По мосту пересекли реку Килл-Ван-Калл. Внизу в сторону моря двигался танкер, его путь прослеживался только по немерцающему красному огню.

– Статен-айленд, – объявил Кервилл. – Мы снова в Нью-Йорке.

– Это не Манхэттен?

– Нет, разумеется, не Манхэттен. Так близко и в то же время так далеко.

Они ехали мимо тянущихся рядами домов. На газоне возвышался гипсовый святой.

– Аркадий, а мог Джимми вывезти их оттуда? Только правду.

Аркадий вспомнил лежавшие рядком под снегом трупы, никто не сделал и шагу, чтобы спастись, вспомнил избу, занавески, отгораживавшие уголки для сна, где Джимми Кервилл читал Библию, тогда как Костя катался на Валерии.

– Конечно, – солгал он. – Он был смелый парень. Почему бы и нет?

– Верю, – помедлив, сказал Кервилл.

Они вернулись в Нью-Джерси по мосту через узкую полоску воды, которая на дорожном указателе называлась Артур-Килл. Вдоль нее протянулись причалы и подъездные пути, горели факелы нефтеперегонных установок. Аркадий уже не понимал, в какую сторону они едут, но луна светила слева, и он определил, что они направляются к югу. Интересно, включили ли его в сводку по Нью-Йорку? Ищут ли и Кервилла? Что думает Ирина?

– Далеко нам ехать?

– Почти приехали, – ответил Кервилл.

– И твой приятель Крыса живет здесь? Тут не видно никаких домов.

– Кругом болота, – сказал Кервилл. – Раньше здесь водились цапли, скопы, болотные совы. Много моллюсков собирали, давно уже. Лягушки по ночам давали оглушительные концерты.

– И ты здесь бывал?

– Приплывал на лодке с одним анархистом. Он был без ума от подвесных моторов. И любил водоросли. Естественно, в основном бездельничали. По мне, это типично русское времяпровождение.

Теперь они ехали мимо заводов и фабрик по подъездным путям. В свете фар болото расцвечивалось отвратительной палитрой зеленого, желтого и красного оттенков.

– Вижу, ты беспокоишься, – заметил Кервилл. – Не волнуйся. Осборном займусь я.

Что же тогда будет со мной и Ириной? – сразу подумал Аркадий. – Как нелепо, что твоя судьба зависит от Осборна. Приходится надеяться, что он жив.

– Поворачивай здесь, – подскочил на заднем сиденье Крыса. Он уже проснулся.

Кервилл свернул на покрытую гудроном полоску, которая вела к каналу.

– Дело касается не только вас с Осборном, – сказал Аркадий.

– Имеешь в виду бюро? Они смогут уберечь Осборна где угодно, только не в Нью-Йорке.

– Нет, я имею в виду не бюро.

– КГБ? Им тоже нужна его голова.

– Стоп! – скомандовал Крыса.

Они вышли из машины. С одной стороны болота простирались до далекого шоссе, на котором слабо мелькали огни машин; с другой они опускались к лодочным стоянкам. Они пошли за Крысой по упруго прогибавшейся под ногами тропинке.

– Вам я покажу, – оглянулся Крыса. – Я не вор.

На берегу у лодочных стоянок на деревянных подставках стояло небольшое суденышко для ближних поездок. Под фонарем залаяли собаки, к ним присоединились другие, охранявшие соседний причал, где высились штабеля пропитанной дегтем древесины. По каналу двигалась баржа. С нее по ночам подбирали с воды мусор. По другую сторону канала, на Статен-айленд, светилось несколько фонарей, в одном окне горел свет, между деревьями голубела цистерна, а вдоль берега громоздились силуэты домов, лодок, грузовиков и кранов.

Аркадий с Кервиллом наконец оказались на относительно твердом месте – встали на уложенные в грязи доски. На листьях осоки и тростника мерцали снежинки. Крыса энергично направился к сооруженной из толя лачуге с торчащей сверху трубой. По пути Аркадий наступил на торчавшие из грязи мелкие косточки. Крыса открыл дверь, зажег керосиновую лампу и пригласил внутрь.

Аркадий колебался. Впервые за время пребывания в Америке его не окружал яркий свет. Только слабые огни на шоссе, отдаленное зарево за Статен-айленд, а над головой темный купол и мерцание снежинок. Ощущение полной пустоты.

– Зачем мы сюда приехали? – спросил он Кервилла. – Что тебе от меня надо?

– Хочу тебя спасти, – ответил Кервилл. – Послушай, «Барселона» кишит проститутками, бюро не уследить за всеми, кто входит и выходит. Завтра к вечеру Билли и Родни поселятся в номере над вами. Когда стемнеет, они выбросят над твоим окном лестницу. Ты и девчонка оденетесь во что-нибудь неброское и, когда будете готовы, стукнете в потолок. На служебном лифте они спустят вас в Подвал. Простая операция – наверх и наружу. «Красная бригада» не раз проворачивала такие штуки.

– Красная что?

– «Красная бригада». Они же тебе о нас рассказывали.

– Откуда ты знаешь, что они мне рассказывали о «Красной бригаде»? – Не дождавшись ответа, Аркадий сказал: – Вы поставили в номере микрофон. Так вот чем занимаются твои детективы Родни и Билли в здании напротив – у них на окне приемник.

– Да, в вашем номере всякий, кому не лень, установил передатчик.

– Но они-то не считают меня за своего друга. Если ты друг, разве будешь смаковать каждое слово? Разве можно подслушивать, не причиняя вреда? Извини меня, может быть, я действительно дурак, но скажи, что вы делали в квартире; в которую меня приводил Осборн? Почему было отключено электричество? Поправь меня, если я ошибаюсь, но вы вдоль проводки понатыкали микрофонов во все комнаты. Так? Да, лейтенант, у вас было много дел. Спальню, конечно, не пропустили?

– Они готовят тебе ловушку, Аркадий. Бюро вместе с КГБ. Я проверял – не имеется никаких следов твоего пребывания в вашей стране. Ни в стране, ни в «Барселоне», нигде. Все, что я делаю, – только ради тебя.

– Лжешь! Ты сломал ногу родному брату тоже ради него самого. Тебе все известно об отношениях между Осборном, Ириной и мной.

– Но я могу тебя выручить. Я могу увезти вас обоих, Уэсли до утра ничего не узнает. Недалеко от отеля вас будет ждать машина с деньгами, новыми документами и картами. Через девять часов вы будете в штате Мэн. Наша хижина еще цела. Я пополнил ее припасами, а «паккард» заменил «джипом». Там есть лыжи и ружья. Если станет туго, можно податься в Канаду – там недалеко.

– Чушь. Спасти нас ты не можешь.

– Нет, могу. Потом, если получится, оправдается мечта Джимми. Он вывезет двух русских. Иначе вся его жизнь и смерть были напрасными. А так выйдет, что Джимми все-таки прожил не зря.

– Бессмысленно. Да и его уж нет.

– О чем мы спорим? Тогда дай мне возможность сделать это ради тебя. Мы же друзья.

– Нет, не друзья. Свези меня в отель.

– Подожди, – придержал Аркадия за руку Кервилл.

– Я ухожу, – Аркадий освободил руку и направился к машине.

– Ты сделаешь, как я говорю, – снова схватил его Кервилл.

Аркадий его ударил. Кровоточащий уголок рта приподнялся то ли от удивления, то ли от удара. Кервилл все еще держал другую руку Аркадия.

– Пусти, говорю, – предупредил Аркадий.

– Нет, тебе придется…

Аркадий снова ударил его, и кровь размазалась по губе Кервилла. Аркадий ожидал испытать на себе легендарную ярость и профессиональное искусство лейтенанта – удары могучих рук, ломающие ребра и останавливающие сердце, удары ногой, дробящие колени. Но со времени событий в Парке Горького он кое-чему научился и надеялся, что даже и на этот раз, возможно, поучится еще чему-нибудь. В груди нарастало желание драться насмерть, и для этого Кервилл – «Убийца-отличник», как прозвал его родной брат – подходил, как никто другой.

– Бей же, – потребовал Аркадий. – Помнишь, мы уже так начинали.

– Не буду, – ответил Кервилл, но рук Аркадия не выпускал.

– Дерись же, – он сбил Кервилла на колени.

– Прошу тебя, не нужно, – попросил Кервилл.

В этом было что-то чудовищно нелепое – Кервилл, валяющийся в грязи и умоляющий не начинать драку.

– Пусти, – заорал Аркадий. Кервилл отпустил руки. – Отпусти меня отсюда. Никакого спасения в хижине из твоей сказочки не получится. Ты же знаешь, прячься мы хоть десять лет, КГБ, если не получит соболей, все равно нас отыщет и убьет. Без соболей нас ни за что не отпустят. Они передадут нас Осборну в обмен на соболей. Так что не рассказывай мне сказок – никого ты не спасешь.