Сережа Тюленин, Володя Осьмухин, Демьян Фомин и Семен Остапенко напали на охрану, сопровождавшую гурт домашнего скота, отобранного у краснодонцев, и не дали угнать его в Германию.

Однажды вечером в доме Третьякевичей шло очередное заседание штаба. Виктор только что вручил группе ребят, принятых в комсомол, временные удостоверения – маленькие книжечки, изготовленные Толей Орловым в подпольной типографии. В графе «Наименование организации, выдавшей билет» значилось «Молодая гвардия», внизу стояла подпись «Комиссар Славин». Это была подпольная кличка Третьякевича.

– С этого дня начинается ваш комсомольский стаж, – говорил ребятам Виктор. – Бережно храните эти удостоверения, а когда придут наши, в райкоме комсомола взамен их вам выдадут комсомольские билеты.

Вдруг распахнулась дверь, и в комнату вбежал Толя Ковалев, добродушный здоровяк, знаменитый краснодонский силач, бессменный чемпион города по вольной борьбе. Толя недавно вступил в организацию и привел с собой двух товарищей – Мишу Григорьева, своего постоянного партнера по борьбе – смуглого стройного красавца, и Васю Пирожка – спокойного, невозмутимого украинца недюжинной силы. Эта «силовая тройка», как шутя называли друзей в организации, не давала покоя штабу, требуя поскорее дать им «настоящее дело». Особенно наседал Толя, который даже затосковал оттого, что ему не поручали совершить что-нибудь такое, что привело бы немцев в неописуемый ужас…

Вбежав в комнату, Толя кинулся к Виктору:

– Ты знаешь, кого я сейчас видел? Ваню Туркенича! Представляешь – Туркенич в городе!

– Сядь, остынь, – строго осадил его Виктор и, повернувшись к ребятам, спокойно продолжал разговор о высоком звании комсомольца, о священном долге каждого советского гражданина в этот грозный час.

– Ну, вот все. А теперь давайте, друзья, расходиться. Выходите по двое, чтобы не привлечь внимания…

Когда вновь принятые ушли, он подошел к Анатолию:

– А теперь выкладывай…

Ваня Туркенич был кумиром всех краснодонских ребят. Всегда сдержанный, скромный, даже застенчивый, он вместе с тем был чрезвычайно общителен и имел в городе массу знакомых. Окончив школу имени Горького, он поступил на педагогический рабфак Ворошиловградского пединститута, затем – наборщиком в типографию районной газеты «Социалистическая Родина», но по-прежнему оставался самым верным другом школьников. Ни один вечер не обходился без его участия. Позже, когда его призвали в армию, Ваня продолжал переписку со школой, и многочисленные друзья ревностно следили за его успехами. «О, наш Ваня окончил зенитное училище!», «Наш Ваня уже командир взвода!», «Наш Ваня уже помощник начальника штаба артполка!»

И вот Ваня Туркенич в оккупированном городе!

– На Банковской я его встретил, – начал свой рассказ Толя. – Смотрю: стоит человек в штатском, а на голове – военная фуражка. И лицо знакомое- знакомое… Подбежал поближе – он! Поздоровались. Рассказал он, как в городе очутился. На Дону полк их попал в окружение. Ну, выбрался, пробовал перейти линию фронта – не удалось. Теперь вот пришел в Краснодон. Я ему сразу сказал про нашу организацию. «Давай, – говорю, – к нам в «Молодую гвардию», будем вместе немцев бить с тыла».

– А он что? – не удержался Земнухов.

– Ничего! Посмотрел на меня как-то сбоку, протянул руку: «Ну, говорит, будь здоров. Еще встретимся». И ушел…

– И правильно сделал! – зло посмотрел на Анатолия Вася Левашов. – Кто тебя за язык тянул? Встретил человека на улице и сразу ему с бухты-барахты: «У нас организа-а-ция»… Представляю, что подумал Ваня про нашу «Молодую гвардию». Наверное, решил: «Раз в ней такие болтуны, мне там делать нечего».

– Я ж хотел… – растерянно заморгал Анатолий. – Если такого человека к нам… Целым полком на фронте командовал!

– Василий прав, – сухо отозвался Виктор. – Каждое необдуманно брошенное слово может погубить всех нас. А к Ване, я думаю, надо послать кого-то из членов штаба, объяснить ему все толком! Поручите это мне…

Через день состоялось заседание штаба «Молодой гвардии» с участием Вани Туркенича. На этом заседании Туркенич был единогласно избран командиром всей организации.

Туркенич ввел в организации военную дисциплину. Прежде чем принять решение, он строго продумывал каждую боевую операцию, умело расставлял силы. «Молодая гвардия» стала грозной боевой единицей, действующей по законам военной тактики.

В эти же дни в «Молодую гвардию» пришел еще один очень ценный для подпольной работы человек – Люба Шевцова. Вместе с Владимиром Загоруйко, Василием и Сергеем Левашовыми она училась в школе особого назначения, отлично знала законы конспирации.

…В городе появились яркие афиши:

– Давайте сходим, ребята, а? – предложил Вася Левашов. – Какой ни есть, а все же театр.

Пошли Вася, его двоюродный брат Сергей Левашов, Ваня Земнухов и Олег Кошевой. Народу в клубе было немного. Сквозь многочисленные щели в деревянных стенах гулял холодный осенний ветер. Артисты пели хриплыми голосами, кутаясь в размалеванные цыганские одежды.

Вдруг Вася осторожно тронул Олега за плечо:

– Посмотри, в третьем ряду девушка сидит в кремовой кофточке, узнаешь?

Олег покосился туда, куда указывал Вася.

– Нет. Кто это?

– У- ух, да это знаешь какая девушка? Огонь! Но как она оказалась в Краснодоне? Любопытно…

В антракте Вася разыскал девушку в коридоре, подвел ее к Олегу.

– Шевцова Люба, – крепко, по-мужски встряхнула она руку Олега и, зябко поведя плечами, неожиданно зевнула.

– О-ох, сил нет смотреть на это кривлянье. Пойдемте на улицу.

Василий Левашов знал, что незадолго до вступления немцев в Краснодон Люба была направлена райкомом комсомола на специальные курсы радистов-разведчиков в Ворошиловград. Каким же образом она снова попала в город? Вася сразу спросил ее об этом.

– Об этом давай никогда-никогда не вспоминать, – очень серьезно сказала Люба, положив ему руку на плечо. – Все равно я тебе ничего не скажу. Я думаю, вы не об этом хотели со мной поговорить?

– Конечно, не об этом, – подхватил Олег. – Мы хотели поговорить с тобой о другом…

Так Люба Шевцова стала членом штаба «Молодой гвардии». Люба была общительной, веселой девушкой. Порой она казалась даже беспечной, но за этой внешней беспечностью скрывалась необычайная выдержка и большая сила воли. Молодогвардейцы убедились в этом уже через несколько дней.

Однажды Олег шел к Третьякевичу и на улице чуть не столкнулся с Любой. Она шла по тротуару, звонко постукивая каблучками, и беззаботно мурлыкала какую-то бодрую песенку. Олег хотел было остановиться, но Люба вдруг сделала ему предостерегающий знак. Олег посмотрел по сторонам: позади Любы, держа автомат наперевес, шагал здоровенный полицай. Незаметно подмигнув Олегу: «Не пугайся, все будет в порядке!» – Люба прошла мимо.

«Любу арестовали!» Эта весть поразила всех членов штаба. Все были ошеломлены и не знали, что предпринять.

А через два часа Люба как ни в чем не бывало вошла в комнату, задорно посмотрела на товарищей и расхохоталась.

– Ой, какой у вас у всех унылый вид! Вы что, похоронили кого?

– Ты… ты была в полиции? – не веря своим глазам, проговорил Ваня Земнухов.

– Ну и что ж? Да этих индюков обвести вокруг пальца ничего не стоит. Отбрехалась!..

…Как-то вечером, пересекая пустырь за городским парком, Вася Пирожок, Миша Григорьев и Вася Борисов увидели в придорожной канаве полузасыпанный человеческий труп. Совсем еще молодой мужчина в синей спецовке и изорванной на груди сиреневой майке лежал на спине, запрокинув назад крупную, красивую голову. Григорьев заглянул в лицо мужчины и ахнул:

– Дмитрошковский! Начальник радиоузла… Кто ж это его?