Груше.
Симон. Благодарю тебя, Груше Вахнадзе. И до свиданья! (Низко кланяется ей.)
Так же низко кланяется ему она. Потом она убегает, не оглядываясь. Из-под арки выходит адъютант.
Адъютант (грубо). Запрягай лошадей в большую повозку, шевелись, болван!
Симон Хахава вытягивается, затем уходит. Из-под арки, согнувшись под тяжестью огромных сундуков, выходят двое слуг. За ними, поддерживаемая служанками, следует Нателла Абашвили. Позади — служанка с ребенком.
Жена губернатора. Никому опять до меня нет дела. Я совсем голову потеряла. Где Михаил? Как ты неловко его держишь! Сундуки на повозку! Известно ли что-нибудь о губернаторе, Гоги?
Адъютант (качает головой). Вы должны немедленно уехать.
Жена губернатора. Есть ли сведения из города?
Адъютант. Нет, покамест все спокойно, но нельзя терять ни минуты. Сундуки не поместятся на повозке. Выберите, что вам нужно. (Быстро уходит.)
Жена губернатора. Только самое необходимое! Живо откройте сундуки, я скажу, что захватить.
Слуги ставят сундуки на землю и открывают их.
(Указывая на парчовые платья.) Конечно, зеленое и вот это, с мехом! Где врачи? У меня опять разыгрывается ужасная мигрень, всегда начинается с висков. И вот это, с жемчужными пуговками…
Вбегает Груше.
Ты, я вижу, не торопишься. Сейчас же принеси грелки.
Груше убегает, затем возвращается с грелками.
(Молча, взглядом и жестами, дает ей одно приказание за другим.) Смотри не порви рукав.
Молодая служанка. Ваша милость, поглядите, с платьем ничего не случилось.
Жена губернатора. Потому что я тебя схватила за руку. Я уже давно за тобой слежу. Тебе только бы строить глазки адъютанту! Я тебя убью, сука. (Бьет ее.)
Адъютант (возвращается). Прошу вас, поторопитесь, Нателла Абашвили. В городе уже стреляют. (Уходит.)
Жена губернатора (отпускает молодую служанку). Господи! Неужели они нас тронут? За что? За что?
Все молчат.
(Начинает рыться в сундуках.) Найди парчовый жакет! Помоги ей! Что с Михаилом? Он спит?
Служанка с ребенком. Да, ваша милость.
Жена губернатора. Тогда положи его на минутку и принеси мне из спальни сафьяновые сапожки, они идут к зеленому.
Служанка кладет ребенка и убегает.
(Молодой служанке.) А ты что стоишь?
Молодая служанка убегает.
Стой, не то я велю тебя выпороть!
Пауза.
Как все это уложено — без любви, без понимания! За всем следи сама… В такие минуты как раз и видишь, какие у тебя слуги. Жрать вы мастера, а что такое благодарность, вам невдомек. Так и замечу себе на будущее.
Адъютант (очень взволнованный). Нателла, сию же минуту поезжайте. Судью верховного суда, Орбелиани, только что повесили ковровщики.
Жена губернатора. Как же так? Серебристое мне нужно взять с собой, оно стоило тысячу пиастров. И вот это, и все меха. А где темно-красное?
Адъютант (пытается оторвать ее от нарядов). В предместье начались беспорядки. Нам нужно сейчас же уехать. Где ребенок?
Жена губернатора (зовет служанку, исполняющую обязанности няньки). Маро! Приготовь ребенка! Куда ты делась?
Адъютант (уходя). Наверно, придется отказаться от коляски и ехать верхом.
Жена губернатора роется в платьях, бросает некоторые из них в ворох, который она намерена взять с собой, затем снова отбрасывает их. Слышен шум, барабанный бой. На небе появляется зарево.
Жена губернатора (лихорадочно продолжает рыться). Не могу найти темно-красное. (Пожимая плечами, первой служанке.) Возьми весь ворох и уложи в коляску. А Маро почему не возвращается? Вы что, все сошли с ума? Так я и думала, оно в самом низу.
Адъютант (возвращается). Скорее, скорее!
Жена губернатора (второй служанке). Беги! Брось их прямо в повозку!
Адъютант. Мы едем верхом. Идемте, или я уезжаю один.
Жена губернатора. Маро! Возьми ребенка! (Второй служанке.) Поищи ее, Машо! Нет, сначала отнеси платья в повозку! Глупости, и не подумаю ехать верхом! (Оглядывается, видит зарево, ужасается.) Горит!
Адъютант уводит ее. Первая служанка, качая головой, несет за ней ворох платьев. Из-под арки выходят слуги.
Повариха. По-моему, это горят восточные ворота.
Повар. Ушли. И повозку с едой оставили. Как бы нам теперь выбраться?
Конюх. Да, пока в этом доме жить нельзя. Сулико, я захвачу несколько одеял, мы сматываемся.
Маро (выходит из-под арки с сапожками). Ваша милость!
Толстая женщина. Ее уже нет.
Маро. А ребенок? (Бежит к ребенку, поднимает его.) Оставили его, вот звери. (Протягивает ребенка Груше.) Подержи-ка его минутку. (Лживо.) Я погляжу, где коляска. (Убегает вслед за женой губернатора.)
Груше. Что сделали с хозяином?
Конюх (проводит по шее ладонью). Чик-чик.
Толстая женщина (при виде этого жеста впадает в истерику). Боже мой, боже мой, боже мой! Наш господин Георгий Абашвили! Во время заутрени он был еще здоровехонек, и вот… Уведите меня отсюда! Мы все пропали, мы умрем без покаяния. Как наш господин Георгий Абашвили.
Третья служанка (утешая ее). Успокойтесь, Нина… Вас увезут отсюда. Вы никому не причинили зла.
Толстая женщина (в то время как ее уводят). О боже мой, боже мой, боже мой! Скорее, скорее, прочь отсюда, они идут сюда, они идут!
Третья служанка. Губернаторша так не горюет, как Нина. Даже оплакивать их мертвецов должны за них другие! (Взгляд ее падает на ребенка, которого все еще держит Груше.) Ребенок! Чего это он у тебя?
Груше. Его оставили.
Третья служанка. Она его бросила? Михаила, которого берегли от малейшего сквозняка?
Слуги собираются вокруг ребенка.
Груше. Он просыпается.
Конюх. Послушай, брось-ка его лучше. Не хотел бы я быть на месте того, кого застанут с ребенком. Я соберу вещи, а вы подождите. (Уходит во дворец.)
Повариха. Он прав. Уж когда они начнут, они вырезают друг друга целыми семьями. Уйду-ка я лучше.
Все уходят. Остаются только две женщины и Груше с ребенком на руках.
Третья служанка. Тебе же сказали — брось его!
Груше. Нянька попросила меня подержать.
Повариха. Так она и вернется. Эх ты, простота!
Третья служанка. Не ввязывайся ты в это дело.
Повариха. Он им еще нужнее, чем губернаторше. Он же наследник. Знаешь, Груше, душа у тебя добрая, но уж умной тебя не назовешь. Если бы ребенок был прокаженный, и то было бы лучше, вот что я тебе скажу. Смотри не попадись.