Через несколько дней к месту высадки египтян прибывает почетное посольство и провожает Тутмоса и его спутников в столицу Пунта. На дорогу уходит три дня. Правителю страны уже доложили, что явились чуть ли не полубоги на громадных, неведомых ранее кораблях, целиком закованные в драгоценную медь, несущие бронзовое оружие и медные щиты, числом около пяти тысяч.
Царь Пунта встречает египтян как почетных гостей и сразу же, либо испугавшись их военной мощи и флота, либо позарившись на бронзовое оружие, привезенное купцами, соглашается признать суверенитет Египта над его царством и подносит египтянам щедрые дары: слоновую кость, черное дерево, шкуры леопардов, крупные необработанные алмазы, около тонны благовонной смолы и саженцы священных благовонных деревьев. Тем временем купцы (судя по переговорам Тутмоса и выгодным сделкам, в египетском отряде были переводчики, знавшие местный язык) обменивают неизвестное аборигеном вино, бронзовые орудия труда и оружие на такое количество золота, что за один раз египетская эскадра не смогла принять его на борт — через несколько месяцев торговая флотилия при поддержке только одного военного корабля вывозит оставшееся. Царь Пунта, поняв, что выше всего египтяне ценят золото, предлагает ежегодный обмен этого металла на бронзу, а также дань в половину того, что погрузили на военные корабли, раз в 14 лет. Точная масса неизвестна, но понятно, что это было огромное количество, сравнимое с поступлением золота из Нубии.
Через полгода экспедиция возвращается в Египет с богатейшей добычей, покорив загадочную страну без войны. Но за это время Хатшепсут успевает укрепить свою власть: региональная аристократия подчиняется ей, лишившись поддержки армии и Тутмоса — знамени оппозиции. Огромная добыча еще больше укрепляет ее авторитет. Конечно, страна была покорена армией, пусть ни один лучник Тутмоса даже не выстрелил, — для царя Пунта было достаточно факта прибытия столь мощной силы в пределы его страны. Но формально это была дипломатическая победа Хатшепсут: золотой песок, диковинные для Египта изделия и крупные самородки добыли не воины при грабеже горящих развалин, а купцы, обменивая на изделия из бронзы, получая за меру меди пять мер золота. Это был факт, и Тутмос ничего не мог с этим поделать.
Кризис разрешился полной победой фараона Мааткара. А всего через год реформы Хатшепсут наконец принесли свои плоды: уровень сельскохозяйственного производства вырос в четыре раза по сравнению с началом ее правления, больше половины продуктов шло на экспорт, внутренние цены на продовольствие упали, потянув за собой внутренние цены на золото. Государственная казна в течение года полностью восстановилась, а еще через два года — увеличилась вполовину. Теперь власть Хатшепсут стала абсолютно непоколебимой.
Священнейший храм
Во время полновластного правления Хатшепсут расцвели прикладные науки, и прежде всего архитектура. Были восстановлены древние и недавние памятные постройки и храмы, некоторые обновлены и перестроены. Так, при Хатшепсут в Карнаке перед храмом, построенном еще в Среднем царстве, был возведен целый архитектурный комплекс с культовыми помещениями. А в карнакском храме Амона Тутмоса I по приказу царицы были установлены два обелиска из асуанского гранита. Это были поистине величайшие обелиски, когда-либо воздвигавшиеся в Египте до того времени, высотой 30,7 м и весом в 350 т каждый. Надпись на одном из них гласит, что царица «сделала их как памятник ее отцу Амону, владыке Фив, главе Карнака, воздвигнув ему два обелиска из вечного южного гранита с верхушками из лучшего всех стран электрона, которые видны на обоих (берегах) Нила. Их лучи затопляют Египет, когда солнце восходит между ними, когда оно поднимается на небесном горизонте».
Конечно, Хатшепсут, как и все правители Древнего Египта, заботилась о своем бессмертии. Религиозно-философская традиция, космогонический и этический миропорядок Маат — Истина, лежащая в основе Мировой Гармонии, требовали от египтян жить на Земле ради Вечности. Эта традиция диктовала древнеегипетским властителям, начиная с Джосера, готовить себе храмово-погребальные комплексы, которым будет суждено простоять тысячелетия, прославляя в веках их имена.
Хатшепсут назвала свой храм Дезер-Дезеру, или Священнейший. Он расположен в большом отдалении от построек других правителей, в глубине фиванского некрополя. Путь к нему, шириной 37 м, с обеих сторон охранялся сфинксами, выполненными из песчаника и раскрашенными яркими красками. Замысел храма включал редкие в Египте эффекты зелени — Священнейший являлся райским садом бога Амона: на широких террасах и вдоль наружного фасада росли благовонные деревья, привезенные из Пунта. Здесь же были вырыты два священных озера Т-образной формы. Сам храм был поистине чудом инженерной мысли. Вырубленный в известняковых скалах, он состоял из трех огромных террас, расположенных одна над другой. На каждой из них находились открытый двор, крытые помещения с колоннами и уходившие в толщу скалы святилища. Ярусы храма соединялись пандусами — наклонными дорогами, заменявшими лестницы и разбивавшими террасы на южную и северную части.
Однако в результате храмового строительства Хатшепсут были безвозвратно утеряны некоторые архитектурные памятники Древнего Царства и даже додинастического периода. По приказу фараона Мааткара небольшие для ее времени полуразрушенные храмы сносились, а на их месте воздвигались новые и величественные. Таким образом, вместе с появлением уникальных памятников и храмовых комплексов XVIII династии человечество потеряло нечто более ценное — древнейшие культовые постройки, относящиеся к легендарному уже при Хатшепсут периоду истории Египта: храмы обожествленных первых царей Усера (Осириса) и Хора! И мы уже никогда и ничего не узнаем о них по остаткам древних фундаментов, придавленных величественными храмами Хатшепсут. Позднее подобным занимался и Рамзес Великий, и Мернепта, и Нехо II, эта практика была продолжена и при эллинистических фараонах династии Птолемеев, к которым принадлежала последняя царица Египта Клеопатра. Фараоны не видели в этом надругательства над историей, но для человечества эта утрата невосполнима.
Уникальное для тех времен и современное в плане архитектурных решений сооружение (квадратные в сечении колонны, ступенчатое террасирование и многое другое), детище гениального архитектора Сен-Мута, действительно прославилось в веках. И не только как архитектурный памятник: в начале ХХ века элементы погребального храма Хатшепсут были использованы (причем сознательно скопированы) при возведении столь знаменитых сооружений, как Эмпайр-стейт-билдинг и Рокфеллер-центр в США, мавзолей Ленина в СССР. Хотя к тому времени сам храм находился в довольно плачевном состоянии, разрушенный сильными землетрясениями, сохранились зарисовки его прежнего величественного вида, сделанные еще экспедицией Наполеона. По этим рисункам с 80-х годов XIX века идет его восстановление: храм собирают, как мозаику.
Величайшие тайны Хатшепсут
Сен-Мут был не только первым придворным архитектором фараона Мааткара. Достоверно известно, что он был беззаветно влюблен в царицу и что Хатшепсут в определенной степени отвечала на его чувства. Об этом говорит хотя бы то, что она позволила Сен-Муту устроить себе гробницу прямо под собственной усыпальницей. Но насколько глубока была их связь? Этого мы точно не знаем. Была ли способна царица пойти на такой риск и подвергнуть себя смертельной опасности — стань их связь известной хотя бы среди знати, военный переворот был бы неизбежен, да и само жречество могло бы законно низложить ее за святотатство.
Опыт Клеопатры, рискнувшей всем и потерявшей все из-за любви, говорит о том, на что способна влюбленная женщина…
Однако с глубоким сожалением мы вынуждены разочаровать читателей, принимающих версию наиболее смелых историков и египтологов о тайной и безумной страсти и чистой взаимной любви между великой правительницей и одним из величайших архитекторов, которого на стелах Хатшепсут сравнивали с самим великим Имхотепом, строителем пирамиды Джосера и основателем архитектурной науки (как и множества других — прикладных и фундаментальных), обожествленным еще при жизни и объявленным сыном бога Тота.