Я считаю, что перед каждым человеком стоит задача оставить этот мир в улучшенном виде того, в который он пришел. Мой дар позволяет мне увидеть, каким он должен быть — но проклятье в том, что мне не хватает средств, чтобы воссоздать его в жизни. Я пытался и не преуспел в попытке изменить ход истории. Зато узнал, что мой дар сам по себе бесполезен. Я также нашел людей, которые могли мне помочь, твою бабушку в том числе.

Ною были предназначены великие подвиги, пока не родилась ты. Я надеялся, что условия, при которых он появился, воспрепятствуют повторению цикла — вечному конфликту Спасителя и Тени, проклятиям, сопровождающим Трикстеров, Матерей, Мудрых Женщин и Мужчин. Надеялся, что мои знания помогут покончить с нашим безумием. Никогда не поздно поддаться гордыне. Вселенная требует баланса, и тремя месяцами после зачатия Ноя, зачали тебя.

Дар Ноя заключается в том, что он может жить вечно и помочь в том же другим, но его проклятье — что он просто хочет умереть. Ты, Мара, одарена возможностью защищать близких, но таким способом, который вредит и им, и другим. Ты можешь наградить жизнью, но при этом кто-то должен быть наказан.

Говорят, каждому герою нужен свой злодей, ангелу — демон, богу — монстры. Несмотря на нашу сущность, я в это не верю. Я видел злодеев, совершающих поступки героев, и злых мужчин, которые звались героями. Способность исцелять не делает человека хорошим, как и способность убивать — плохим. Убей нужных людей и будешь героем. Исцели не тех и станешь злодеем. Нас определяют не наши силы, а наши решения.

Ты знаешь, почему даже в нынешние дни женщинам советуют кричать «пожар» вместо «насилуют»? Потому что фундаментальная истина человечества в том, что нам легче не вмешиваться.

Независимо от твоих ошибок — а их много, Мара, с такими испытаниями никто больше не столкнется — ты никогда не оставалась вне дела. Когда зло улыбалось тебе, ты отвечала ему тем же.

Кулон, который оставила тебе бабушка, представляет два символа правосудия — перо и меч. Те из нас, кто решил привнести в этот мир изменения, воспринимают его как способ узнать друг друга. Твоя бабушка носила его, как и мама Ноя. Что бы ты ни решила, для тебя это будет не конец, а начало чего-то нового. Я призываю тебя тщательно это обдумать; не нужно решать сегодня. Но знай, что этот выбор неминуем, и он может привести к жизни в одиночестве.

Каким бы он ни был, со временем ты станешь сильнее и уверенней. Ной тоже, если не будет находиться рядом с тобой. Мы с его мамой всегда надеялись, что он поможет создать лучший мир. И он на это способен, но без тебя.

Хоть я и так знаю, какое решение ты примешь, я не могу воздержаться от последней просьбы. Ты будешь любить Ноя Шоу до смерти, если не отпустишь его. Будь то судьба, вероятность, совпадение или рок, я видел его смерть в тысяче вариаций, в тысяче снов, тысячу ночей. Только ты можешь ее предотвратить.

Если все же наденешь бабушкин кулон, я узнаю о твоем решении. Но, как бы там ни было, мы увидимся снова.

А. Л.

Я закончила читать и подняла голову. Джейми смотрел прямо на меня.

— Что было в твоем?

«Мы с его мамой всегда надеялись, что он поможет создать лучший мир. И он на это способен, но без тебя».

— Всякое, — протянула я. — Обо мне. А в твоем?

— Тоже. Всякое. — Пауза. — Ты веришь ему?

«И он на это способен, но без тебя»

— Не знаю, — солгала я. Мой разум был забит чужими словами и мыслями, воспоминаниями, которых я никогда не переживала — пока что я не могла в них разобраться. — А ты?

— Я хочу ему верить, — сказал Джейми. А затем склонил голову и надел кулон на шею прежде, чем я успела что-либо сказать. Он слабо улыбнулся и пожал плечом.

— Фрики правят миром. 

70

Я прождала ровно час, прежде чем последовать за Ноем. Мне хотелось дать ему свободы, но и также рассказать о прочитанном. О том, что я вспомнила. Я хотела узнать, что, по его мнению, нам нужно делать дальше.

Я четко понимала, что нужно делать мне, но для этого не помешало бы набраться храбрости.

Я уже не та девушка, с которой он познакомился однажды. Даже не та, кем была до «Горизонта». Последние события изменили меня, как и то, что я сотворила за это время. Я стала кем-то новым; если я что-то чувствую, то следую по наитию. Если я чего-то хочу, то беру это. Может, для Ноя я не изменилась, но это ни на что не влияет. Он видел фотографии, слышал рассказы, в подробностях описывающие мои преступления, но не видел, как я их совершала. Часть меня этому рада. Некоторые поступки не должны быть увиденными близкими людьми.

Я любила его. Какие бы мои частички ни были сожжены пережитым опытом и пройденными испытаниями, его они не касались.

Ной был как Плюшевый Кролик. Я буду любить его, пока не отпадут его усы, пока он не посереет и не потеряет форму. Я буду любить его до смерти. И он мне позволит. С радостью.

Я обнаружила его в очередной гостевой спальне. С ним была сумка, которую Стелла забрала из «Горизонта», когда мы покидали морг. Он закончил читать письмо от мамы, но не пошел на мои поиски. Мне было интересно, что она ему сказала, но я не осмелилась спрашивать.

Он не замечал меня, потому я остановилась в проходе.

— Можно войти?

Ной читал что-то, но кивнул, не отрывая взгляда от книги.

— Что читаешь? — спросила я, садясь на кровать. Что бы это ни было, он почти закончил.

— «Исповедь оправданного грешника».

Моя книга. Должно быть, он взял ее с собой в «Горизонт». Я даже не заметила ее в сумке.

— И как, нравится?

— Нет.

— Нет?

— Редактор так и не сказал, зол ли главный герой или его преследует дьявол. Он ничего не раскрыл. — Ной положил книгу на тумбочку. Я подвинулась ближе, пока не почувствовала жар его тела.

Прошлой ночью мы были уставшими и заснули, так и не успев поболтать, а когда я проснулась, к нам пришли Даниэль и Джейми с письмами от Лукуми. Нам нужно было обсудить случившееся вчера и то, что случится завтра, но нужные слова не приходили. Мне хотелось думать лишь о сегодня. О сегодняшней ночи.

Не знаю, верила ли я когда-нибудь, что Ной действительно мертв, но я также не могла полностью поверить, что он жив. Мне было сложно подстроиться под его реальность. Под его глазами были тени, а щеки заросли щетиной. В тусклых лучах солнца из окна за кроватью его волосы отливали золотом. Я не могла оторваться от него. К сожалению, придется.

«А, может, и нет», — подумала я. Нужно столько всего сказать, но ведь это можно сделать и потом? Ной жив. Он рядом. Мы не в смертельной опасности. Просто сидим рядом на кровати. Я хотела потянуться к нему, но мои руки запутались в простыне.

— Я позволил тебе умереть, — сказал парень как бы между делом. — Если тебе любопытно.

Не очень.

— Потому что я тебя попросила.

Он замешкал, прежде чем ответить.

— Ты хочешь умереть?

— Нет. — Это правда. Я бы умерла ради братьев, но не хотела этого. — А ты?

Ответ был мне известен, но я все равно спросила, ведь это он начал тему. Может, он хотел поговорить. Может, нам это нужно.

— Да.

— Почему?

— Я не могу описать это словами. — Его голос был спокойным, лицо каменным, но я знала, каким бесполезным он чувствовал себя под этой маской, каким неправильным и испорченным считал себя. Ною казалось, что он несет ответственность за всех, и его мучило то, что он не спас меня.

Я не знала, что сказать, потому спросила:

— Ты думаешь о своем отце?

Его челюсть напряглась; единственный знак, что он меня услышал. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем он ответил:

— Я никогда туда не вернусь.

— В Майами?

— Где бы он ни был, туда я не поеду. Для меня он мертв.

Интересно, говорит ли он правду. Как бы это ни было эгоистично, я надеялась, что да.