Летти вдруг почувствовала, что ей очень хочется прийти. В Хавергале было что-то новое, ее это очень заинтересовало. Точно сказать, что это, она, пожалуй, не могла. Он был по-прежнему оживлен, но более серьезен, что ли, больше старался угодить, произвести хорошее впечатление. Она часто ловила на себе его взгляд, словно он искал поддержки и одобрения. Пожалуй, немного ее побаивался. Не специально ли для нее он объявил, что не встречается с Краймонтом, и все время подчеркивал, что приехал по делу, а не ради развлечений?

— Да, мы приедем. Так как сейчас вы подаете чай, обед будет не раньше семи — семи тридцати, — добавила она , чтобы мисс Милли не вздумала посадить Хавергала за обеденный стол сразу после чая.

— Сомневаюсь, что обед будет готов раньше семи. Что вы наденете? Как вы думаете, стоит мне надеть бриллианты и сиреневое кружевное платье?

— Слишком пышно для скромного обеда. Оставьте их для бала. Я надену платье из золотисто-коричневой тафты. Оно не новое и достаточно скромное.

— Наденьте свое из голубого крепа, мисс Милли, — предложила Виолетта, — и сапфировый кулон на золотой цепочке, который Нортон подарил вам ко дню рождения.

— Хоть бы Нортон повел Его Светлость посмотреть ферму! Мне нужно выйти поговорить с поваром.

— Допейте чай и идите. Хавергал не ждет, что вы будете особенно угождать ему, ведь он не предупредил о приезде заранее. Относитесь к нему, как к обычному гостю.

Мисс Милли посмотрела на Летти так, словно та сошла с ума.

— К счастью, у меня есть кролик, готовый для жарки. Надо немного отдохнуть от ветчины и жареной свинины.

Остальное время за чаепитием дамы продолжали обсуждать домашние дела. Так как эта тема Летти занимала мало, она могла одним ухом подслушивать, о чем говорят джентльмены. Те с азартом обсуждали преимущества пород, и какие свинарники нужно строить, что подтверждало намерение виконта серьезно научить это дело. Или же он разыгрывал великолепно подготовленный спектакль. Ответить на этот вопрос могло только время.

Летти предложила мисс Милли воспользоваться тем, что они уезжают, и выйти из комнаты, предоставив мужчинам возможность вести беседу наедине.

Хавергал и Нортон встали, чтобы попрощаться с дамами.

— Был рад повидать вас снова, — только и сказал Хавергал, но при этом весело улыбнулся и задержал взгляд на Летти несколько дольше, чем на Виолетте.

— Милые дамы, не хотите ли захватить наши списки к приему? Если у вас появятся дополнительные соображения, вы сможете их внести. Буду очень признателен.

Они поняли это как убедительную просьбу продумать, чем занять виконта. Пришлось взять бумаги с собой.

— Я так рада, что основные волнения позади, — сказала Виолетта, когда удобная карета Нортона мчала их домой. — Так боялась встретить Хавергала снова, но он, кажется, уже не злится за твое обращение с ним в прошлый приезд.

— Я к нему так отнеслась не без причины, Виолетта. И если ты думаешь, что леопард может изменить свои пятна за несколько недель, ты глубоко ошибаешься. — Она сказала это больше для себя, чем для подруги, потому что, несмотря на пятна, считала этого леопарда весьма опасным соблазнителем.

Глава 12

Вся последующая неделя прошла в развлечениях, равных которым в истории Ашфорда еще не было. Не нашлось ни одной уважаемой семьи в городе, не пожелавшей иметь честь принять лорда Хавергала в своем доме, и изобретательности их по части веселья не было границ.

Вскоре Летти стала получать замечания, что хотя они с Виолеттой и присутствуют на большей части приемов, но сами виконта ни разу не пригласили. Летти вспомнила сцену их прощания в прошлый визит, когда она запретила Хавергалу появляться в своем доме. Как бы там ни было, теперь, обедая с ним почти каждый вечер за одним столом, она подумывала о том, что погорячилась, и ссора начинает ей вредить. Недвусмысленные намеки окружающих делали дальнейшее упорство невозможным, тем более, что она никогда не отличалась неблагодарностью. Пришло время отблагодарить друзей за гостеприимство.

Лучшее время для званого обеда представилось в субботу. В середине дня должен был состояться прием у Нортона, а поздно вечером бал у него же. Хавергала уговорили остаться до конца недели. Но в начале следующей он должен был уехать. В четверг они с Виолеттой были приглашены на вечер на открытом воздухе в Нортон-холл. Летти решила, что нужно будет извиниться перед Хавергалом и разрешить ему бывать в доме. Было ясно, что если бы не ее запрет, он уже навестил бы их, а может быть, и не один раз. На людях он был с ней очень дружелюбен и всячески старался оказывать ей особые знаки внимания, выделяя таким образом среди окружающих. Если случалось встретиться на улице, он неизменно снимал шляпу в знак расположения и останавливался поболтать. Если случались танцы, он приглашал ее на первый танец, а на приеме у миссис Пинком они танцевали первый и заключительный танцы.

В последующие два дня, однако, лорд Хавергал катался верхом в обществе миссис Пинком, что несколько умерило триумф Летти. Так как у виконта была репутация отличного наездника, а своих верховых лошадей он не захватил, все молодые незамужние леди единодушно постановили, что мистер Пинком должен предоставить для прогулок виконта свою знаменитую гнедую кобылу, а миссис Пинком составит ему компанию.

Из непродолжительных бесед с Хавергалом Летти заключила, что он ничего не знал о визите к ней своего отца. Было бы странно не упомянуть об атом, хотя она смутно подозревала, что сам лорд Коули не очень хотел, чтобы кто-то об этом знал. Он не просил ее хранить приезд в тайне, но ведь и не сообщил сыну. Ей, однако, казалось, что не следует утаивать факт, и она решила, что упомянет о нем вскользь, как только представится подходящий случай.

Летти, как и все дамы в округе, купила еще одну новую шляпку для этого небывало веселого сезона, из легкой соломки, которая особенно хорошо подходила для раута на свежем воздухе. Она уже пять лет не надевала соломенной шляпки, считала, что стара для такого наряда. Но когда она прилаживала на нее ленты перед зеркалом, ей почему-то на этот раз не показалось, что она выглядит нелепо. Глаза по-новому блестели, все ее существо было наполнено ощущением счастья и радости жизни, и это придавало новое очарование лицу. Она выглядела моложе, хотя не могла себе в этом не признаться. В глубине души скрывалось сознание того, что причиной был Хавергал, но облечь это смутное подозрение в слова она не решалась.

Напрасно она пыталась убедить себя, что перемена в ней вызвана всеобщим возбуждением и бесконечными светскими приемами, или известием о благополучном окончании колледжа братом. Получив известие от Тома, Летти, к своему стыду, почувствовала, что оно вызвало у нее гораздо меньше энтузиазма, чем она ожидала. Мысль, которую она старалась отогнать, неотступно преследовала ее: она влюблена. Да, именно так выглядит влюбленная женщина.

Летти сопротивлялась этому открытию. Ничего подобного, убеждала она себя, все женщины вокруг выглядят так же, даже Виолетта расцвела и похорошела и стала поговаривать о необходимости спустить лишний вес, особенно когда примеряла перед зеркалом новую шляпку.

— Нужно меньше есть сладкого, — посоветовала Летти.

— Нед говорит, что мне не нужно худеть. Теперь они обе называли мистера Нортона просто Нед. Было неразумно величать его «Нортон» или «мистер Нортон», после того, как Хавергал на второй день перешел на короткую ногу в обращении к нему. Сначала они назвали его так пару раз совершенно случайно. Нортон ухватился за эту оплошность и тоже стал называть их по имени. Затем он сократил «Виолетта» до «Ви», и Летти тоже подверглась бы стяжению в «Лег», если бы такое сочетание звуков не звучало как обидное прозвище.

Раут на природе должен был начаться в половине третьего. В парке Нортон-холла установили тент и под ним стол, накрытый к чаю. Стулья были расставлены снаружи под сенью могучих вязов. Для любителей музыки пригласили оркестр, для иных подготовили площадки для крокета. Летти не хотела явиться слишком рано, но в четверть третьего пришлось уступить уговорам Виолетты и велеть подавать карету. В два сорок, когда они приехали, все гости были уже в сборе.