О чем идет здесь речь? Только ли об убийствах, похищениях, применении оружия? Нет. В разряд террористических актов попадают, если они были совершены с одной из перечисленных выше целей, следующие действия: «захват или уничтожение государственной собственности, средств общественного транспорта, общественных мест, блокирование средств жизненной необходимости. таких как системы энергоснабжения, создание опасности для людей, имущества, животных или окружающей среды». Европейский Союз сам признает, что под его определение терроризма подпадают уличные беспорядки политического характера[250].

Так что к Жозе Бове[251] вполне можно приклеить ярлык «террориста». Как и к любому активисту профсоюзного движения или движения против глобализации, если он прибегнет к традиционным формам уличного протеста. В действительности такое определение политического преступления нацелено на самый широкий спектр оппозиционных капитализму движений.

Под удар ставится и мобилизация на акции протеста через Интернет: «атаки с помощью информационных систем» также оказываются террористстичсскими преступлениями, если соответствуют обрисованной выше концепции терроризма.

Европейские транснациональные корпорации — мирная сила?

Перед тем как сделать выводы, следует рассмотреть один часто обсуждаемый вопрос: может быть. Европа разумнее Америки и не так воинственна, как она? Может быть, надо поддержать создание Евроармии, которая выполняла бы «миротворческие задачи»? Может быть, права «Фигаро», когда пишет, что «пятнадцать европейцев существенна расходятся с американцами в отношении к миру (...), Вашингтон стремится к управлению планетой военно-техническими методами, тогда как европейцы пытаются развить подход, направленный на достижение глобальной безопасности, в которой военные методы были бы далеко не единственным средством урегулирования политических конфликтов»?[252]

В действительности, как мы уже показали, обе эти тактики уже применяются Соединенными Штатами. Цели Европы и США совпадают, и по этой причине европейские руководители никак не разоблачили истинные намерения Буша, направленные против третьего мира. Крис Паттерн, европейский комиссар по иностранным делам, продемонстрировав полную солидарность со стратегией Пауэлла, настаивал на «исключительной роли, которую должны играть Соединенные Штаты в организации самого серьезного участия в этой битве всего мирового сообщества ... Следует «убедить» колеблющиеся страны»[253]. Проще говоря. Европейский Союз идет за США. 12 сентября он. кстати, согласился выполнять статью 5 договора НАТО, обязывающую оказать Соединенным Штатам военную поддержку.

И тем не менее так ли все безмятежно в семейке? Начиная бомбардировки Афганистана, Джордж Буш приветствовал верных «британских друзей», предупредил Ширака и Шредера, а председателя Европейского Союза бельгийца Верхофштадта предупреждать не стал. Последний, впрочем, не преминул выразить «полную солидарность с Соединенными Штатами и со всеми участвующими в антитеррористических действиях странами». И все же американцы дали ясно понять, что не считают надежными партнерами ни малые страны — члены НАТО, ни сам Европейский Союз, который они пытаются расколоть.

С самого начала кризиса казалось, что ЕС ведет более «разумную» политику, чем американские ястребы. Особенно в лице бельгийского министра иностранных дел Луи Мишеля, заявившего вскоре после терактов: «Мы не находимся в состоянии войны».

Итак, можем ли мы утверждать, что США и ЕС едины и разъединены одновременно? Да. Правительства США и европейских стран остаются едиными в своем стремлении переложить тяжесть кризиса на народы стран третьего мира: низкие цены на сырье, разрушение национальной промышленности и сферы услуг для облегчения транснациональным корпорациям проникновения на национальные рынки, долговой шантаж... США и ЕС едины и в своем стремлении сломить сопротивление прогрессивных сил, выступающих против «свободы» транснациональных корпораций.

Но кризис сбыта приводит к тому, что за фасадом единства идет глухая борьба за захват лучших рынков для собственных компаний. Именно для этого Европа и намерена разыграть карту своей кажущейся «умеренности»... Все последние годы гнев и протест сосредоточены на американских руководителях. Израильская оккупация стоила жизни десяткам тысяч палестинцев. Каждый араб знает, что без американских миллиардов, которые каждый год получает Израиль, без торпедирования Вашингтоном принятых в пользу палестинцев резолюций ООН проблема давно была бы решена.

В этой ситуации Европейский Союз видит возможность представить свою политику как альтернативу политике американского империализма. Он бормочет слова в пользу выполнения соглашений, заключенных в Осло, пытается предстать защитником палестинцев, а в это же время европейские компании толкаются локтями, чтобы получить заказы, связанные с восстановлением Ирака.

Изображая Европу как силу, способную замедлить полет американского ястреба, европейские руководители рассчитывают войти в доверие к отвернувшимся от Вашингтона режимам. В сущности это не что иное, как маркетинговая политика в пользу Мерседеса, Сименса, Тоталь-Фина и других...

В ожидании Евроармии...

Итак, в долгосрочной перспективе эта война означает обострение противоречий между США и Европой. С одной стороны, для американских стратегов это — возможность вновь захватить руководство капиталистическим миром. По словам Целлика, министра торговли США, «ответ должен усилить руководящую роль Соединенных Штатов в политической, военной и экономической сферах». С другой стороны, многие европейские руководители видят в войне возможность изменить соотношение сил в свою пользу. Словом, тумаки в семейке посыпятся чаще.

Действия Европейского Союза затруднены тем, что он не располагает еще военными средствами, соответствующими его амбициям. И тем, что США прилагают все усилия, чтобы не допустить этого.

В 1992 году Вольфовиц, который был тогда лишь советником в Пентагоне, призвал «сделать все, чтобы не допустить появления чисто европейской системы безопасности»[254]. Когда же Европа все-таки встала на этот путь, его коллега Скоукрофт критиковал канцлера Германии Коля за его «неблагодарность, которую не заслужили Соединенные Штаты, оказавшие столь мощную поддержку объединению Германии»[255]. Да и сам президент Буш изрек угрозу в изысканных, но недвусмысленных выражениях: «Отправной пункт нашей политики состоит в том, что существование Европейского Союза не ослабляет участия Америки в .защите Европы и ее делах. Если же этот пункт кажется вам неверным, если, дорогие друзья, ваша конечная цель — обеспечение своей безопасности собственными силами, то сказать об этом надо сейчас»[256]. Вот уже десять лет во всех так называемых «гуманитарных» войнах Вашингтон препятствует появлению независимой от НАТО автономной европейской военной силы. Но после каждой очередной войны европейцы принимают соответствующие меры. К 2003 году численность Евроармии предусматривалось довести до шестидесяти тысяч человек. Но после 11 сентября министры ЕС решили ускорить темпы, пойдя на дополнительное финансирование военных бюджетов. За счет социальной сферы, конечно. В задачу Хавьера Соланы входит объединение европейских армий, а также военной промышленности (под руководством немецкой Даза и французской Матра). Для укрепления же последней предполагаются крупные заказы на унифицированную военную продукцию.