Хочется подчеркнуть особую атмосферу какой-то взаимной симпатии и внутреннего спокойствия, которая, как мне казалось, царит в городе. Хорошо помню, как только подходишь с детской коляской к краю тротуара, чтобы перейти улицу (я гулял иногда по городу с моим младшим сыном, родившимся в Женеве), все водители останавливаются и спокойно пропускают тебя. И даже если ты без коляски намереваешься перейти улицу, картина не меняется. Характерно и то, что когда ты останавливаешься на улице и смотришь карту города, то первый же прохожий предложит тебе свою помощь в нахождении нужного места. Эту ситуацию я тоже прочувствовал на себе, первый раз случайно, а второй преднамеренно, но с тем же эффектом. Можно привести и другие примеры любезности и внимания жителей Женевы.

У швейцарцев есть ещё один повод для особого упоминания — шоколад. Да, шоколад! В Швейцарии производят шоколад один из лучших в мире. Я был знаком с представителем всемирно известного концерна «Nestle». И как-то получил от него приглашение посетить их шоколадную фабрику в городе Бове, рядом с городком Вивей, где находится главный офис «Nestle». Бове — городок с населением менее 10 000 человек. Главное предприятие здесь — фабрика, производящая дорогой шоколад, скорее конфеты из чистого шоколада. На предприятии нас встретил директор, как я узнал потом, он — главное лицо в городе. Директор и провёл экскурсию по своему предприятию. Зал управления. Два специалиста запускают нужную программу, благодаря которой определённый состав шоколадной массы поступает на конвейер, с которого сходят в итоге конфеты определённой марки. На механизмах работают только мужчины, на конвейерах и упаковке — в основной массе женщины. Запахи в цехах дурманящие, но попробовать продукцию мне не предлагают. Объясняют, что мы директором приглашены на обед, а до обеда шоколад исключён. Директор показал документ — регламент производства, утверждённый правительством страны. Вот некоторые интересные положения этого регламента: строгое соблюдение норм основного компонента, какао, и использование только швейцарского молока с горных пастбищ. Запрещены любые молочные продукты импортного происхождения (Франция с её молочными продуктами ведь совсем рядом). Упаковывается продукция только в особые коробки; этот шоколад не идёт на экспорт — только для продажи внутри страны (в фирменных магазинах, на вокзалах, в аэропортах, в гостиницах). Шоколад является некой рекламой, визитной карточкой страны — «коробка шоколада из Швейцарии». Мой гид-шеф шоколадной фабрики рассказывает, что шоколадная масса до конвейера по рецептам готовится в специальном цехе, затем размещается в ёмкостях, напоминающих бетономешалки, и в течение семи суток непрерывно перемешивается. На мой вопрос, почему так долго, отвечает, что научно и экспериментально доказано, что самая нежная смесь с сохранением нужного вкуса получается только на седьмые сутки перемешивания шоколадной массы!

И в заключение получаю коробку шоколадных конфет в два килограмма. Ещё по пути в ресторан интересуюсь, бывает ли воровство шоколада на производстве, я не заметил никакой системы охраны на фабрике, только в домике на воротах, кажется, был какой-то человек. На что директор, поколебавшись, рассказывает, что года два назад был «несчастный случай»: мастер вынес 1,5 килограмма конфет с фабрики и был кем-то замечен. Нет, его не судили, даже не уволили, но слух о произошедшем разнёсся по производству и, естественно, по всему городу. Провинившийся вынужден был уехать вместе с семьёй из города через полтора-два месяца навсегда.

Глава восьмая. Москва. Управление внешней контрразведки

В Женеве дела шли достаточно успешно. Можно было бы ещё поработать в Женеве с годик. Здесь я получил лестное предложение, которое было значительным повышением по службе — должность заместителя начальника Управления внешней контрразведки. В августе 1976 года уже окунулся в работу управления «К». Работа оказалась напряжённой, но в то же время очень интересной. Я посвятил этой работе шесть лет. Возможности нет описывать работу Управления внешний контрразведки. Расскажу лишь о нескольких эпизодах.

У восточных берегов Соединённых Штатов существует целая серия туристических круизов самых различных категорий. Среди круизных кораблей, развлекающих короткое время большое количество американцев, работают и наши советские суда. Они плавали и у берегов США в самый разгар холодной войны. В 1978 году к одному из помощников нашего капитана такого корабля обратился американец, совершавший небольшое плавание на советском корабле. Он без обиняков просил предать советской разведке своё предложение о сотрудничестве. Американец представился (продуманно или смело) как капитан второго ранга военно-морского флота США, сотрудник крупной научно-исследовательской базы военно-морских сил США. Американец назвал себя и заявил, что может передавать советской разведке документальную информацию по новейшим научно-техническим разработкам военно-морского флота США за соответствующее вознаграждение. Артур Лидберг, так называл себя американец, ещё раз убедившись, что разговаривает с русским помощником капитана, предложил запомнить условия, как с ним связаться. Назвал удобное для него место встречи в Нью-Йорке, но заявил, что готов встретиться и по нашему предложенному варианту в нерабочие дни.

Информация поступила в нашу резидентуру в Нью-Йорке и, соответственно, в Центр. Проведённая резидентурой первичная проверка показала, что Линдберг, капитан второго ранга, действительно числится среди сотрудников названного им центра. Осторожная проверка по месту жительства выявила любопытный факт, что в его семье было четыре уже достаточно взрослых дочери. Это, несомненно, требовало серьёзных затрат. Американский капитан второго ранга получает приличную зарплату, но в данном случае этого могло быть маловато, тем более для жизни в Нью-Йорке.

В Центре был проведён анализ имеющихся фактов. «Нарисован» портрет заявителя и прикидка возможных целей, которые могла бы ставить себе контрразведка, если речь идёт о подставе. Подстава для решения оперативных задач? По всем исходным данным фигуры заявителя это маловероятно. Скандал, даже с политическими последствиями. Выходит за рамки известной практики и использование научно-технических документов. Слишком сложно. Крупная техническая дезинформация. Это проверяется в дальнейшей работе с материалами. Идеи о такой дезинформации существовали всегда. Передать противнику проект (недоработанный) или идею, которая уже завела разработчиков в тупик. Шансов, что Линдберг — подстава, немного, но сомнения всегда остаются. Риск в разведке всегда присутствует, но, взвесив «за» и «против», принято решение по делу капитана второго ранга.

Для работы на месте резидентура отобрала трёх сотрудников ВКР, срок командировки которых заканчивался и которые могли быть также «засвечены» предателем, бывшим советским дипломатом, занимавшим пост заместителя Генерального секретаря ООН Шевченко. Это были атташе советского правительства при ООН Владимир Зинякин и сотрудники ООН Рудольф Черняев и Вальдик Энгер. Они имели советские дипломатические паспорта, но только Зинякин был аккредитованным дипломатом, пользующимся дипломатическим иммунитетом. Черняев и Энгер, по правилам ООН, как сотрудники невысокого ранга, иммунитетом не пользовались.

21 мая 1978 года американцы дали в прессу сообщение об аресте трёх советских граждан, сотрудников ООН. Они были задержаны «при изъятии из тайника документов одного из особо засекреченных проектов ВМФ США в области подводного вооружения». Задержаны были Зинякин, Энгер и Черняев. Заявление по делу сделал на высшем уровне директор ФБР Уэбстер, подчеркнувший, что задержанные являются советскими разведчиками, сотрудниками КГБ. ФБР вскоре назвало своего «информатора» по делу: офицера ВМС США А. Линдберга. ФБР утверждало, что вело дело Линберга с самого начал и всё то, что происходило до дня ареста советских разведчиков, было под их контролем и координировалось со штабом ВМС США. В заявлении ФБР была странная деталь. Как и для какой цели американцы позволили передавать нам в течение нескольких месяцев сотни кадров с документальными материалами важной военной базы, если «ФБР контролировало дело»? Задержание должно было быть разыграно с помпой. Сообщалось, что слежка проводилась десятками бригад наружного наблюдения и даже с использованием вертолёта. К месту тайника выходил один Зинякин. Два других, Энгер и Черняев, остались в двух кварталах. Зинякин, подходя к месту закладки, особым чутьём разведчика почувствовал что-то неладное и пошёл в сторону. И тогда из засады был буквально схвачен фэбээровцами. Наружники в первый момент пытались всучить Зинякину упаковку бумаг. Видимо, по сценарию было задумано зафиксировать изъятие документов из тайника и использовать как документальный материал. Но не получилось. Одновременно были задержаны, без каких-либо объяснений, Энгер и Черняев. Зинякин вскоре был отпущен как обладатель дипломатической неприкосновенности, а Черняев и Энгер, после попытки допроса, препровождены в тюремные камеры.