Наличие подгородного сельскохозяйственного района, вовлеченного в товарное производство, является самой характерной чертой средневекового города как экономического центра. При этом земли в подгородном районе в основном принадлежали жившим в городе землевладельцам. Не только городская знать, но и широкие массы городского населения имели в пригородах свои собственные или арендованные участки, виноградники, оливковые рощи, сады, ульи, огороды. Ни хозяева, ни арендаторы, как правило, не жили на своих подгородных участках, которые обрабатывали или рабы, или наемные работники — мистии.

Вокруг городов строилось много монастырей. Верхушка монашества была связана с городской знатью. К тому же часто пригородные монастыри были собственностью богатых горожан: в VIII и в начале IX в. в Византии широко распространяется так называемое «ктиторское» право: знатные горожане в преклонном возрасте принимали монашество, но оставались жить в своем проастии, обращенном в монастырь. Такие «ктиторские» монастыри были видом собственности городской знати.

Монастыри в городах были также центрами ремесла, обслуживавшего не только потребности братии, но и городской рынок. Среди монахов Студийского монастыря в Константинополе были кожевники и портные, ювелиры и кузнецы, каменщики и плотники, специалисты по изготовлению ножей, мастера, занимавшиеся исключительно производством ключей. Монастыри играли важную роль и в организации торговли: в престольный праздник в монастыре устраиваласьярмарка, на которую прибывали и соседние крестьяне, и подчас заезжие купцы. Одни из них обменивали продукты на продукты, другие продавали свой товар за деньги³². В пригородных монастырях близ Константинополя устраивались «подворья» — гостиные дворы для монастырских купцов.

Сосуд для курений. Майнц. Римско-германский Центральный музей. VII-VIII вв.

В подгородных районах лежали также владения служилой знати, пожалованные императором. Целые деревни — свободные общины — втягивались в такие подгородные районы. Товарное хозяйство проникало в них, и они со временем становились пригородами. Беззащитные в час вражеских нашествий и междоусобиц, они легко становились добычей пожара, но их жители успевали укрыться под защитой городских стен и затем отстраивали вновь свои жилища. Даже внутри городских стен было немало виноградников, садов и полей.

Византийские города были прежде всего административно-фискальными центрами. Эксплуатация непосредственных производителей осуществлялась через налоговую систему, централизованным путем. В этих условиях значительная часть знати, участвуя в Судебно-административном и военном аппарате, удерживала у себя известную долю прибавочного продукта непосредственных производителей (в форме жалования или вымогательств) и эти средства выбрасывала на городской рынок, покупая продукцию пригородных районов.

Церковь — поскольку сеньориальная система эксплуатации еще не добилась заметных успехов — также нуждалась в рынке. Конечно, известную часть своих потребностей церковь покрывала за счет собственных владений или солемниев, пожалованных казной. Однако она располагала и денежными средствами и потому превращалась в потребляющий центр. Там, где жил епископ и, особенно, митрополит, где существовала епископская канцелярия, куда приезжали представители соседних епископов или патриарха, естественно, возникала дополнительная потребность в сельскохозяйственных продуктах. То же самое относится к монастырям: византийские монастыри далеко не всегда представляли собой самодовлеющие экономические единицы, и монахам приходилось покупать на рынке хлеб, сыр, дрова и многое другое.

Несмотря на известное сокращение ремесленного производства. Византия, разумеется, не превратилась в совокупность деревень, целиком обреченную на натуральнохозяйственное прозябание. Византийское ремесло сохраняло преемственность от античности: например, стеклоделие полностью опиралось на античную технологию, тогда как Западная Европа стала применять иные рецепты.

Потребности армии и двора стимулировали развитие византийского ремесла — армия нуждалась в разного рода оружейниках для изготовления стрел, мечей, щитов; в каменщиках для возведения стен; в саперах для устройства подкопов. С конца VII в. византийская армия начинает применять так называемый греческий огонь — особую смесь нефти, селитры и других горючих веществ, которая с помощью сифонов направлялась на вражеские корабли. Византийские огнеметы предполагали наличие квалифицированных мастеров. Конечно, без специалистов — плотников, конопатчиков, ремесленников, шивших паруса, — нельзя было строить корабли для византийского флота. Немало ремесленников требовалось и для удовлетворения нужд двора. Византийские императоры пытались тянуться за своими предшественниками и любили поражать воображение иноземных послов роскошью своих дворцов. Мозаичисты, ткачи по шелку, ювелиры, не говоря уже о более скромных ремесленниках, обслуживали императорский двор. Византийские мастера сохранили античный секрет изготовления приводимых в движение водой автоматов для украшения дворцов³³, умели сооружать музыкальные органы, которые удивляли современников.

Ларец из слоновой кости. Берлин. Кайзер-Фридрих-Музеум. IX в.

Все эти мастера не создавали прибавочного продукта; напротив, они расходовали те богатства, которые были созданы крестьянами и извлечены из сельских общин с помощью налоговой системы. Но как бы то ни было, в Византии сохранялась определенная группа ремесленников — людей, в основном не связанных с сельским хозяйством и нуждавшихся в продуктах земледелия и скотоводства.

Наконец, в Византии сохранялось и купечество, особенно в приморских городах. Несмотря на господство арабов на море, несмотря на развитие пиратства, морской транспорт был все-таки предпочтительнее, нежели перевозки по трудным горным дорогам. При этом организация торговли претерпевает сравнительно с эпохой Ранневизантийской (поздней Римской) империи существенные перемены.

Во-первых, происходит, если так можно выразиться, демократизация торговли: городская знать обеднела, и морская торговля перешла в руки менее состоятельных людей. Судя по данным «Морского закона», корабли строили меньшей вместимости, нежели в V—VI вв. Владелец корабля был вместе с тем и шкипером, и купцом; он выходил на рыбную ловлю, а подчас даже не брезговал морским разбоем. По-видимому, с демократизацией морской торговли связана и практика финансирования торговых поездок группой лиц, получавших определенную долю прибыли. Подобная система, так называемая χρεοχοινωνια, засвидетельствованная «Морским законом», впоследствии была использована итальянским купечеством.

Во-вторых, в VII в. значительно сократилась роль принудительных форм торговли, столь характерных для позднейРимской империи. Исчезла государственная повинность по транспортировке продовольственных грузов, лежавшая на земледельцах. О коллегии навикуляриев больше ничего не слышно — снабжение хлебом столицы и крупнейших городов перешло в руки независимых купцов³⁴.

Поскольку византийские города оставались средоточием товарного производства, они являлись и центрами ростовщичества. Осуждаемое церковью, ростовщичество тем не менее продолжало существовать, и необходимость уплачивать хотя бы часть налога в денежной форме составляла предпосылку для широкого распространения кредитных операций. Процентные ставки были чрезвычайно высокими, доходили до 100% годовых, и жалобы на суровость ростовщиков, подобных диким зверям, без конца повторяются в агиографии VIII—IX вв. Впрочем, размах кредитных операций, как и размах торговли, сокращается к VIII в. Исчезают крупные ростовщические конторы — их место занимают либо монастыри, ссужавшие нуждающихся деньгами и продуктами, либо же сидевшие на рынках трапезиты-менялы, располагавшие сравнительно ограниченными средствами.