— Беременна? Уин? Она никогда… — начал было Синклер, но Бэрри ахнул.

— Вы имеете в виду, что у нее мог быть ребенок? Значит, ребенок тоже умер? Крошечная жизнь жила в ней… Боже, как жестоко! Гордон, у нас мог бы быть ребенок, и мы бы его любили; у нас была бы семья…

Это было уж слишком — даже для терпения Люка.

— Она, по всей вероятности, собиралась сделать аборт, — резко сказал он. — У нас есть основания предполагать, что ночью она пыталась договориться с отцом ребенка о том, чтобы он дал на это денег. У вас есть догадки об отце ребенка?

— Нет, — ответил Гордон, скосив взгляд на Бэрри, который оплакивал теперь поруганное материнство. — Послушайте, не хватит ли?

— Боюсь, что нет, — ответил Люк. — Как я понимаю, именно мистер Трит нашел мертвое тело нынче утром?

— Бог мой! — закричал Бэрри. — Я хочу поскорее забыть это!

— Итак, вы шли по тропинке по направлению к городу… — настойчиво продолжал Люк. Гордон кинул на него испепеляющий взгляд и обнял Бэрри. — Зачем вы шли и куда?

— Чтобы… чтобы купить молока, — начал заикаться Бэрри. — Мы позабыли сделать заказ молочнику и остались без молока. Как подниметесь в гору, там возле моста есть магазинчик. Я бежал, потому что Гордон пока еще не встал, а я хотел… хотел приготовить ему чай… и я… я увидел ее ботинок… и… и ее ногу в ботинке. Поначалу я подумал, что она там, под кустом, с кем-то… ну вы понимаете… Но нога ее лежала неподвижно. Я подошел поближе… увидел кровь… а потом я убежал. Я не мог смотреть больше, я побежал в магазин, и там хозяин вызвал полицию… И они приехали, и мне пришлось идти туда снова, и это была она… Уин… да, я сказал, что мне показалось: то была она, и это была она. Это была Уин… это была она. — И он издал странный звук и стал совершенно белым. Он закачался сидя, и Синклер успел поддержать его.

— Христа ради, что вам еще нужно? — взревел Синклер.

— Кто хозяин вашего магазинчика?

— Я, — ответил Синклер. — Мне принадлежат и дом, и магазин, и все здесь. Если вы намекаете на наследство, то бросьте. Бэрри не получил от Уин ничего, кроме горя. Теперь, когда эта сука мертва, ему уже не видать столько горя, по крайней мере. Я бы мог убить ее: я, но не Бэрри. Он-то всегда обожал ее.

Они вышли из гончарной мастерской: Пэдди — с чувством облегчения, Люк — с раздражением и злостью.

— Двоих нет на этом свете, а жизнь идет как ни в чем не бывало, — проговорил он. — Итак, есть две жертвы: одна — добропорядочная обычная семейная женщина, а другая — похотливая сучка. Где связь, Пэдди? Что, черт возьми, у них общего?

— Просто они обе встретили дурного человека в дурное время, — подчеркнул Пэдди.

— Ты так думаешь?

— Да. Скорее всего, — ответил Пэдди, — мы охотимся за психопатом, который убивает женщин подряд, не делая различий между ними. И боюсь, что он продолжит.

— Я все еще не уверен в этом. И уж, конечно, не уверен, что убивает он всех подряд, случайно, — угрюмо сказал Люк и пошел к машине.

Глава 11

Психотерапевтическое отделение госпиталя было переполнено, и воздух его раскален. Вздохи, скрежетание зубов неслись из зашторенных кабинок. Редкое «ой!» резало слух. И надо всеми этими звуками, нейтрализуя их, слышались гудение приборов и ритмический плеск воды в гидротермическом бассейне.

Дженифер нашла Фрэнсис в ее кабинете. Та сосредоточенно отдирала воск от подметок своей обуви. «Привет», сказанное Дженифер, так напугало ее, что она подскочила в своем кресле-качалке, которое, в свою очередь, швырнуло тело Фрэнсис вниз, почти под стол.

— У тебя есть лицензия на обращение с этим креслом? — засмеялась Дженифер, обнимая и успокаивая подругу.

— Временно изъята полицией, — ответила Фрэнсис, игриво заняв боевую позицию на случай, если кресло еще раз надумает драться. Но оно оставалось неподвижным, излучая, однако, угрозу. Она осторожно обошла кресло и предпочла стоять. — Что привело тебя ко мне?

— Машина медсестры Кэй все еще в ремонте, а ее муж, наконец, выписывается с излеченными опухолями; поэтому я должна была их доставить домой. Я желала бы пригласить тебя на обед сегодня вечером. Мне нужна некоторая моральная поддержка.

Фрэнсис подержалась за плечо Дженифер, надевая туфли с отскобленными от парафина подошвами. (Парафиновая ванна переполнилась в то время, как Фрэнсис занималась рукой пациента, больного артритом: еще одно маленькое приключение на голову Фрэнсис.)

— Почему это вдруг? Не говоря, впрочем, о том, что я все равно согласна попробовать пирог миссис Льюис — когда бы меня ни позвали.

— Мне бы хотелось сказать, что это оттого, что ты — такая очаровательная компаньонка, однако скажу неприкрытую правду: это для количества. Сегодня у меня обедает полиция.

— Что?

— Втайне от меня — и тем более от тетушки Клотильды, мой рехнувшийся дядя годами поддерживал переписку с Люком Эбботом. Он помог Люку выбраться из сложной жизненной ситуации после того, как их покинул отец, — и они с тех пор поддерживают отношения. Как только он узнал, что Люк здесь, в городе, он позвонил и пригласил их обоих на обед нынче вечером.

— Обоих?

— Люка и его сержанта — Пэдди.

— А, я знаю, почему ты желаешь оказаться не одна между ними с дядей, — с усмешкой проговорила Фрэнсис. — Держу пари, что в течение девяти минут твой дядя клещами вытянет из них все детали расследования!

— Никаких пари, — раздался густой голос Кэй от двери. — Мое пари — в том, что дядя годами поддерживал связь с Люком Эбботом только для того, чтобы быть своим в Скотленд-Ярде, старый он проныра. Он всегда говорил, что газеты все врут.

— А ты у него на посылках в Скотленд-Ярд, наверное? — засмеялась Дженифер.

— У меня свои интересы, — улыбнулась Кэй.

— У нее целая шпионская цепь из друзей и родственников по всей стране, — прошептала Дженифер Фрэнсис. — А что бы тебе хотелось узнать?

— Ну… например, кто живет в том маленьком коттедже среди леса напротив Центра ремесел?

— Мистер Эбенезер, сапожник, — моментально ответила Кэй. — Ты хочешь купить его?

— А разве он продается?

— Я спрошу — и дам тебе знать, — пообещала Кэй.

— Вот видишь? — усмехнулась Дженифер. Затем она посерьезнела. — Кэй, ты знаешь Люка Эббота?

— Конечно, — ответила Кэй. — Что ты желаешь узнать о нем?

— Что именно произошло с его отцом?

Кэй вздохнула и облокотилась о картотеку.

— Сбежал с какой-то девушкой из Милчестера, бросил жену и испортил ей жизнь. Как говорили раньше, «разбил ей сердце», — но ваш дядюшка твердит, что это сущая правда, в ее случае. У нее начала прогрессировать болезнь сердца, и в течение двух лет она скончалась. Люку тогда было… дайте мне подумать… что-то около пятнадцати, я полагаю.

— Я никогда не знала об этом, — проговорила Дженифер, вспоминая Люка, каким он был тогда. Это было как раз в то время, когда она была так влюблена в него.

— Да, он не из тех людей, кто выставляет напоказ свои проблемы, но он заботился о матери все ее последние годы. Он очень любил ее — и тяжело переживал ее смерть. Над ним хотели установить опеку, но вмешался ваш дядюшка, и парню нашли пригревшую его семью в городе, чтобы он мог закончить учебу. Люк был трудным подростком, однако после вмешательства в его судьбу вашего дяди он переменился. Они дружили, пока Люк не поступил в университет. Я знаю, что некоторое время они часто друг другу писали. А потом Люк поступил на службу в полицию, стал продвигаться по службе, женился — и после этого я знала о нем очень мало.

— Он женат сейчас? — с деланным равнодушием спросила Дженифер.

— Был женат. Кажется, его жена умерла пару лет назад, — сказала Кэй. — А вас интересует?

— Нет, конечно. Просто…

— Ха! Тут что-то не так… — проговорила Кэй, и они с Фрэнсис взяли Дженифер под перекрестный огонь любопытных взоров.

— Абсолютно ничего, — неловко соврала Дженифер. — Я просто так спросила.

— Ни одна женщина не спрашивает о мужчине «просто так», — твердо резюмировала Кэй.