— На травке? — Макни не поднял глаз.

— Я слыхал, что вы можете достать.

— Может быть, — осторожно ответил он. Всегда существует опасность ловушки. — Кто вам сказал?

— Алан Джей.

— Вы его знали, что ли? — спросил Макни, сжав губы.

— Разумеется, я приехал, чтобы встретиться с ним, услышал эту новость только сегодня днем. Но он звонил мне несколько дней назад и упомянул вас. Так что я привез наличными.

Малиман увидел, что его заход издалека достиг цели. Макни знал Джея, он снабжал его наркотиками. Департамент хорошо справился с домашним заданием, комбинируя Догадки со слухами. Когда время ограничено, пользуешься случаем.

— Ладно. Попозже. Но это стоит недешево.

— Я и не думал, что дешево.

— Хорошо, встретимся, как стемнеет. Вы лагерь знаете?

— Немного.

— Увидимся рядом со зверинцем часов в одиннадцать. Вообще-то он закрыт, но ворота не заперты. Сторож возвращается из паба часто заполночь. Место это плохо освещено, там редко кто бывает. Как вас звать?

— Браун. Меня привлекают свиньи, мы их держали, когда я был мальчишкой. Встретимся у свинарника,

— Не сомневаюсь, что вы почувствуете там себя в своей стихии, — усмехнулся Макни, который редко пытался скрыть свое презрение к наркоманам. — Но я занимаюсь только коноплей.

— Мне только этого и надо.

— Хорошо. Приятной вам беседы с боровами, мистер Браун, — Макни вернулся к своему кию.

Малиман посмотрел ему вслед и пожал широкими плечами. Свиньи его очень устраивали, он с нетерпением ждал этой встречи.

Было совершенно темно, когда Малиман пришел к зверинцу. Он был расположен в прибрежной части лагеря. Около двадцати акров было отгорожено стальной сеткой высотой десять метров, а наверху была прикреплена колючая проволока. Это был эксперимент: если затея удастся, площадь зверинца будет увеличена, если нет — закроют. Малиман прочел краткую историю зверинца в буклете.

Целью было совместное содержание домашних и декоративных животных, а также птиц, ничего слишком экзотического. Самыми красочными обитателями была пара павлинов; днем птицы с важным видом расхаживали по лужайке у кафетерия, ночью сидели на крыше загончика для коз. В небольшом пруду жила почти ручная утка, обитали пара индийских черных уток и одинокий нырок, который без конца крякал.

В самом дальнем конце стоял ряд огражденных кирпичных домиков для животных. В последних домиках жили белые козы, и если кто вставал рано, то мог наблюдать за их доением. Козы изо всех сил старались опрокинуть ведра с молоком. Рядом жил одинокий баран, все еще ждущий себе пару. Затем — пара телят, которых осенью должны отправить на ферму, потому что они уже пережили свой привлекательный возраст. А потом — свинарник.

Малиман слышал хрюканье свиней, приближаясь к назначенному месту. Свиньи, вероятно, надеялись получить что-то съестное от человека и чутким ухом уловили его мягкие шаги. Он осмотрелся в темноте; Макни было не видать, по всей вероятности, торговец опоздает, этого следовало ожидать. Наркоманы были нервными, их нервы разрушены наркотиками. Пусть наложат в штаны, тогда заплатят с большей готовностью, когда соизволит появиться Макни. Малиман напрягся, но тут же заставил себя расслабиться. Это должна быть обычная встреча, на него не должны влиять его собственные эмоции. Он сможет ненавидеть этих подонков потом, если от этого ему станет легче.

Он оперся о загородку свинарника, тут же появился пятачок, приветствуя его. Боров был крупный. Свиньи пытались рылом согнать борова с дороги. Из домика выбежали поросята, он пересчитал их. Пятеро. Уже подросли; произошли на свет ранней весной, а уже вон какие вымахали. Какофония хрюканья и сопения, толкания, отчаянные попытки пробиться к ночному посетителю. Они были голодны. Малиман улыбнулся в темноте.

Макни все еще не было видно. Он попытался прислушаться, но из парка аттракционов и из галереи игральных автоматов доносилось слишком много звуков. Свиньи сдались, ушли спать. Он по-прежнему стоял, опершись о загородку.

Малиман почувствовал присутствие Макни раньше, чем увидел его. Этот инстинкт у него выработался давным-давно в чужих странах. Флюиды в ночном воздухе, ощущение того, что он больше не один. Но он не подал виду, даже притворно вздрогнул, когда голос Макни спросил:

— Наслаждаетесь компанией свиней, мистер Браун?

— О да. Конечно, — Малиман переминался с ноги на ногу. — Я только что с ними беседовал.

— Очень познавательно, я уверен. Для вас, — глубокое презрение, обычная манера поведения. — Наверно, это я их запах ощущаю, мистер Браун?

Малиман держал руки в карманах своей коричневой кожаной куртки, он все еще опирался о загородку.

— Это породистые свиньи, знаете ли. Боров стоит добрых три сотни, — сказал Малиман.

— Не сомневаюсь, — ответил Макни. — Сколько денег вы принесли?

Малиман порылся в карманах, зашуршала бумага. Его сильные пальцы сомкнулись вокруг куска бристольской стальной проволоки, он с нежностью поиграл им. Капкан для лисицы, такой можно купить у торговцев скобяными изделиями или у поставщиков всего необходимого для лесничих за один фунт пятьдесят пенсов. К нему полагалась еще и цепь, но Малиман снял ее. Ему нужна была лишь проволочная петля.

— Эй, только гляньте на этого старого борова, вот грубиян!

Из загончика доносились хрюканье и писк. Макни резко повернул голову, раздраженно цокнул языком.

— Мне, собственно, абсолютно не интересно...

Малиман сделал движение, которое было до веденной до совершенства синхронизацией сознания и тела. Он вынул руку из кармана, а его пальцы в это время распрямили петлю до конца. Что-то вроде лассо, которое аккуратно опустилось через голову Макни вокруг его шеи и было крепко затянуто. Очень крепко.

Сдавленный крик, который прервался, как только Малиман рванул петлю вниз. Голова жертвы дернулась следом. Руки Макни хватались за воздух, как будто он пытался обнаружить проволоку, глубоко врезавшуюся ему в шею. Раздался булькающий звук. Малиман решил, что Макни рвет, и это было лишь на пользу. Он не отпускал петлю, используя свое колено в качестве рычага, чтобы наклонить спину жертвы, не обращая внимания на дрыгающие конечности Макни, потому что через нескольких секунд они упадут, дернутся и слабо повиснут вдоль обмякшего тела. Так оно и случилось.