— Под пытками?

— Ну да. А может, Злот опять подслушал чей–нибудь секретный разговор. Он вчера вечером летал к себе в замок, а оттуда он всегда возвращается таким осведомленным, что я сама иногда его боюсь. От него лучше не иметь секретов. Только хуже будет.

— Это конец, — Екатерина почувствовала, как защемило у нее в груди. «Даня, он все узнал обо мне и Родионе! Он подслушивал нас с Женькой! Я пропала, Даниил!».

— Да, он так и сказал! — Георгина удивленно посмотрела на побледневшую женщину. — «Сестренка, дорогая, — обратился он ко мне, — это конец». Я ему отвечаю, что хватит уже загадывать загадки. Пора спускаться с облаков. Пришел бы к нам в гости, попили бы вместе горячего чаю. Катя, говорю, по тебе, соскучилась. А брат мне: «Да, пора бы с облаков уже спускаться! Мне надо не чаю, а чего–нибудь покрепче и побольше». Прикинь! А потом заявил, что полетел к себе. Вот и все наше общение, Катенька. И до завтрашней казни, подозреваю, мы с тобой его точно не увидим…

Мокро на улице, мокро в душе. Катерина несколько часов молча слонялась по дому, пытаясь привыкнуть к мысли о своем окончательном проигрыше в их сделке со Злотом. Но если с этим смириться было еще как–то возможно, то принять факт казни Родиона и Евгении, осознать, что погибнут они оба, и скорее всего из–за нее, женщина никак не могла.

Дождавшись момента, когда Георгина закрылась в примерочной со своими швеями, чтобы раскроить оригинальную накидку на случай дождя, Екатерина закуталась в длинный плащ с капюшоном и отправилась на поиски Фрола. Ей снова была необходима лошадь для дальней поездки.

— А мне ты можешь доверить тайну, куда собралась? — строго спросил подопечную Даниил, после того, как Катерина, под каким–то глупым предлогом выпросила у дворцового конюха лошадь.

— Далеко, Даня. Тебе это вряд ли понравится, — женщина лихо вскочила на коня и пришпорила его, направляя в сторону выезда из Баграса.

— Мне уже не нравится твой вид, — Даниил «уселся» на лошадь позади Катерины. — С таким обреченным и решительным лицом люди обычно совершают невероятные глупости. А ехать далеко в дождливую погоду в домашнем платье и легких туфлях, по меньшей мере, неразумно.

— Некогда переодеваться. Георгина может войти в азарт и приукрасить мой гардероб также. Тогда — плакала моя поездка. А я тороплюсь.

— Вижу. Не налети на редких прохожих, госпожа Торопыжка. И куда мы мчимся сегодня? Неужели опять в Теппу? … Что молчишь? Не хочешь со мной разговаривать?

— Хочу Даня. Но если я отвечу тебе на твой вопрос, ты сначала расстроишься, а потом рассердишься. А после — и вовсе заставишь меня повернуть обратно.

— Вот как? То есть ты заранее знаешь, что поступаешь неверно, и, тем не менее, собираешься совершить что–то ужасное?

— Все самое ужасное, Даня, что могла, я уже совершила. Завтра из–за меня могут погибнуть два человека. Я не могу сидеть спокойно дома и улыбаться Георгине.

— Только не говори мне, пожалуйста, что ты едешь к Злоту?

— Так говорить тебе об этом, или нет?

— Нет! Ты не можешь к нему ехать!

— Но ведь еду же!

— Нет!!!

— Да.

— Катя, ты разве не слышала, о чем утром рассказывала его сестра? Злот в ярости! И мы–то с тобой оба понимаем, кто виновник его скверного расположения духа.

— Волков бояться — в лес не ходить.

— А то, что он, ненавидя сейчас все человечество, способен на твое убийство — это тебя не пугает?

— Нет. Я очень боялась, что Магистр может узнать обо мне и Родионе. Я боялась его реакции. А теперь, когда он в курсе, мне даже как–то стало легче. Не надо носить этот тяжкий груз в своем сердце. Не надо больше врать и притворяться.

— Блестяще! И что ты скажешь ему, когда вы встретитесь?

— Не придумала еще. Буду просить, умолять. Я не прощу себе их смертей.

— Родион и Евгения совершили в этом мире преступления. И наказание за их революционную деятельность вовсе не зависит от твоих чувств! Почему тебя мучает совесть?

— Потому что Злот узнал о Евгении от меня. Я невольно ее выдала. А Родион…

— А Родион?

— А Родиона, к сожалению, я все еще люблю.

И дорога под проливным дождем, и спор с Ангелом были трудными. Но Катерина преисполнилась внутренней решимостью сделать все от нее зависящее, чтобы помочь Родиону и Евгении. Никакие сомнения или страхи не могли сбить ее с курса. «Лишь бы Злот был дома, и не пришлось мчаться в его поисках куда–нибудь в другой город».

Вот и скалы, поросшие лесом и покрытые расщелинами. Екатерина спрыгнула с лошади и отправилась пешком. Вот и вход в подземный дворец Магистра.

— Злот! Злот, это Катерина! Выйди, пожалуйста, нам нужно увидеться! — очень громко закричала она в темный, уходящий в толщи горных пород, коридор. — Эй! Кто–нибудь!

Спустя две минуты пожилой слуга появился в темном проеме.

— Да иду я, иду! Кто ж так громко кричит? Там, внизу, все прекрасно слышно. Незачем повышать голос. Я не молоденький, чтобы быстро взбираться по ступеням. Чего изволите, госпожа?

— Здравствуйте. Магистр Злот дома?

— Дома, госпожа. Но он запретил себя беспокоить.

— Мне срочно надо с ним поговорить! Это очень важно. Пожалуйста, сообщите ему, что пришла госпожа Екатерина. Пусть он поднимется сюда!

— Невозможно, госпожа.

— Невозможно? Почему?

— Я же Вам только что объяснил. Правитель запретил нам его беспокоить. Я не могу передать ему Вашу просьбу.

— Но… Нет, постойте! Вы должны ему сказать, что я пришла! Я приехала из Баграса! Мне необходимо с ним встретиться!

— Мой господин никого не желает видеть. Даже слуги не показываются ему сейчас на глаза. Не то что посетители. Приходите завтра на центральную площадь Баграса на казнь. Правитель там будет, и, вероятно, Вам удастся выпросить аудиенцию у него или у его сестры.

— Подождите. Я и приехала от его сестры, от Георгины! Он изменит свое решение, когда Вы скажете ему, что это я! Заклинаю Вас! Доложите о моем приходе!

— Извините, госпожа. Я не могу Вам помочь, — слуга развернулся спиной, намереваясь уйти.

— Стойте! Позовите тогда сюда экономку Леокадию! Она знает меня!

— Я тоже знаю о Вас, госпожа Екатерина, с ее слов. Но моя дочь, как и я, не будет нарушать приказ нашего Правителя, — слуга, еще что–то бормоча по–стариковски себе под нос, скрылся в глубине пещеры.

— Вот что за люди упертые? — воскликнула Катерина, прислоняясь к камню спиной. — Я не уйду отсюда, слышите меня? — добавив еще громкости, крикнула она в подземелье. — Мне надо переговорить со Злотом, и я готова даже прокричать в этот проем все, что собираюсь ему сказать!

— Зря стараетесь! — вновь донесся до нее гулкий голос старика. — Это моя комната здесь у самого входа. А комната Правителя — в глубине горы. Магистр Вас не услышит.

— Ну, елки–палки! Даня, что мне делать?

— Возвращаться домой.

— Это исключено, — Катерина сбросила с волос капюшон и подставила лицо под струи дождя. Тяжелые холодные капли приземлялись на ее кожу, ударяли по лбу, щекам, носу, попадали в глаза. Под дождем тотчас намокли волосы. А женщина по–прежнему смотрела на беспросветное небо, словно в поиске ответа на какой–то очень главный для нее вопрос. — Даниил, мне придется спуститься вниз.

— Нет, я тебе запрещаю! Катя, даже не думай об этом! — Ангел встал напротив входа, всем своим видом показывая, что ни за что ее не пропустит. — Ты забыла о том заклинании, что висит здесь над скалой? Ты сможешь войти, но не сможешь выйти оттуда! И я не смогу последовать за тобой! До тебя вообще доходит, что там, в подземелье, может произойти что угодно! Ты встретишься один на один с разъяренным волшебником! С очень злым волшебником, Катя. И зол наш Магистр на тебя!

— Даниил, а правда, что Бог вездесущий, как заверяет моя бабушка?

— Правда.

— И любой человек может просить о Божьей помощи в любое время, в любом месте?

— Любой.

— Даже в заколдованном подземелье параллельного мира?