Он весело улыбался, и женщина, притворно тяжело вздохнув, сдалась, так что парень получил приглашение на похлебку, хотя Трейси не сомневалась, что его пригласили бы в любом случае. Она с удовольствием наблюдала за шутливой перебранкой, ей не хотелось их покидать. Но надо было возвращаться, и девушка медленно двинулась в сторону мотеля.

— Вы не должны одна расхаживать по пляжу! — вслед Трейси воскликнула женщина. — Сейчас быстро темнеет.

— Я иду в мотель.

— Лучше присоединяйтесь к нам, а потом Томас отвезет вас.

Видно, женщина привыкла командовать.

Томас на мгновение застыл, потом утвердительно кивнул.

— Конечно, — улыбнулся он. — Только если не получу тумака от ревнивого муженька или еще кого-нибудь.

Трейси, поколебавшись, ответила:

— Мужа нет.

Она почувствовала на себе взгляд высокого парня и добавила:

— Меня зовут Трейси Шарп.

— Мэри Хантон, — представилась рыжая толстушка. — А это Томас.

— Томас Джонсон, — отрекомендовался парень.

Вечер прошел чудесно. Мэри приготовила вкуснейшую похлебку. Мистер Хантон оказался таким же разговорчивым, как и его жена, и не переставая рассказывал забавные истории и анекдоты. Томас, переодевшийся в чистые брюки и спортивную майку, все время подшучивал над миссис Хантон.

На десерт Мэри Хантон достала из холодильника творожный пудинг. Ужин закончился очень приятно. Трейси от души всех поблагодарила, решив, что пора возвращаться в мотель. Томас усадил ее в старенький пикап, стоявший рядом с небольшим трейлером.

Казалось, в нем живут давно — над небольшим двориком был натянут навес, а сам дворик огражден палками, небрежно перетянутыми проволокой. Мотор пикапа громко заработал, и они покатили по пыльной дороге.

— Мне хотелось бы знать… — начал Томас, искоса глянув на девушку.

— И мне тоже, — заметила Трейси. — Мне интересно, почему вы живете здесь в старом полуразвалившемся трейлере и, как кажется, не в большом достатке.

— Он — не полуразвалившийся, — возмутился Томас.

— Примите мои извинения, — насмешливо пробормотала девушка.

— Он просто хорошо разношен, как удобные туфли.

— Понимаю. И как давно вы живете с такими удобствами?

— На этой стоянке три или четыре месяца, но в самой Мексике — пару лет.

— Почему?

— А почему бы нет?

Свет фар спугнул кролика, перебегавшего дорогу.

— Как вы зарабатываете себе на жизнь? — спросила Трейси.

— О, я умею чистить моллюсков и могу быть гидом для туристов. И потом можно написать родственникам; если они пришлют денег, то я вернусь домой.

Девушка не знала, верить ли ему.

— Послушайте, ведь вы не такой человек…

Она замолчала, поняв, что затрагивает слишком личные проблемы, и ему это может не понравиться.

Но Томас не обиделся.

— О'кей, я все расскажу. После окончания колледжа я стал работать в брокерской конторе отца, — сказал Томас, подъехав к мотелю и выключив мотор. — Я пытался быть хорошим, послушным сыном и продержался год, а потом понял, что больше не выдержу. Мне хотелось немного побродить по свету. Я провел два года, шатаясь по Европе, а потом приехал в Мексику.

— Чтобы остаться здесь навсегда?

— Не обязательно. Я могу встретить женщину, ради которой можно будет вернуться и продолжать работать в конторе.

— Вам кажется, что вы встретите такую женщину здесь? — Трейси не удалось убрать скептические нотки из интонации.

— Возможно. Она придет на пляж босиком, в джинсах и красной куртке с капюшоном.

Трейси не могла разобрать в полумраке выражения лица Томаса и сделала вид, что не узнала в описании себя.

— А что будет, если она никогда не придет, ни босиком, ни в каком-нибудь другом виде?

— О, тогда придется вернуться домой, в Штаты, остепениться и стать самым скучным брокером в мире, а образцом мне будет служить отец. Или снова стану лицом без определенного места жительства.

Он опять улыбнулся, и Трейси не поняла, насколько он серьезен. Но ей показалось, что Томас Джонсон не так счастлив, как пытается казаться, что у него серьезный конфликт с отцом.

Трейси открыла дверцу пикапа. Томас хотел ее проводить, но девушка сказала, что это совсем не обязательно.

— Мы хорошо провели время, — заметил Томас. — Мы еще встретимся?

— Возможно. Как вы считаете, нам удастся сделать так, чтобы миссис Хантон еще раз пригласила нас к себе?

— Не знаю, но завтра рыбак будет продавать омаров. Не хотите вместе со мной поужинать омаром?

Трейси заколебалась, но потом подумала: почему бы нет? Томас был веселым и приветливым, ей всегда хотелось иметь такого брата. Он предложил заехать за ней в мотель, но девушка сказала, что будет на пляже.

Трейси решила попросить Томаса отвезти ее в автомастерскую и после ланча отправилась на пляж.

Несколько энтузиастов искали моллюсков, среди них миссис Хантон, Томаса же нигде не было видно. Когда Трейси подошла к трейлеру, он открыл дверь до того, как она успела постучать.

— О, входите! Я уже собирался подъехать к мотелю — сегодня очень ветрено. Продавец омаров еще не приехал, и вам придется есть чили из консервной банки. Может, пока выпьем кофе?

— Чудесно.

Трейси устроилась на диванчике в передней части трейлера. Кухня была крохотной, и раковина на фоне высокого Томаса казалась игрушечной. С другой стороны находилась душевая.

— Вы, кажется, вчера упоминали о богатом дедушке с материнской стороны. Значит, наследства от него вы так и не получили? — спросила Трейси.

— Нет, он несколько раз женился, каждый раз на более молодой женщине, и ухитрился потратить все деньги.

Томас налил крепкий черный кофе. Сахара и сливок у него не было. Помолчав, Томас сказал:

— Я познакомил вас с моим прошлым, настоящим и будущим. Может, теперь вы расскажете о себе?

Трейси заколебалась, но потом решила, что в этом нет ничего особенного. Она рассказала ему о себе и о Джоне и почему она приехала сюда.

— Пока я была дома, я не думала, что столкнусь здесь с такими проблемами…

Она вспомнила о Крузе и, не называя его имени, продолжала:

— Некоторые не верят, что здесь действительно существуют наскальные рисунки, которые удалось открыть Джону.

— Да нет! Они действительно существуют!

Трейси, глядевшая из окошка на океан, медленно повернулась к Томасу.

— Что вы сказали?

— Я сказал, что наскальные рисунки существуют. Я там был и видел их. Шарп. Шарп. Я не связывал вас с Джоном Шарпом. Конечно, Трейси Шарп.

— Вы знали Джона?

— Черт побери, да. Хозяин ранчо познакомил нас, и Джон нанял меня в качестве переводчика. Его проводник мог немного объясняться по-английски, но Джону не нравилось… — Томас остановился, ему стало неудобно.

Трейси улыбнулась.

— Я все знаю о… странностях Джона.

Потом она поняла, что Том под хозяином ранчо имел в виду Круза.

Она сказала себе, что все это неважно. Важно то, что рядом сидит Том, а наскальные рисунки существуют! Она хотела отпить кофе, но рука задрожала, и кофе пролился на блузку.

— Вы не обожглись? — заволновался Том и начал было промокать блузку полотенцем, но смутился и отдал полотенце Трейси.

— Нет, я просто промокла!

Том вытащил из ящика рубашку цвета хаки и подал ее собеседнице, отводя глаза в сторону и смущенно улыбаясь.

— Наденьте, пока не высохнет ваша блузка.

Трейси отправилась в крохотную душевую и переоделась. Вернувшись, она сказала:

— А теперь я прошу вас все рассказать об экспедиции и о рисунках. Все.

После того как владелец ранчо познакомил Джона с Томом, Джон нанял молодого человека в качестве переводчика, но он не принимал участия в подготовке экспедиции. Они отправились с ранчо Хуарреса.

— Если бы я раньше знал все об экспедиции, не уверен, что согласился бы, — заметил Том. — У меня болело все, что можно, после тряски целый день на этом чертовом муле. Дорога, если это можно так назвать, была ужасной и вилась вверх и вниз по каньонам. И Джон… пребывал в плохом настроении.