— Мне поручено сообщить, что вы освобождены от работы. Это был конец… Больше Литвинова никуда не приглашали
и никакой работы не предлагали. Он еще жил. Жил целых пять лет. Болел, страдал, практически не выходил из дому, перенес три инфаркта и умер, как принято говорить, своей смертью. По тем временам это было большим подарком. Гораздо чаще вождь народов дарил своим соратникам и приближенным пулю палача.
А вот за Потемкина, Сурица и Штейна всерьез так и не взялись, хотя показания против них собрали вполне убедительные. Да и других причин было немало. Взять хотя бы того же Потемкина. Дворянин, выпускник Московского университета, магистр исторических наук, преподаватель гимназии, журналист с дореволюционным стажем. Ну, арестовывался, ну, состоял под полицейским надзором, ну и что? Побывать под арестом — тогда это было модно, у гимназисток это вызывало восторг. Революцию, правда, принял безоговорочно и даже был членом Государственной комиссии по просвещению.
Но шла Гражданская война, и просвещенным людям было не до просвещения. Владимир Потемкин становится членом политотдела Южного фронта, где членом Реввоенсовета фронта был Сталин. Чем они так понравились друг другу, сказать трудно, но факт есть факт: Потемкин ни разу не сказал ни одного худого слова о Сталине, а тот ни разу не дал его в обиду. Больше того, есть данные, что именно Сталин рекомендовал Потемкина в Наркоминдел — это было в 1922 году.
С первым заданием Владимир Петрович справился блестяще. Ему поручили переговоры с французским правительством о возвращении русских солдат, которые в годы Первой мировой воевали в составе экспедиционного корпуса. Одни возвращаться в Россию хотели, другие не хотели, одних отпускали, других намеревались арестовать — как бы то ни было, но Потемкин французов одолел. 19 июня пароход «Брага» принял на борт 516 русских солдат и под флагом Красного Креста из Марселя направился в Новороссийск. Не успел Потемкин сойти на берег, как ему поручили другую миссию, надо было вернуть из Турции семь тысяч пленных русских солдат.
В Турции Владимир Петрович застрял надолго, сначала был генеральным консулом, а потом советником полпреда. При его активнейшем участии в 1927 году был наконец-то подписан договор о торговле и мореплавании между СССР и Турцией. Потом его перебросили в Грецию, оттуда в Италию, а затем во Францию. Главным достижением Потемкина было то, что он с необъяснимой легкостью устанавливал достаточно доверительные и чуть ли не дружеские отношения с главами этих государств и, общаясь в неформальной обстановке, убеждал их принимать те или иные решения в пользу Советского Союза. Скажем, у СССР не было договора о торговле с Италией. При этом Муссолини не без юмора объяснял отсутствие такого договора настойчивыми советами Гитлера. «Помни, дуче, — не раз говорил он, — коммунистические идеи могут проникать и через русский уголь, и через русский лес». И все же Потемкин дожал Муссолини, и договор о торговле тот подписал.
А пребывание во Франции запомнилось не столько дипломатическими победами, сколько благороднейшей акцией по возвращению на родину известного русского писателя Александра Куприна. Александру Ивановичу было уже под семьдесят, на чужбине он бедствовал и сильно болел, но больше всего тосковал по России. Шел 1937-й, год, как вы понимаете, не простой, Куприна могли и посадить. Потемкин же добился не только гарантий его неприкосновенности, но и убедил дать писателю небольшой домик в Гатчине. Всего год прожил Александр Иванович в этом домике, но умер он на родине, а именно это было главной мечтой последних лет его жизни.
Самого же Потемкина в апреле 1937-го перевели в Москву и назначили первым заместителем наркома иностранных дел. Если учесть, что Литвинов часто бывал в разъездах, наркоматом фактически руководил Потемкин. Но доверие надо было оправдывать, причем не работой, а, если хотите, беспрекословным послушанием и лакейским прислужничеством. Когда у Сталина вырос зуб на Литвинова и наркома начали травить, к великому сожалению, не остался в стороне и Потемкин. В журнале «Большевик» одна за другой стали появляться его статьи, в которых он резко критиковал точку зрения Литвинова на принципы советской внешней политики. Это же не только вопиющее нарушение субординации (многомиллионная аудитория читателей не профсоюзное собрание, где можно заниматься критикой и самокритикой), но и выбалтывание стратегических постулатов Наркомата иностранных дел. Да за это!.. Ничего, обошлось. Ведь всем было ясно, что эти публикации шли с подачи и благословения сослуживца по Реввоенсовету Южного фронта.
Исполнительность и преданность Потемкина была не только замечена, но и отмечена: на XVIII съезде партии его избрали членом ЦК. Как известно, из делегатов съезда почти никого не оставили в живых, а Потемкин не только уцелел, но и стал… наркомом просвещения. Сталин предложил ему эту должность как педагогу по образованию. Надо сказать, что на этом посту Владимир Петрович сделал немало, а когда в 1946 году скончался, то удостоился чести быть похороненным у Кремлевской стены.
ЯКОВ СУРИЦ
Странным образом уцелел и Яков Суриц, который сменил Потемкина на посту полпреда во Франции. Не исключено, что одной из причин, почему его не тронули, было то, что кому-то нужно было наладить негласные контакты с царем Борисом. Без его помощи отступавшие во Францию части разгромленной испанской республиканской армии могли стать легкой добычей Франко. Заметьте, слово царь я пишу без кавычек. Хоть это звучит на первый взгляд неправдоподобно, но факт есть факт: в 30-х годах прошлого века верховным правителем Андорры был царь Борис, носивший простую русскую фамилию — Скосырев.
История его появления и тем более воцарения и правления настолько фантастична, невероятна и, если хотите, авантюрна, что не рассказать об этом просто нельзя.
Но сперва немного о былом. Это сейчас Княжество Андорра принято и в ООН, и в Совет Европы, и в ЮНЕСКО, и в ОБСЕ, и даже присоединилось к Договору о нераспространении ядерного оружия, а совсем недавно там жило 3 тысячи овец, 25 тысяч коз и 30 тысяч горцев, среди которых в основном испанцы, португальцы и французы. Скученность — невероятная, ведь протяженность территории с севера на юг — 48 километров, а с запала на восток всего лишь 32. И тем не менее среди путешественников Андорра пользовалась огромной популярностью. Еще Альфонс Додэ когда-то восклицал: «Как, вы не были в Андорре? Какой же вы тогда путешественник?!»
А вот как описывал свои впечатления от посещения Андорры еще один знатный странник: «Нагромождения скал, горные леса по склонам, могучие хребты с яркими шапками снега на вершинах, бурные горные речки и шумные водопады, кристально чистые ледниковые озера в глубоких котловинах горных цирков, самая дикость, первозданность природы этих мест — вот что, прежде всего, запечатлевается у попавшего сюда человека.
Высоко в горах более полугода всегда бело. Когда взойдешь на перевал Энвалира, всюду перед тобой слепящая яркость снежного покрова. Везде снег, снег и снег… А летом, в июне-августе, когда почти весь снег в горах растает, оставаясь лишь на самых высоких макушках гор, обширные площади склонов превращаются в зеленые, ярко разукрашенные альпийскими цветами луга.
Жители Андорры — добродушный, гостеприимный и трудолюбивый народ, выносливый и крепкий. Жизнь в суровых условиях гор веками заставляла людей бороться за свое существование, ведя в течение многих столетий натуральное хозяйство, чтобы в условиях почти полной изолированности от внешнего мира обеспечивать себя всем необходимым. Для них характерно чувство взаимной поддержки и помощи».
Годом основания Андорры считается 819 год, когда было составлено «Письмо свободы», которое давало права независимости пастушеским общинам по долинам Валиры и Ордино. Несколько позже, после многочисленных столкновений из-за этого клочка скалистой земли, урхельский епископ, который находился в Испании, и французский граф де Фуа подписали акт (так называемый «Акт-пареаж») о разделении сфер влияния. Больше войн в этих краях не было. Даже Наполеон специальным указом подтвердил право Андорры на независимость.