Вийя чертыхнулась в уме и тут же едва не рассмеялась абсурдности призыва огня-карра на голову ослушника. Все эти плотоядные демоны и мстительные духи, все эти фантазии были порождены властителями Должара с одной целью: сковать служивших им помехой людей.

В жизни же все совсем по-другому: вот перед ней стоит этот человек и задает ей то, что он считает законным вопросом. Ввязываться в словесную дискуссию сейчас — все равно что подставлять спину под удар ножа. Однако Монтроз — верный член экипажа. Ее собственные моральные нормы требовали от нее ответа, пусть даже, возможно, и не полного.

Монтроз ждал, массивный и терпеливый, как скала.

— Я не вижу особой прибыли от полета к Геенне, — сказала она.

По прерывистому дыханию Монтроза видно было, как поражен он этим заявлением.

Она хотела уже напомнить ему о речи Брендона на банкете у Чангов, но Монтроз заговорил первым:

— И все же он даже не пытался переподчинить команду себе. Ни единой попытки. А ведь у него было время на это.

Вийя усмехнулась про себя тому, что Монтроза такая возможность ничуть не удивляла — скорее, его удивляло то, что она это видела тоже.

— Он проводил все свое свободное время за компьютером «Телварны», — сказала она.

На первый взгляд это заявление было достаточно безобидным. Но они оба были во дворце Панарха, где Аркад почти шутя демонстрировал им, как он еще мальчишкой внедрился в старейшую систему Тысячи Миров — только для того, чтобы запрограммировать в ней каверзу для своего недруга.

Вийя ждала запоздалой реакции Монтроза; интересно, кстати, сколько своих сокровенных секретов тот заложил в тайных файлах, припрятанных в памяти бортового компьютера? Она знала, что у него имеются такие тайные файлы — собственно, они были у всех. Она сама находила их, чтобы осваивать спроектированные ими системы, хоть и не изучать их содержимое (это отдавало бы слегка соглядатайством бори, чего она терпеть не могла) — в конце концов, это был ее корабль, и это помогало ей обеспечивать его безопасность. Именно так она узнала, как быстро Аркад сумел успешно вскрыть систему.

— Ясно, — буркнул Монтроз, сжимая и разжимая кулаки. — Что ж. — Он на секунду уставился застывшим взглядом в стену, потом тряхнул головой. — Что ж, — повторил он. — Я буду на камбузе, сторожить твоих чистюль.

— Потерпи еще одну вахту, — сказала она. — Мне надо уйти с корабля ненадолго.

Он кивнул, и она следом за ним вышла с мостика, уже обдумывая работу, которую она себе наметила. Предварительный осмотр выявил гораздо больше мелочей, требовавших починки, чем рассчитывали они с Жаимом. Несмотря на все ее нетерпение, она должна была лично проследить за ремонтом, и еще ей надо было улизнуть для визита к антиквару, и все это как можно быстрее. Чем дольше «Телварна» задержится на Рифтхавене, тем больше шансов на то, что кто-нибудь выдаст их, связавшись с их врагами.

Монтроз свернул в лазарет, а Вийя пошла дальше, в сторону машинного отделения. Когда она проходила мимо люка в лазарет, оттуда вышел Брендон, едва не столкнувшись с нею.

За его спиной высился Монтроз, лицо которого выражало некоторое любопытство. Вийя перевела взгляд на него, потом обратно на Аркада, который шагнул в сторону, почтительно уступая ей дорогу.

Ее приказы предписывали чистюлям не покидать лазарета только до возвращения Монтроза. Жест Аркада был исполнен достаточно тщательно, чтобы только намекать на вызов; к тому же его дополняло ироничное выражение лица. Он пытался спровоцировать ее на разговор.

Она обогнула его и пошла дальше.

20

Себастьяна Омилова разбудили стук и лязг по всему кораблю. Сбитый с толку, он не сразу вспомнил, где находится, и с замиранием сердца принялся ждать других признаков нападения на корабль. Но ничего не происходило, если не считать ритмичного стука и звяканья металла о металл; в конце концов до него дошло, что это принялись за работу нанятые капитаном ремонтники.

После того как шум разбудил его в четвертый раз, он встал, накинул халат и вышел в процедурную. Монтроз сидел за пультом, и на непривычно напряженном лице его играли отсветы экрана. Он поднял взгляд, и лицо его приобрело обычное выражение участливого врача.

— Не спится, — признался Омилов, и тут же громкий металлический лязг под ногами подтвердил его слова. Монтроз улыбнулся.

— Что ж, — сказал он. — Вполне убедительный предлог. Заварить вам настоящего кофе?

Омилов со вздохом уселся за стол, даже не пытаясь скрыть вызванную низкой гравитацией, возрастом и усталостью слабость в ногах. Казалось почти облегчением не спать и не видеть снова во сне Сердце Хроноса, не видеть его снова в своих руках — только чтобы проснуться потом в беспощадной реальности.

— Что вам известно о келли? — спросил Монтроз через плечо, колдуя с джезвеем.

Омилов зажмурился, наслаждаясь ароматом свежесмолотых кофейных зерен.

— Очень немного, — ответил он.

— Вы были знакомы с архоном?

— Нас представляли друг другу. — При воспоминании о жуткой смерти, унесшей всех собравшихся в Зале Слоновой Кости на Энкаинацию Брендона, сердце Омилова защемило от скорби.

Монтроз вернулся к столу и сел.

— Похоже, архон не совсем погиб.

Омилов удивленно поднял взгляд, и тут в голове его все тоже выстроилось в логическую цепочку.

«Лента келли у Иварда на руке! Похоже, мои размышления о Сердце Хроноса помешали мне заметить очевидное».

— Порой смерть — понятие относительное, — задумчиво продолжал Монтроз. — Эта лента на запястье у Иварда несет генетический набор архона, а следовательно, и его расовую память. Она напала на собственную ДНК парня. Мой знакомый врач-келли понял это, едва мы вошли в диагностическую. Но если нам в ближайшее время не удастся разделить их, погибнут оба.

Омилов потеребил себя за мочку уха.

— Да... — медленно произнес он. — Запутанная ситуация, ничего не скажешь. Что можно сделать?

Лицо Монтроза помрачнело.

— Это зависит от капитана.

Люк скользнул в сторону, заставив обоих обернуться.

В лазарет вошел, улыбаясь, Локри. На нем были бархатный черный пиджак, тесно облегающие черные брюки и высокие башмаки; в волосах поблескивали драгоценные камни, от чего в стерильном лазарете повеяло экзотикой, страстями и угрозой. Омилов вдруг ощутил себя совсем старым: так много лет прошло с тех пор, когда он бывал в обществе таких вот искателей приключений. Впрочем, он и в молодости не увлекался подобными вещами, только не знал теперь, стоит ли ему жалеть об этом.

— Локри? — удивился Монтроз. — Что занесло тебя сюда?

Связист перегнулся через служебный пульт и восхищенно потянул носом, принюхиваясь к аромату готового кофе.

— Похоже, я как раз вовремя, — пробормотал он.

— Хочешь кофе? — предложил Монтроз. Локри сделал рукой отрицательный жест.

— Капитану известно, что ты на борту? — спросил Монтроз, протягивая руку за чашкой.

— Нет, — ответил Локри и на глазах у онемевшего от ужаса Омилова вытащил из рукава нож, повернул его лезвием к себе и с точностью профессионала ударил Монтроза рукоятью по затылку.

Монтроз тяжело осел на пол. Локри отступил на шаг и дружески улыбнулся Омилову.

— Вы можете присоединиться к нему, а можете просто удалиться. — Он махнул рукой в сторону бокса. — Не забудьте свой кофе. — Он с издевательской галантностью подал Омилову чашку, только что наполненную Монтрозом.

Омилов принял ее, надеясь выиграть время, но голова отказывалась думать: ситуация требовала не слов, а действий, а он всегда полагался на слова.

В дверях бокса он все же задержался.

— Где капитан? — спросил он, не в силах выкинуть из головы Сердце Хроноса.

— Возможно, до сих пор собачится в конторе насчет ремонта кормового орудия, — достаточно любезным тоном ответил Локри.

— Тогда зачем...

— Спокойной ночи, гностор, — произнес Локри.

Омилов шагнул в бокс. Он успел увидеть еще, как пальцы Локри нажали на клавишу, и дверь затворилась, отрезав его от внешнего мира.