. Погнали. Пижон, дробовик отдай Фоме. – Сталкер тоже поднялся.

– Зачем?

– За шкафом! Он хотя бы с оружием умеет обращаться, а не строит из себя героя.

Дальше тоннель был более влажным, чем везде. Местами попадались места, залитые гнилой черной жижей с дурным запахом разложения. Один раз даже встретился мелкий ручеек в том месте, где пол тоннеля был под наклоном. Ручеек бежал навстречу сталкерам то вдоль одной стены, то вдоль другой, и приносил с собой еще большую вонь мертвечины. Из-за этого пришлось идти в масках.

Около получаса просто молча брели по тоннелю. Барон шел первым и одергивал любого, кто пытался заговорить. Снова стали попадаться, похожие на прежние, норы. Но эти были редкими и уходили под разными углами в грунтовые стены – бетонных конструкций словно не бывало, все обрушились на протяжении нескольких десятков метров. Свет отсутствовал совсем, и снова пришлось жечь фонарные батарейки. Проводник иногда снимал маску, оценивал воздух и поспешно надевал обратно. В один из таких моментов Фома тоже снял маску, и, сдерживая себя, чтобы не вдохнуть слишком глубоко, тихо спросил:

– Здесь тоже гномы живут?

– Нет, они по-другому воняют. Здесь другое, похоже на снорков. – Ответил Барон – Знаешь про таких?

– Видал парочку. Одного даже застрелил.

– Это они здесь столько нарыли. Потому и ходы разве что не вертикальные. Они почти по отвесным склонам могут лазить. К тому же частенько трупы в свои норы утаскивают и кладовые себе устраивают. От того и вонь.

– Ты откуда знаешь? Сам один из них?

– Упал один раз к ним под землю, вот и знаю. Прям к ужину успел, прикинь!

– Главным блюдом был?

– Вроде того, – невесело хмыкнул Барон – Ты дробовик приготовь, мало ли…

– А у кого нет, что делать? – заподозрил неладное Кирилл.

– Не шуметь. Ганс, меняемся. Бери мой ствол, а мне дробовик.

Дальше шли в молчании и старались не издавать ни звука. Временами из нор доносились приглушенные звероподобные рыки, и Кирилл с Пижоном и Гансом нервно вскидывали оружие. Вскоре вышли в нормальный тоннель – со стенами. Здесь горели лампы, хоть и каждая третья, но горели. У очередного полустанка обнаружилась дрезина.

– Ну, прокатимся? – Барон весело оглядел отряд.

– Не опасно? – замялся Хмырь – Да и работает ли?

– Проверим… – по-хозяйски ответил сталкер и направился к транспорту.

Сзади послышался шорох, затем рык и… половина отряда упала от неожиданного мощного толчка в спину. Ганс шел последним и, соответственно, получил удар в спину, упал вперед, сминая Пижона и Фому.

– Снорки! – Барон в мгновение ока развернулся и пристрелил из дробовика тварь на спине Ганса – Хмырь, Кирилл, на дрезину!

Оба побежали. Барон схватил Ганса за руку, помогая подняться. Немец побежал к дрезине. Главарь снова выстрелил, Фома не видел куда, только слышал вокруг множественный топот, пытаясь вылезти из-под нерасторопного Пижона. В поле зрения была видна дрезина, на ней уже сидел Кирилл, Хмырь и Ганс приводили ее в движение. Барон стрелял раз за разом и что-то кричал. Фома, наконец, смог подняться и увидел, как Хмыря буквально выхватил один из снорков и повалил его на пол, дрезина набирала обороты и стала удаляться уже без него. Твари носились повсюду – по полустанку, вдоль стен и вокруг Барона. Передвигались они необычно – на четырех конечностях, прыжками и короткими перебежками, постоянно грозно порыкивая. Лидер бросился на помощь Хмырю, на ходу крича:

– Фома, помогай Пижону!

Молодой боец от страха стрелял во все стороны и орал во всю глотку. Фома встал к нему спиной и заорал:

– Прекрати панику! Стой на месте и стреляй в тех, кто атакует!

Парень немного успокоился. Тем временем Фома подстрелил одну тварь, на миг глянул в сторону Барона – тот метрах в двадцати пяти отбивает из лап тварей вопящего Хмыря – и едва не пропустил атаку с другого фланга. Тварь бросилась неожиданно, но в последний миг заряд дроби разнес ей голову – рефлексы за последние двое суток Фома отточил хорошо. Пижон стрелял беспорядочно и в большей степени мимо.

– Экономь! – заорал Фома и выстрелил в прыгнувшую с полустанка тварь.

Снорков было много, не было свободных двух метров, чтобы там не находился хотя бы один мутант. Они не смяли людей только потому, что хоть и жили порой большими стаями, но являлись сугубо эгоистичными тварями и зачастую нападали одиночно. Кто-то из сталкеров говаривал, что это бывшие сталкеры, то ли лишившиеся рассудка и одичавшие, то ли попавшие в аномалию при Выбросе. Было еще мнение, что это результат генетических экспериментов. Но как бы то ни было, ясно одно – раньше эти твари были людьми, о чем свидетельствовала одежда и приросшие к коже противогазы, ставшие частью тела.

Фома пристрелил еще одного снорка, бросившегося справа. Слышались выстрелы из дробовика Барона и винтовки Хмыря. Пижон перестал стрелять, наверно, менял магазин. Фома убил еще одну тварь и упал под тяжестью парня, сваленного снорком. Вылез из-под сталкера и ощутил тяжелый удар по спине. Монстр приземлился прямо на спину и вертелся над ним, пытаясь добраться до тела сквозь рюкзак и армированную ткань «Севы». Фома попытался нащупать врага, в руку попал шланг противогаза и он, не задумываясь, рванул его вниз. Тварь завопила от боли и обмякла, оставив в руке человека противогаз со слоем кожи.

Пижон отбивался двумя руками от наседавшего сверху снорка. Он пытался добраться до горла сталкера, но получив в бок щепотку дробин, слетел, как лист от ветра. Фома снова получил удар в спину, но устоял, развернулся и снес голову мутанту. Снова удар в спину – он полетел к полустанку, и чуть не раскроил голову об край бетонной плиты. Когда он сбросил с себя снорка и встал на ноги, Пижон уже не двигался, но разбираться не стал – сбоку прыгнул очередной мутант. Чтобы не попасть под атаку, он отпрыгнул назад, падая на платформу, тут же кувыркнулся и встретил выстрелом набежавшего снорка.

Барон тоже отстреливался, а вот Хмыря уже несколько секунд не слышно. Но, на фиг, не до них! Снорк подпрыгнул высоко, чуть не ударившись об потолок, но получил заряд дроби прямо в грудь еще в воздухе. Слева прыгнул еще один, Фома нажал на спуск, но выстрела не было. Он выбросил дробовик в сторону и упал на спину, поваленный монстром. Тот тянул к лицу когтистые лапы и Фома с трудом смог сдержать натиск. Улучив момент, он выдернул нож и всадил по рукоять в глаз мутанта через стекло противогаза.

Сталкер сбросил обмякшее тело, вытащил нож и пистолет и в два прыжка оказался у стены. С ножом в левой руке и пистолетом в правой он осознал, что спине непривычно легко – рюкзака и винтовки на ней нет. Слева налетел мутант и остался без половины головы. Еще двоих Фома пристрелил до начала атаки, тут же поймал на нож третьего и прострелил ему голову.

Барон уже не стрелял, но был жив, колотил дробовиком монстров и матерился на чем свет стоит. Фома тремя выстрелами остановил еще двоих, снова поймал на нож снорка, добил его выстрелом и отбросил пистолет.

А потом его накрыло полнейшее безумие слепой ярости берсеркера. С ножом в руке он ловил прыгающих на него монстров и одного за другим резал. Ловил и резал. Кругом были рыки, скулеж, выкрики напарника, хруст костей и треск рвущейся плоти, суматоха и много, много крови, ярости, злобы и ненависти, желания убивать и жить – все смешалось воедино.

Прыжок твари, увернуться и всадить несколько раз нож в спину, чтобы нанести больше урона. Поймать на левую руку второго и рывком вспороть ему брюхо до самой шеи. Схватить и опрокинуть вперед третьего, прыгнувшего на спину, и одним ударом ножа разорвать ему глотку. Прыгнуть на четвертого самому, обескураживая, и дырявить куда попало, пока не издохнет. И снова поймать снорка, и снова резать, и снова, и снова… и так, пока кто-нибудь не остановит или не кончатся враги, так до конца – победного или смертного…. Внезапно все кончилось, его больше никто не атаковал.