"Не помню, как тебя зовут — по-моему, ты никогда не называла мне свое имя", — Шимрод пытался придать голосу самый успокоительный тон.

"Меня зовут Лилья. Откуда вы меня знаете? Я вас не помню".

"В свое время я наносил визиты твоей госпоже. Ты открывала мне дверь. Неужели не помнишь?"

Лилья присмотрелась к лицу Шимрода: "Кажется, я вас где-то видела, но, честно говоря, не припомню, где именно. Наверное, это было давно".

"Это было давно — но ты все еще в услужении у Меланкте?"

"Да. Не могу на нее пожаловаться — по меньшей мере она не делает ничего такого, что заставило бы меня от нее уйти".

"С ней легко иметь дело?"

Лилья печально улыбнулась: "Она почти не замечает мое присутствие или отсутствие. Ей не понравилось бы, однако, если бы она узнала, что я тут стою и сплетничаю о ее делах".

Шимрод протянул служанке серебряный флорин: "То, что ты мне скажешь, предназначено только для моих ушей, и тебя никак нельзя будет назвать сплетницей".

Лилья осторожно взяла монету: "По сути дела, госпожа меня беспокоит. По-моему, она немного не в своем уме. Я ничего не могу понять в ее поведении. Она часто сидит целыми часами, глядя в море. Я выполняю свои обязанности, а она не обращает на меня внимания — словно я невидимка".

"Она часто принимает посетителей?"

"Редко. Но сегодня утром…" — Лилья в нерешительности прервалась и оглянулась.

"Кто ее навестил сегодня утром?" — подбодрил ее Шимрод.

"Он пришел рано: высокий бледный человек со шрамом на лице. Мне показалось, что он ска. Он постучал, я открыла дверь. Он приказал: "Передай госпоже, что пришел Торкваль!" Я отступила, он прошел в вестибюль, а я пошла передавать его слова леди Меланкте".

"Она удивилась?"

"По-моему, она не ожидала этого гостя и была не слишком довольна его визитом, но нельзя сказать, чтобы она очень удивилась. Она колебалась только пару мгновений, после чего вышла в вестибюль. Я последовала за ней, но задержалась за шторой, чтобы незаметно на них посмотреть, вы понимаете. Они стояли и разглядывали друг друга, а потом Торкваль сказал: "Мне говорят, что я должен выполнять твои поручения. Что тебе об этом известно?"

Леди Меланкте ответила: "Я ни в чем не уверена".

Торкваль спросил: "Ты меня не ожидала?"

"Меня предупреждали — но при этом ничего не объясняли, и мне нужно подумать, — ответила госпожа. — Уходите! Если у меня будут для вас поручения, я об этом сообщу".

Торкваля эти слова, кажется, позабавили: "И как ты это сделаешь?"

"С помощью особого сигнала. Если потребуются ваши услуги, я выставлю черную вазу на стену у ворот. Когда вы увидите черную вазу, можете снова приходить".

На это Торкваль улыбнулся и поклонился — при этом он выглядел почти по-княжески. Без дальнейших слов он повернулся и вышел из дворца. Вот что случилось утром. Рада вам об этом рассказать, потому что Торкваль меня пугает. Совершенно ясно, что от него у моей госпожи могут быть только одни неприятности".

"У вас есть основания для опасений, — подтвердил Шимрод. — Тем не менее, Меланкте, если бы захотела, могла бы не связываться с Торквалем".

"Не мне судить".

"Она теперь дома?"

"Да. Как всегда, сидит и смотрит в море".

"Я ее навещу. Может быть, мне удастся все уладить".

"Ни в коем случае не говорите ей, что я обсуждала с вами ее дела!" — забеспокоилась Лилья.

"Конечно, нет".

Лилья вернулась к лавке продавца фруктов, а Шимрод направился с площади на прибрежную дорогу. Его подозрения подтвердились. До сих пор участие Меланкте в назревавшей интриге было пассивным и могло таковым оставаться в дальнейшем; тем не менее, в том, что касалось Меланкте, предсказуемой была только ее непредсказуемость.

Шимрод смотрел на север — туда, где на берегу виднелся белый дворец. Он не видел причин для задержки, кроме его собственного нежелания оказаться лицом к лицу с Меланкте. Волшебник заставил себя идти по пляжу решительными размашистыми шагами и вскоре оказался у беленой каменной стены. На стене не было никакой черной вазы.

Шимрод прошел через сад, поднялся к двери, поднял дверной молоток и отпустил его.

Никто не ответил.

Шимрод снова постучал, и опять безрезультатно.

Судя по всему, во дворце никого не было.

Медленно отвернувшись от двери, Шимрод спустился на пляж, встал в проеме ворот и посмотрел по сторонам. Неподалеку он заметил неторопливо приближавшуюся с севера Меланкте. Волшебник не удивился — такой он всегда видел ее во сне.

Шимрод ждал. Белый песок пылал под ярким солнечным светом. Меланкте была уже рядом — стройная молодая женщина, темноволосая, в белом платье до колен и сандалиях. Бросив на Шимрода один безразличный взгляд, она прошла через ворота в сад; когда она проходила мимо, Шимрод почувствовал неизменно сопровождавший ее едва уловимый аромат фиалок.

Меланкте поднялась к двери. Шимрод угрюмо последовал за ней во дворец. Меланкте прошла из вестибюля в длинную гостиную с широкими арочными окнами, выходящими на море. Подойдя к окну, она стояла и задумчиво смотрела в горизонт. Шимрод остановился у входа, глядя по сторонам и оценивая обстановку. Помещение почти не изменилось с тех пор, как он побывал здесь в последний раз. Стены были чисто побелены; на выложенном плиткой полу лежали три ковра контрастной оранжевой, красной, черной, белой и зеленой расцветки. Кроме стола, нескольких массивных стульев, софы и серванта в гостиной не было никакой мебели. На стенах не было украшений; в помещении не было никаких предметов, позволявших угадать точку зрения Меланкте или намекавших на какие-либо ее предпочтения. Яркие, внушавшие ощущение бодрости ковры, по-видимому, были приобретены у торговца, импортировавшего их с Атласских гор. Почти наверняка, по мнению Шимрода, их купила и расстелила служанка Лилья, в то время как Меланкте не обратила на них практически никакого внимания.

Наконец Меланкте обернулась к Шимроду, растянув губы в странной кривой улыбке: "Говори, Шимрод! Зачем ты пришел?"

"Ты узнала меня, несмотря на маскарад?"

Меланкте, казалось, удивилась: "Маскарад? Я не заметила никакого маскарада. Ты — Шимрод, такой же кроткий, наивный и нерешительный, как всегда".

"Значит, маскарад ни к чему, — заключил Шимрод. — Я не умею скрывать внутреннюю сущность. А как насчет тебя? Тебе удалось найти свою внутреннюю сущность, Меланкте?"

Меланкте беззаботно махнула рукой: "Все это пустая болтовня. У тебя есть ко мне какое-нибудь дело? Сомневаюсь, что ты явился, чтобы анализировать мой характер".

Шимрод указал на софу: "Давай присядем. В ногах правды нет".

Меланкте безразлично пожала плечами и опустилась на диван; Шимрод уселся рядом: "Твоя красота не изменилась со временем".

"Я устала от комплиментов".

"Когда мы встречались в последний раз, у тебя вызывали восхищение ядовитые цветы. Эта причуда еще не прошла?"

Меланкте покачала головой: "Таких цветов больше нет. Я часто о них вспоминаю — в них было что-то непреодолимо привлекательное. Ты не согласен?"

"В них было что-то завораживающе отвратительное", — сказал Шимрод.

"Мне так не казалось. Они отличались удивительным разнообразием оттенков и необычными ароматами".

"И все же — поверь мне! — это были цветы зла, если можно так выразиться. От них исходили запахи разложения".

Меланкте улыбнулась и снова покачала головой: "Моему пониманию недоступны надоедливые абстрактные рассуждения. Сомневаюсь, что твои попытки меня убедить к чему-нибудь приведут — мне станет скучно, вот и все".